Слишком много клиентов (сборник) - Рекс Стаут

Я встал.

– Вы действуете мне на нервы, миссис Хок. Я с легкостью называл бы вас просто Ди. Давно уже не испытывал такого желания пригласить даму потанцевать и отобедать, как с вами, и с удовольствием оттаял бы, но мне нужно идти. Ниро Вульф, безусловно, захочет с вами побеседовать, но это может подождать. Всего один вопрос: где вы были в воскресенье после семи вечера?

– Нет. – Ее глаза расширились. – Вы ведь не хотите сказать…

– Извините, хочу. Если пожелаете еще раз собраться с мыслями, я подожду, пока вы сходите и нальете себе еще шампанского.

– Значит, вы это имеете в виду.

Она не спеша допила.

– Я ходила на кухню не затем, чтобы собраться с мыслями. Вечером в воскресенье я была дома, в своей квартире, с мужем. Вы сказали – после семи? После шести мы пошли ужинать в ресторан в Гринвич-Виллидж, вернулись домой после восьми – примерно в половине девятого. Муж сидел над какими-то бумагами. Я читала и смотрела телевизор, около полуночи пошла спать. Он еще оставался, а я действительно улеглась. Я редко просыпаюсь среди ночи и выхожу, чтобы убить человека, а труп сбросить в яму.

– Да, это была бы дурная привычка, – согласился я. – Ну что ж, значит, мистеру Вульфу не придется задавать вам этот вопрос. Я полагаю, вы есть в телефонной книге? А ты, – повернулся я к Фреду, – не поддавайся на уговоры насчет зонтика. Как тут обслуга? Ничего?

– Никаких нареканий. Начинаю чувствовать себя как дома. А долго еще мне тут сидеть?

– День, или неделю, а может, и год. Но когда еще тебе подворачивалась такая непыльная работенка?

– Хм. Она остается здесь?

– Да, пусть допивает, если хочет. Мне надо кое-куда съездить.

Когда я направился к лифту, Дина Хок встала и направилась на кухню. Она была там, когда поднялся лифт и я вошел в него. Внизу, у себя на кухне, все еще сидели мистер и миссис Перес. Я заглянул туда, напомнил, что единственный способ избежать неприятностей – оставаться на месте, и был таков. Я мог порадовать свой желудок стаканом молока в закусочной на углу Восемьдесят второй и Колумбус-авеню, но не стал задерживаться. У меня была назначена встреча с преподавателем английской литературы, хотя он этого еще не знал.

Глава десятая

Я вышел из дома в 13.40. А через четыре с половиной часа, то есть в 18.10, сказал Остину Хоку: «Вы и сами все прекрасно понимаете. Идемте».

За эти четыре с половиной часа я многое успел. Убедился, например, что в университете полно людей, которые знают, где должен или может находиться старший преподаватель, но никто не знает, где он находится.

Дважды меня чуть не затоптали в коридорах. В первый раз я успел нырнуть в нишу, а во второй протиснулся по стеночке.

Я сидел в вестибюле и читал журнальную статью под названием «Эксперименты в области среднего образования в Японии». Четверть часа парился в телефонной будке, докладывая Вульфу о последних событиях, в том числе о завещании в пользу Сесара и Фелиты Перес.

Потом я взял тайм-аут – нашел в университете буфет и подкрепился бутербродом с солониной (вполне съедобным), куском пирога с вишней (неплохим) и двумя стаканами молока.

Меня остановили в коридоре три студенточки, одна просто картинка (никакой связи с картинами на верхнем этаже дома Пересов), и попросили автограф. Возможно, приняли за сэра Лоуренса Оливье или за Нельсона Рокфеллера. За которого из них, точно не скажу.

Но Остина Хока я не нашел, пока наконец, решив, что это безнадежно, не пошел прогуляться к дому номер 64 по Эдем-стрит. Звонить по телефону я не стал: могла ответить жена, а было бы нетактично спрашивать ее, дома ли муж. Мне нужно было посмотреть на него.

Итак, я нажал в парадной кнопку рядом с фамилией Хок, услышав щелчок, вошел, поднялся на два лестничных марша, подошел к двери, которая была открыта, и увидел его.

Он остолбенел. Открыл рот и тут же закрыл. Я сказал, без всякого вызова, просто чтобы начать разговор:

– Всяк грех глаголет, но убийство вопиет.

– Боже мой, как вам удалось…

– Неважно как, – произнес я. – Мы снова встретились, этого достаточно. Ваша жена дома?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– И это тоже неважно, раз ее нет дома. С большим удовольствием поболтал бы с вами, но как вы сами упомянули в понедельник, мистер Вульф спускается из оранжереи в шесть. Так что он сейчас у себя в кабинете и ждет. Идемте.

Он явно принимал решение. И принял его.

– Не понимаю, о чем вы. Я ничего не говорил вам в понедельник. Я вас никогда раньше не видел. Кто вы?

