Догадайся сам - Джеймс Хэдли Чейз

class="p1">– О нашем разговоре, Макси, никому ни слова. Если кто-нибудь спросит, вы никогда меня не видели.

Макси хмыкнул, стукнул себя в грудь и обиженно посмотрел на меня:

– Не беспокойтесь. Я друзей не выдаю.

Я ушел, а он все еще сидел за столом, размеренно дыша и рассеянно глядя на пустые банки из-под пива.

Глава шестнадцатая

Вход в дом номер 274 по Фелман-стрит располагался между табачной лавкой и кафе-забегаловкой. На двери висела грязная медная табличка с надписью: «Комнаты для деловых женщин. Сервисное обслуживание не предусмотрено. Запрещается держать животных и приглашать мужчин». Над медной табличкой было приколото заляпанное отпечатками пальцев объявление: «Свободных мест нет».

У входа в кафе на тротуаре стояли четыре столика. Их обслуживал пожилой официант. На его худом лице застыло выражение бесконечной скуки, а фрак при ярком солнечном свете казался позеленевшим от старости. Официант наблюдал, как я припарковал «бьюик», и с надеждой провел по одному из столиков грязной тряпкой, но мне было не до него.

Я поднялся по трем каменным ступеням к застекленным дверям входа, толкнул одну из створок и вошел в вестибюль, где было тихо, темно и пахло чем-то затхлым. Вдоль левой стены висели почтовые ящики. Я подошел и прочитал имена жильцов, указанные на каждой крышке. Среди трех дюжин имен было на удивление много Ев, Лулу, Дафн, Бэлл, и я усомнился в том, что здесь соблюдались правила, написанные при входе. В четвертом ряду справа я нашел то, что искал: «Мисс Грэйси Леман. Комната 23, 3-й этаж».

Передо мной была лестница, застланная циновками из пальмовых листьев. Поднявшись на площадку второго этажа, я увидел в тихом полумраке длинного коридора множество дверей, перед которыми стояли бутылки с молоком и лежали газеты. Было уже десять минут первого, и казалось странным, что деловые женщины не спешили заняться делами, если, конечно, они у них были, – лично мне в это верилось с трудом.

Я начал подниматься дальше, и тут на верхней площадке лестницы появился худощавый мужчина со строгим выражением лица. На нем был светло-коричневый фланелевый костюм, белая фетровая шляпа и темные очки. Увидев меня, он нервно вздрогнул, остановился, словно раздумывая, не вернуться ли в квартиру, а затем с деланым безразличием стал спускаться по лестнице.

Я немного отступил в сторону. Проходя мимо меня, он почесал небритый подбородок ногтем большого пальца. Мне показалось, что глаза за темными очками были встревоженны.

– Никаких животных и уж точно никаких мужчин, – тихо сказал я.

Он торопливо оглянулся через плечо и злобно произнес:

– Чего?

– Ничего-ничего. Если вы что-то и слышали, то это, вероятно, был голос вашей совести.

Я неторопливо зашагал вверх по лестнице, оставив его смотреть мне вслед.

Третий этаж был точной копией второго, и у дверей здесь тоже были оставлены бутылки молока и газеты. Я шел по коридору, поглядывая на цифры на дверях. Комната 23 находилась на полпути от лестницы, с правой стороны. Я соображал, что сказать Грэйси. Если только Макси не ошибается, эта девушка могла бы помочь Перелли. Но все зависит от того, захочет ли она это сделать, сумею ли я убедить Грэйси выдать Барретта на растерзание.

Я уже собирался постучать в дверь, как услышал позади себя тихий кашель. Я осторожно оглянулся через плечо: тут и архиепископ почувствовал бы себя преступником.

Позади меня отворилась дверь. Прислонившись к дверному проему, там стояла высокая рыжеволосая девица. Она томно смотрела на меня и многозначительно улыбалась. Зеленая шелковая накидка подчеркивала красивую линию ее бедер, голые ноги красотки были обуты в шлепанцы из лебяжьего пуха. Девица прикоснулась к своим золотисто-рыжим волосам тонкими пальцами, никогда не знавшим тяжелой работы, и приподняла подкрашенные светлые брови, делая мне недвусмысленный знак.

– Привет, красавчик, – сказала она. – Ищете кого-нибудь?

– Ага, – сказал я. – Уже нашел. Не смею отрывать вас от завтрака.

Она улыбнулась еще шире:

– Да бросьте вы ее. Она еще не вставала. А вот я уже встала и в полной боевой готовности.

Я приподнял шляпу и учтиво поклонился ей.

– Мэм, ничто не доставит мне большего удовольствия, чем нажать на ваш спусковой крючок, но на сегодня я уже занят. Может быть, как-нибудь в другой раз? Я стану предметом ваших грез, а сам буду грезить о вас. Смиритесь с разочарованием, как смирился я, и помните, что завтра будет новый день, и час веселья настанет, пусть даже нам придется подождать.

Улыбка с лица красотки исчезла, а взгляд ее зеленых глаз стал холодным.

– Черт возьми, еще один псих, – сказала она с отвращением и резко захлопнула дверь.

Я выдохнул и постучал в дверь Грэйси. Через полминуты постучал снова, на этот раз гораздо громче. По-прежнему никто не открывал.

Тогда я посмотрел по сторонам, взялся за дверную ручку и осторожно повернул ее. Дверь открылась, как только я толкнул ее.

Я заглянул в комнату. Она оказалась достаточно просторной: тут стояли кровать, два кресла, шкаф и трюмо. Кровать была не убрана, а простыни, судя по всему, не менялись уже месяцев шесть. Они были серыми, мятыми и неприглядными. На трюмо виднелся слой пыли, а на ковре пепел от сигарет. С того места, где я стоял, мне были видны клочки пуха под кроватью. От вида грязи и запустения у меня возникло ощущение зуда на спине.

Неподалеку от изголовья кровати была еще одна дверь, которая, по-видимому, вела в ванную. Я подумал, что Грэйси могла быть в ванной, и на всякий случай громко постучал в открытую дверь спальни. Однако реакции не последовало, и я решил войти внутрь. А чтобы рыжеволосая красотка из комнаты напротив не проявила ненужного интереса, закрыл за собой входную дверь.

На одном из кресел лежала груда одежды: платье, чулки, застиранный розовый пояс и еще более застиранный розовый лифчик.

В комнате явно пахло марихуаной. Это был запах, которым за продолжительное время, может быть за несколько месяцев, пропиталось буквально все: стены, занавески, кровать. Он висел в воздухе, словно приглушенное воспоминание о грехе.

Бесшумно пройдя мимо кровати к закрытой двери ванной, я громко постучал и прислушался. Тишина. Никто не отзывался, и вдруг меня охватило дурное предчувствие, на моем лице выступил пот.

Я повернул ручку и толкнул дверь. Дверь открылась – неохотно, но все же открылась. Что-то за ней качнулось, и мое сердце бешено заколотилось. Я заглянул внутрь и увидел грязную розовую ванну, смятые полотенца, мочалку, кусок туалетного мыла и наполовину использованный тюбик зубной пасты.

Я знал, что Грэйси находится за дверью. Иначе и быть не могло.