Петтерсы. Дети гор - Павел Алексеевич Воля

class="p1">– Дык вот, барин! Остолóп[147] какой-то посередь дороги влез! Ща как мазану хлыстом!

Григорий Михайлович быстрым, наметанным взглядом осмотрел окрестности. Не почуяв признаков засады, он подошел ближе к оборванцу и заглянул ему в глаза. Что-то поняв для себя, он вернул взведенный курок на место и убрал пистолет в карман.

– Это юрóдивый[148], не трогай его, Агап.

К этому моменту уже все путники вышли из своих карет, пытаясь понять причину заминки.

– Юродивый? Кто это? – спросила Эйша.

– Дурачок по-другому, – ответил ей Герман. – Хотя многие считают их святыми. Я же говорил, в России две беды, вот вам и вторая.

Блаженный перевел взгляд на вора, и его глаза затуманились.

– Изыди, демон! Складно поешь, да три шкуры дерешь! Нет милее лица да скверней подлеца! Кыш, окаянный!

Бродяга перекрестился, три раза плюнул через левое плечо[149], топнул ногой и пошел на Германа, ритмично хлопая в ладоши.

– Кыш, проклятый! Кыш! Кыш!

От такого напора вор в ту же секунду ретировáлся[150] в карету, заперев за собой дверь.

Григорий Михайлович улыбнулся во весь рот.

– Приятно видеть, что не один я его недолюбливаю.

– За что вы с ним так, дедушка? – обратился к юродивому Майкл.

Старик посмотрел на юношу. Его всклокоченная борода затряслась мелкой дрожью, глаза закатились. Находясь то ли в бреду, то ли в трансе, он начал бормотать, часто-часто перебирая слова.

– Птичка-невеличка, тебе не сестричка, черные перья – ядовитое зелье, на дороге ее встанешь – своих потеряешь, а к горе пойдешь – горя испьешь, кто меру узнает – тот злу помогает.

Бродяга широко открыл глаза. В них читался ужас. Он громко закричал на весь постоялый двор:

– Бегите! Бегите, люди добрые! Бегите сломя голову! Ад вас ждет!

И тут же, руководствуясь собственным советом, юродивый опрометью бросился по дороге в направлении… Тамбова. Путешественники молча провожали его взглядом, пока фигура в лохмотьях не скрылась за поворотом.

– Григорий Михайлович, вы можете перевести то, что он сказал? – спросила Марта.

– Конечно, миссис Петтерс, как пожелаете, но не думаю, что от этого вам будет какая-то польза.

Виноградов выполнил просьбу женщины, пытаясь слово в слово передать смысл сказанного юродивым.

– Видите – несвязный бред умалишенного про птиц, про горы, и ад приплел.

– Мне показалось, он был очень взволнован и говорил искренне, желая помочь.

– При слабоумии все оценки происходящего правдивы, вам ли не знать как ученому? Дождь становится манной небесной, а мертвая кошка на дороге – предвестником явления сына Сатаны. Мой вам совет – выкиньте слова старика из головы.

– Может быть, может быть, – задумчиво произнесла Марта. – Григорий Михайлович, вы не будете против, если дети оставшуюся часть пути поедут с нами в карете, нам надо обсудить нюансы этикета на предстоящей свадьбе.

– Конечно-конечно, миссис Петтерс, тем более нам с Германом давно надо кое-что решить наедине.

Рассевшись по экипажам, путешественники отправились в дальнейший путь.

Глава 24

Сила науки

Марта смотрела на проплывающие за окном кареты бескрайние поля, холмы и стройные деревья леса. В другой ситуации она была бы безумно счастлива от увиденного, но не в этот раз. Ее мысли были далеки от созерцания прекрасного.

– Ма-а-ам? Мама! Что тебя тревожит?

Женщина сбросила оцепенение и повернулась к дочери:

– Ничего, милая. Просто немного задумалась.

– Это из-за того дедушки на постоялом дворе?

Марта удивленно посмотрела на дочь:

– Нет, конечно. С чего ты это взяла?

Эйша сморщила курносый нос и пристально, даже с некоторой обидой, посмотрела на маму.

– Я видела, как ты изменилась, когда Григорий Михайлович перевел тебе слова юродивого. Не надо считать меня маленькой и ничего не понимающей.

Миссис Петтерс улыбнулась и ласково потрепала девочку за щеку.

– Никто так и не думает, по крайней мере в нашей семье.

– Эйша права, дорогая, – вклинился в разговор Джордж. – Мы все видим, что с тобой что-то не так. Не хочешь поделиться?

