Воспоминания душегуба: Друг (СИ) - Ставров И. В.

Слоняясь по улицам Селахгасе, то и дело приходилось воровато оглядываться, подмечая чей-нибудь внимательный взгляд. Не исключено, что у страха глаза велики, но всё же…

Вечером состоится ярмарка в честь праздника Златой Девы, потому надо поскорее приготовиться. Праздник отмечался на следующий день после первого упавшего желтого листа, и готовились к нему второпях. Говорят, что Дева успокаивает природу и наводит спячку на зверей и насекомых, а так же помогает пережить зиму деревьям и травам.

Забравшись в первую попавшуюся комнату усадьбы, зашипел от боли, задрав штанину. Нога отчего-то заболела пуще прежнего, передав боль коленному суставу. Наверное, подсказывает, что обо мне уже догадываются обитатели дома. Несколько раз слышал шепотки, мол, кто-то здесь завёлся в доме. Пока что слуги списывали всё на мышей и разыгравшееся воображение сплетниц, особенно на фоне убийства Катара. Впрочем, не так давно воняло от меня знатно, возможно, многие учуяли запах, да не знали, откуда он.

Немного отдохнув, пробрался к кухне. В доме тоже готовились к ярмарке, потому она оказалась свободна. Много времени на то, чтобы с помощью смолы скрепить между собой иглу и кольцо не понадобилось. Поднявшись на чердак, взялся за толкушку. Довольно быстро справившись с корнем ратмы, превратил крылья жука в синеватый порошок. Сделав из этого бело-синюю кашицу, осторожно смазал ею иглу. Смертельный яд из крыльев жука-листоеда и корня ратмы назывался «Взглядом Пустоты». При попадании в кровь, вызывал паралич сердца и лёгких. Человек находится в сознании, чувствуя всю боль, а зрение начинает тускнеть, постепенно растворяя разум в пустоте. При правильном смешивании, можно было управлять временем, через которое яд начнёт действовать. Сейчас острая кромка иглы на среднем пальце торчала в сторону ладони, что заставляло кончики пальцев покалывать. Стоит сжать кулак и к утру кто-то найдёт человека, заблудившегося в пустоте. Игра со смертью всегда завораживала своей близостью. Она всю жизнь ходила совсем рядом с каю и заглядывала через плечо, ожидая нашей ошибки.

Чтобы не беспокоиться о самоотравлении, пришлось приготовить молоко и настойку календулы. Мало кто знает, но при правильном смешивании и нагревании смесь является противоядием от одного из самых смертельных ядов в мире.

Ночь опускалась мучительно долго. Столь же медленно загорались огни звёзд, словно оттягивая наступление сумерек. Всё это время приходилось таиться, выискивая в тенях притаившихся каргалов. Почему-то в эти мгновения страх нападал с новой силой, а невидимый ошейник сдавливал всё сильнее.

Опустившиеся сумерки я встретил уже на подходе к ярмарке. Темнота только усиливала громкий весёлый гогот и пьяные крики. Добираться до ярмарочной площади пришлось сквозь плотную толпу, где от каждого пахло таким количеством благовоний вперемешку с вонью немытого тела, что хотелось сбежать из города, чтобы только вдохнуть.

Показалась площадь, затопив улицу громкими криками и звуками арфы со скрипкой. Меж деревьями протянулись красно-жёлтые ленты, разные украшения и разноцветные светильники. Играли музыканты, люди веселились и танцевали. Народ кучками облепил лавки со сластями, невольно смешивая свои вычурные наряды друг с другом. Как же занятно смотрелись яркие броские наряды на фоне серого города.

На языке расцветал запах молока, тягучего золотистого меда, толчёных ягод и яблочной пастилы. От манящих пряностей пришлось сглотнуть, чтобы не захлебнуться слюной и с силой заставить ноги шагать в другую сторону. Чтобы получше ознакомиться с местностью, пришлось проделать несколько кругов по праздничной площади. Нога разболелась с такой силой, что мне пришлось к стене прислониться, прогоняя тянущую боль. Вытерев со лба пот, отметил, что у меня снова жар, несмотря на холодную погоду и пар изо рта. В таком состоянии как бы на ровном месте не свалиться…

На ярмарочной площади пару лет назад возвели три фонтана, к которым вела пара дюжин мраморных ступеней. Именно там и заняла места знать. Они разительно отличались от обычных людей как красочностью нарядов, так и количеством охраны в масках и несколько надменным поведением. Даже раскачивающаяся походка выдавала в них элиту. Прохлада фонтана и веселящие напитки располагали мужчин к беседе. Обойдя фонтаны по кругу, наткнулся на бородача и присел на скамью недалеко от него, старательно делая вид, словно по пьяни рассматриваю свои невероятно интересные ботинки. Благо, скамья находилась за декоративными кустарниками и заметить меня было сложно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Как вам вечер, уважаемый Микар?

