Слишком много клиентов (сборник) - Рекс Стаут

И все-таки сейчас мне пришлось отвести глаза от Остина Хока. Его длинное костистое лицо исказила такая гримаса, что он больше напоминал горгулью, чем человека. Я отвел глаза, а когда заставил себя снова посмотреть на него, он сидел скрючившись и закрыв лицо руками.

Вульф заговорил снова:

– Ваше положение безнадежно, мистер Хок. Вы знали адрес. Вы знали номер телефона Йигера, не значащийся в телефонной книге. Вы знали, что он бывает по этому адресу. Как и то, что там бывала ваша жена. Чего вы хотели добиться, придя сюда и заставив мистера Гудвина попусту стирать подметки?

Хок приподнял голову ровно настолько, чтобы встретиться со мной глазами.

– Где она, Гудвин? – В его вопросе слышалась мольба, а не требование.

– Не знаю. Я оставил ее в сорок минут второго по тому самому адресу. Она пила шампанское, но без особого удовольствия. Кроме нее, там оставался только человек, работающий на мистера Вульфа. Он ее не удерживал, она свободно могла уйти. Я оставил их, потому что хотел взглянуть на вас, но ваша супруга об этом не знала. Я понятия не имею, когда она оттуда ушла и куда отправилась.

– Вы говорили с ней? Она с вами разговаривала?

– Да. Минуть двадцать или около того.

– И что она сказала?

Я посмотрел на Вульфа, но он не повернул ко мне головы. Видимо, мне следовало полагаться на собственный здравый смысл и смекалку. Я так и сделал.

– Она солгала мне, не очень удачно. Сказала, что была в той комнате лишь однажды, и то недолго. Что забыла там зонтик, а сегодня пришла его забрать. Что касается зонтика, то тут все правильно – он как лежал в ящике, так и лежит до сих пор. Она добивалась от меня приглашения на обед и звала вечером в клуб «Фламинго» – танцевать до самого закрытия.

– Откуда вы знаете, будто она солгала, сказав, что была там лишь однажды?

Я покачал головой:

– Вы слишком много хотите получить задаром. Просто заметьте себе: я не думаю, что она солгала, я это знаю. Как, впрочем, и вы.

– Ничего вы не знаете!

– Ой, да ладно вам.

Вульф погрозил ему пальцем:

– Мистер Хок, мы вас щадим, но наша снисходительность не безгранична. Я все еще жду объяснений.

– А если я не стану вам ничего объяснять? Что, если я сейчас встану и уйду?

– Это будет большая неприятность для нас обоих. Теперь, когда я знаю, кто вы, мне придется рассказать полиции о представлении, которое вы здесь устроили в понедельник днем. Между тем я предпочел бы этого не делать. У меня на то есть свои причины. В данном отношении наши интересы совпадают. Зонтик вашей жены все еще там.

Хок проиграл и понимал это. В горгулью он больше не превращался, но кривил рот и все время щурился, как от яркого света.

– Обстоятельства, – проговорил он с горечью. – Человек – игрушка обстоятельств. Боже милостивый, когда я сидел в этом кресле и разговаривал с Гудвином, Йигер был мертв, он был мертв уже несколько часов! Прочитав об этом в газете вчера утром, я понял, что́ будет, если вы меня найдете, и выработал определенную линию поведения. Я собирался все отрицать, но теперь из этого ничего не получится. – Он медленно наклонил голову. – Вот так. Обстоятельства. Конечно, ей не следовало выходить за меня замуж. Волею обстоятельств она встретила меня в тот самый момент, когда… Но я не хочу в это вдаваться. Постараюсь не отходить от темы. Глупо было думать, что наш брак еще можно спасти, но я лелеял эту иллюзию. Она нуждалась в том, чего я не мог ей дать. Ей хотелось делать то, к чему я не склонен, на что не гожусь. Она не могла заниматься этим со мной, поэтому занималась без меня.

– В этом все дело, – пробормотал Вульф.

– Да. Я впервые говорю с кем-то о своих отношениях с женой. Около года назад у нее вдруг появились часики, очень дорогие. Они, должно быть, стоили тысячу долларов или больше. Потом другие вещи: драгоценности, модные туалеты, шубка. Она и прежде часто проводила вечера без меня, но тут стала время от времени приходить домой под утро. Понимаете, теперь, когда я заговорил, мне трудно не отступать от сути.

– Все же постарайтесь.

– Попробую. Я опустился до слежки. «Любопытство проникает в дома несчастных под личиной долга или сострадания». Когда моя жена…

– Это Паскаль?