Марта глубоко вздохнула.

– Честно говоря, я даже не знаю, как это объяснить. С одной стороны, все, что он говорил, – это полная чушь…

– А с другой?

– А с другой – в его словах есть смысл, не очевидный, но есть.

Джордж улыбнулся.

– Это нам говорит человек, который привык опираться на научные факты и логику? Ты же никогда не верила в магию, колдовство и предсказания будущего.

– Я и сейчас не особо верю, даже несмотря на то, что произошло с нашими детьми на том острове. Но, когда я начинаю мысленно прокручивать слова блаженного, меня пробирает озноб. Мне кажется, я знаю, о чем он говорил.

Все члены семьи молча и вопросительно смотрели на Марту, ожидая, когда она все-таки приоткроет для них завесу тайны и поведает сокрытый смысл пророчества.

Миссис Петтерс обвела всех взглядом и остановилась на Джордже.

– Милый, помнишь черную птицу, которую мы с тобой видели напротив нашего дома в Москве? А что, если именно о ней говорил этот несчастный?

– Дорогая, послушай, ни в одном предсказании… никогда… ничего… не говорится конкретно. Нет таких пророчеств, где было бы сказано: мистер Джон Браун, проживающий по адресу: Лондон, Чёрч-Роу, 17, завтра в промежутке между 14:00 и 14:05 по местному времени упадет в канаву. Иначе шарлатанов по всему миру давно бы разоблачили. В том-то и заключается магический элемент так называемого ясновидения. Тебе говорят о чем-то в общих чертах, а потом ты сама ищешь совпадения в окружающем тебя мире. То же самое происходит сейчас и с тобой. Черных птиц великое множество, и они распространены повсеместно. Не будешь же ты менять свои планы, когда в следующий раз увидишь ворону?

– Милый, я с тобой согласна, но это была черная сипуха, они не встречаются в России.

– Любовь моя, была пасмурная погода, шел дождь, ты смотрела через замутненное от воды стекло. На ветке могла сидеть любая птица, а твое воображение дорисовало эту самую, как ее?

– Сипуха, – подсказала отцу Эйша.

– Вот-вот, сипуху.

– Хорошо, – с явным недовольством согласилась миссис Петтерс. – А как быть с ядовитым зельем?

– А с ним-то что не так? – вновь возразил Джордж.

– Ну как же! – всплеснула руками Марта. – Мы едем на свадьбу, там будет много незнакомых нам людей и еще больше угощений! Вдруг кто-то нас захочет отравить?

– Мам, не думаю, что кто-то из гостей Алексея Степановича способен на такое, – вступил в разговор Майкл.

Джордж одобрительно кивнул сыну:

– Спасибо.

А потом вновь обратился к супруге:

– Любимая, я всерьез начинаю за тебя беспокоиться. Это уже напоминает паранойю. Нужно очень сильно навредить человеку, чтобы он желал нас отравить. Не думаю, что у нашей семьи сегодня найдутся такие враги.

– Возможно, вы правы, но…

– Снова «но»?

Джордж, едва заметно улыбаясь, посмотрел на Марту.

– Да, снова «но»! Ты хотел конкретики, вот тебе конкретика. Блаженный говорил о горé.

– И что?

– О вполне определенной горе!

– Что-то я не помню в его словах географических названий.

– А что вы скажете на это? Он сказал «к горе пойдешь – горя испьешь, кто меру узнает – тот злу помогает».

– Дети, вы что-нибудь поняли? – спросил Джордж.

– Я точно нет, – ответила Эйша.

Майкл отрицательно покачал головой.

Марта закатила глаза, как бы упрекая собеседников в невежестве.

– Гора Мéру является священной для буддистов и индуистов. Они считают ее центром всех материальных вселенных. Там живет Брáхма[151] и другие боги.

– Дорогая, насколько я знаю, и индуизм, и буддизм зародились намного восточнее тех мест, где мы сейчас находимся. Вряд ли тот сумасшедший на дороге что-либо знает об Индии и тамошних вероисповеданиях.

– С этим я спорить не буду, но аналоги горы Меру присутствуют в религиях всех без исключения народов. У алтайцев она называется Уч Сумéр[152], у армян Арарáт[153], у иудеев Синáй[154], у греков Олимп, и перечислять можно бесконечно. Я уверена, что и у славян есть что-то подобное.

Джордж ласково взял супругу за руку и заглянул ей в глаза.

– Милая, я нисколько не хочу ставить под сомнение твои поистине энциклопедические познания, но тебе не кажется, что это