— О-о-о, почтенный Рейхан, прекрасный, прекрасный вечер и замечательный праздник! Первоклассные факиры творят с огнём чудеса, благородные инструменты музыкантов играют на струнах моей души, а на точёные талии танцовщиц заглядываются даже мои охранники. Так ведь, Сахам!?

Звонкий подзатыльник прилетел отвернувшемуся от Микара широкоплечему мужчине, и он тотчас поклонился:

— Прошу простить меня, господин!

— У своей жены просить прощения будешь, когда она узнает про ту белокурую девчушку, с которой ты уединился на целую ночь в прошлом году.

— Господин! Прошу вас!..

Но жалобно скулящего охранника перебил чуть поклонившийся Рейхан:

— Прошу простить моё невежество, но где же почтенный Аурелий?

Оторвавшись от воспитания охранника, Микар улыбнулся:

— К сожалению, сегодня моему господину нездоровится, и он решил остаться дома.

— Понимаю, понимаю… — покивал Рейхан, а после поманил за локоток собеседника: — Друг мой, может, нам следует прогуляться? Такие вечера редки в наших краях!

— Не откажусь! Сегодня замечательный день, чтобы обсудить наши дела!

Заметно выдохнув на этих словах, Рейхан забегал маленькими глазками вокруг, кого-то выискивая. Приходилось молиться, чтобы этот палевный бездарь не засветил всю мокруху.

Танцующие люди, похоже, даже не заметили появления среди них мужчин с охраной. Врубившись в толпу, невольно им позавидовал. Перед своими хозяевами охрана отодвигала людей, прокладывая безопасный путь. Вокруг же меня мелькали самые разные лица. То пьяный мужик, то девка навеселе, то дородна баба, которую легче перепрыгнуть, чем обойти.

Неожиданно сильная рука дернула в сторону и я нос к носу столкнулся с кашгарийкой третьего десятка лет. Обветренное её лицо отметилось оспинами, грубая кожа выдержала не один морской шторм или натиск самума, а глаза… Они приковали к себе надолго. Безжизненные белки глаз были отмечены белыми шрамами, как будто по ним провели ножом.

— Тебя здесь быть не должно! — горячий шёпот у щеки оказался очень громким.

— Что?.. — я попытался дёрнуться, но пальцы её держали крепко.

— Мы знаем, кто ты! Надо уходить. Иначе нельзя! Они сделали это с нами! — женщина приблизила лицо, дав мне в полной мере рассмотреть её глаза.

— Кто сделал? О чём ты?

— Надо уходить!..

Кто-то врезался в плечо, заставив меня упасть на спины группы людей. Они этого даже не заметили, за что я был им благодарен. Слепой кашгарийки уже и след простыл, и пришлось выкинуть её из головы, возвращаясь к поискам подходящего момента для нападения. Безумцев везде хватало, особенно на праздниках, когда разливали вино всем, кому ни попадя.

Через какое-то время толпа стала редеть и мы вышли к небольшим берёзкам, росшим по краям площади. Если народу и стало меньше, то ненамного и мне постоянно приходилось следить, чтобы не задеть кого-нибудь кольцом с отравленной иглой. Оставалось ждать нужного момента, ведь я знал — этот шанс для меня устроил именно Рейхан. К тому же они взяли себе лишь по два охранника, и оставалось найти хорошую возможность.

Присесть было негде и пришлось ходить из стороны в сторону мимо них, выискивая слабость в обороне. Ждать пришлось довольно долго, и, в очередной раз проходя мимо, заметил, как двое собеседников поднялись и пошли в мою сторону. Охранники чуть-чуть не успели за Микаром, который уже врубился в толпу, когда его плечо обжёг короткий укол. Он дернулся, почесал зудящее плечо, но не смог разглядеть обидчика, а Рейхан потянул собеседника за собой. Похоже, никто из них так ничего и не понял. Но я стоял уже в тридцати шагах от жертвы, в крови которой в скором времени начнётся настоящая война за жизнь. Которая неминуемо будет проиграна. Пустота не прощает тех, кто посмел заглянуть ей в глаза. «И тебя она тоже не простит, Мангуст…», — шепнула тень, испортив настроение.