– Нет, Ницше. Когда моя жена выходила вечером, я шел за ней – не всякий раз, но когда удавалось. Чаще всего она отправлялась в ресторан или к знакомой мне подруге. Но два раза я видел, как она входила в тот дом на Восемьдесят второй улице через подвальный этаж. Это было необъяснимо, разве что там располагался какой-нибудь притон для наркоманов или еще бог знает кого. Я приходил туда, звонил в дверь подвального этажа, но мне ничего не удалось выяснить. Я ведь не сыщик, в отличие от вас. Вышел какой-то человек, похоже пуэрториканец, сказал мне, что сдает комнаты, но свободных нет. – Он сглотнул. – Я следил за ней и дома. Однажды нашел номер телефона, который она нацарапала на обратной стороне конверта: Чизхольм пять-три-два-три-два. Я набрал этот номер и узнал, что он принадлежит Томасу Дж. Йигеру. В телефонной книге номер не значился. Я навел справки и выяснил, кто такой этот Йигер, потом увидел его – волею случая. Хотите знать, как это получилось?

– Нет. Так вы встретились с ним?

– Нет. Я увидел его в театре. Это было две недели назад. А через три дня, в прошлую пятницу, когда я последовал за женой, она – уже в третий раз на той неделе – отправилась на Восемьдесят вторую улицу. Я ждал на тротуаре напротив, и очень скоро, минут через пять, показался Йигер. Он шел пешком. Было еще светло. Он спустился к двери подвального этажа, отпер ее и вошел. Что бы вы сделали на моем месте?

– Я бы не оказался на вашем месте, – проворчал Вульф.

Хок повернулся ко мне:

– А что бы сделали вы, Гудвин?

– Это несущественно, – отозвался я. – Я – не вы. С таким же успехом можно спросить, что бы я сделал, если бы был малиновкой и увидел, как мальчишка разоряет мое гнездо. Так что сделали вы?

– Я бродил по кварталу, пока не стал обращать на себя внимание, а потом пошел домой. Жена вернулась в шесть утра. Я не спросил ее, где она была. Уже год, как я не спрашивал ее об этом. Но я решил, что надо что-то делать. Все обдумал, составил несколько планов и все их отверг. Наконец в воскресенье вечером я принял решение. Мы пообедали…

– В какое именно воскресенье?

– В это воскресенье. Три дня назад. Мы пообедали в ресторане и вернулись домой. Жена смотрела телевизор, я будто бы работал у себя в комнате, но только не работал я там. Я решал, что́ делать, и решил, а на следующий день исполнил свой план. Я пришел сюда и встретился с Арчи Гудвином. Что я сказал ему, вам известно.

– Да. Вы считаете, что все рассказали?

– Видимо, еще нет. Вот как я рассуждал: когда я не появлюсь, Гудвин станет выяснять почему и либо позвонит Йигеру – затем я и дал ему номер телефона, – либо нанесет визит к нему домой. Увидев Йигера, он поймет, что был введен в заблуждение, и расскажет ему обо мне и о том, что я говорил. И тогда Йигер сообразит, что некто ему незнакомый, судя по описанию Гудвина, в курсе его визитов на Восемьдесят вторую улицу. Мало того – Арчи Гудвин и Ниро Вульф тоже о них осведомлены. И еще Йигер расскажет все моей жене и опишет ей меня, и тогда она поймет, что я все знаю. Для того главным образом все и затевалось. Я не мог сказать ей все напрямик, но хотел, чтобы она знала, что мне все известно.

Он посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Вульфа:

– И еще одно. Я знал, что Арчи Гудвин этого так не оставит. Его наверняка заинтересует, почему я назвал именно этот адрес и что за странная связь существует между Йигером и домом в столь убогом квартале. А стоит Арчи Гудвину чем-то заинтересоваться, как он непременно докопается до сути. Это я тоже принимал во внимание, но, главное, хотел довести до сведения жены, что мне все известно.

Он пожевал губами, вцепившись в подлокотники.

– В тот же вечер по радио в одиннадцатичасовых новостях передали, что Йигер мертв, а вчера утром я прочитал в газете, что он умер, вернее, был убит в воскресенье вечером и что его тело нашли в траншее перед тем самым домом. Слава богу, моей жены не было там вечером в воскресенье.

– Вы в этом уверены?

– Разумеется. Мы спим в разных кроватях, но я всегда слышу, как она ворочается во сне. Вы понимаете… – Он осекся.

– Что?

– Ничего. Я хотел спросить, понимаете ли вы, что я рассказал вам такое, о чем и заикнуться никому бы не посмел? Впрочем, вам это безразлично. Возможно, я совершил еще один промах, но обстоятельства меня вынудили. Есть ли какой-то шанс, что вы об этом никому не расскажете? Я знаю, что не вправе просить вас войти в мое положение, после того как обманул Гудвина в понедельник утром. Но если бы вы нашли возможным…

Вульф посмотрел на настенные часы:

– Пора ужинать. Мне не доставляет удовольствия причинять людям боль без необходимости, мистер Хок, а ваш мальчишеский розыгрыш не разозлил мистера Гудвина. Наоборот, благодаря тому, что он отправился по названному вами адресу, у нас появился клиент.