– Я Томас Дж. Йигер. Его призрак. Не будьте идиотом! Если вы думаете, что вопрос только в том, кому из нас поверят, мне или вам, мое слово против вашего, то дудки. Это у вас не пройдет. Вы и сами все прекрасно понимаете. Идемте.

– Посмотрим, как не пройдет. Уберите-ка ногу с порога. Я закрываю дверь.

Продолжать в том же духе не имело никакого смысла.

– Ладно, – проговорил я. – Отвечу на вопрос, который вы не закончили. Сегодня днем я разговаривал с вашей женой. Ваше имя и адрес я прочитал на конверте, который взял из ее сумочки.

– Я вам не верю. Это ложь.

– А еще в ее сумочке было водительское удостоверение. Дина Хок, родилась третьего апреля тридцатого года, белая, волосы каштановые, глаза светло-карие. Любит шампанское. Слегка наклоняет голову вправо, когда…

– Где вы ее видели?

– И это не имеет значения. Больше вы ничего от меня не услышите. Я пообещал мистеру Вульфу, что доставлю вас в шесть. Сейчас четверть седьмого, и если вы хотите…

– Моя жена там?

– Нет, сейчас нет. Говорю вам, мистер Йигер, извините, мистер Хок, если не хотите, чтобы небеса разверзлись, возьмите меня за руку и идемте скорее.

– Где моя жена?

– Спросите мистера Вульфа.

Он шагнул ко мне, я отступил в сторону, чтобы не столкнуться с ним. Хок захлопнул дверь, подергал ее, желая убедиться, что она заперта, и направился к лестнице. Я последовал за ним.

Спускаясь, я спросил, где тут можно быстро поймать такси. Он не ответил. Я бы выбрал Кристофер-стрит, но он на углу свернул направо, к Седьмой авеню, и правильно сделал. Мы поймали машину через три минуты, хотя был час пик. По пути он молчал.

Существовала вероятность, что Кремер поставил человека наблюдать за особняком, но ведь его филер Хока в лицо не знал, а подъезжать с тыла, со стороны Тридцать четвертой улицы, было слишком сложно, так что мы подкатили прямо ко входу. Я поднялся по ступеням и обнаружил, что дверь заперта на цепочку. Пришлось позвонить. Фриц нас впустил.

Вульф сидел за столом, хмуро уставившись в кроссворд из «Обсервера». На нас он и не взглянул. Я усадил Хока в красное кожаное кресло и, не проронив ни слова, отправился к своему креслу. Когда мозг творца работает над масштабной задачей, ему лучше не мешать.

Через двадцать секунд Вульф пробормотал: «Будь оно все проклято», швырнул карандаш на стол, повернулся, остановил взгляд на госте и буркнул:

– Значит, мистер Гудвин все-таки добрался до вас. Что скажете?

– Где моя жена? – выпалил мистер Хок. С этой темы его было так просто не сбить.

– Минутку! – пришлось вмешаться мне. – Я рассказал этому джентльмену, что разговаривал сегодня днем с его женой и узнал его имя и адрес, ознакомившись с содержимым ее сумочки. Это все.

– Где она? – требовательно повторил Хок.

Вульф посмотрел на него долгим взглядом:

– Мистер Хок, когда в понедельник вечером я узнал, что Томас Дж. Йигер убит, мне бы, конечно, следовало сообщить в полицию описание человека, который был здесь днем и выдавал себя за него. У меня имелись свои резоны этого не делать. Если я решу рассказать об этом сейчас, то смогу сверх того назвать фамилию и адрес самозванца. Сделаю я это или нет, зависит от ваших объяснений. Что это был за розыгрыш?

– Я хочу знать, где и почему Гудвин встречался с моей женой и где она сейчас. Пока я этого не узнаю, ничего объяснять не стану.

Вульф прикрыл глаза. Через несколько секунд он открыл их и кивнул:

– Вас можно понять. Если причиной всему ваша жена, то вы не в состоянии что-либо объяснить, не впутав ее, но она уже и так впутана. В понедельник утром, притворяясь Йигером, вы сказали мистеру Гудвину, что за вами будут следить, когда вы отправитесь в дом номер сто пятьдесят шесть по Западной Восемьдесят второй улице. Когда сегодня ваша жена вошла в этот самый дом, она наткнулась на моего человека. Тот известил мистера Гудвина, который подъехал и побеседовал с ней. У нее были ключи от парадной и от лифта. Это все, что я намерен вам рассказать. Теперь я жду ваших объяснений.

Я редко жалею людей, которых Вульф загоняет в угол. Обычно они сами на это напрашиваются, так или иначе. И потом, чувствительному субъекту, который не выносит вида бьющейся на суше рыбы, не стоит ходить на рыбалку.

И все-таки сейчас мне пришлось отвести глаза от Остина Хока. Его длинное костистое лицо исказила такая гримаса, что он больше напоминал горгулью, чем человека. Я отвел глаза, а когда заставил себя снова посмотреть на него, он сидел скрючившись и закрыв лицо руками.