Русские поэты XIX века: Хрестоматия - Леонид Кременцов

1825

ВАКХИЧЕСКАЯ ПЕСНЯ

Что смолкнул веселия глас?Раздайтесь, вакхальны припевы!Да здравствуют нежные девыИ юные жены, любившие нас!Полнее стакан наливайте!На звонкое дноВ густое виноЗаветные кольца бросайте!Подымем стаканы, содвинем их разом!Да здравствуют музы, да здравствует разум!Ты, солнце святое, гори!Как эта лампада бледнеетПред ясным восходом зари,Так ложная мудрость мерцает и тлеетПред солнцем бессмертным ума.Да здравствует солнце, да скроется тьма!

1825

19 ОКТЯБРЯ

Роняет лес багряный свой убор,Сребрит мороз увянувшее поле,Проглянет день как будто поневолеИ скроется за край окружных гор.Пылай, камин, в моей пустынной келье;А ты, вино, осенней стужи друг,Пролей мне в грудь отрадное похмелье,Минутное забвенье горьких мук.

Печален я: со мною друга нет,С кем долгую запил бы я разлуку,Кому бы мог пожать от сердца рукуИ пожелать веселых много лет.Я пью один; вотще воображеньеВокруг меня товарищей зовет;Знакомое не слышно приближенье,И милого душа моя не ждет.

Я пью один, и на брегах НевыМеня друзья сегодня именуют…Но многие ль и там из вас пируют?Еще кого не досчитались вы?Кто изменил пленительной привычке?Кого от вас увлек холодный свет?Чей глас умолк на братской перекличке?Кто не пришел? Кого меж вами нет?

Он не пришел, кудрявый наш певец,С огнем в очах, с гитарой сладкогласной:Под миртами Италии прекраснойОн тихо спит, и дружеский резецНе начертал над русскою могилойСлов несколько на языке родном,Чтоб некогда нашел привет унылыйСын севера, бродя в краю чужом.

Сидишь ли ты в кругу своих друзейЧужих небес любовник беспокойный?Иль снова ты проходишь тропик знойныйИ вечный лед полунощных морей?Счастливый путь!.. С лицейского порогаТы на корабль перешагнул шутя,И с той поры в морях твоя дорога,О, волн и бурь любимое дитя!

Ты сохранил в блуждающей судьбеПрекрасных лет первоначальны нравы:Лицейский шум, лицейские забавыСредь бурных волн мечталися тебе;Ты простирал из-за моря нам руку,Ты нас одних в младой душе носилИ повторял: «На долгую разлукуНас тайный рок, быть может, осудил!»

Друзья мои, прекрасен наш союз!Он как душа неразделим и вечен —Неколебим, свободен и беспеченСрастался он под сенью дружных муз.Куда бы нас ни бросила судьбина,И счастие куда б ни повело,Всё те же мы: нам целый мир чужбина;Отечество нам Царское Село.

Из края в край преследуем грозой,Запутанный в сетях судьбы суровой,Я с трепетом на лоно дружбы новой,Устав, приник ласкающей главой…С мольбой моей печальной и мятежной,С доверчивой надеждой первых лет,Друзьям иным душой предался нежной;Но горек был небратский их привет.

И ныне здесь, в забытой сей глуши,В обители пустынных вьюг и хлада,Мне сладкая готовилась отрада:Троих из вас, друзей моей души,Здесь обнял я. Поэта дом опальный,О Пущин мой, ты первый посетил;Ты усладил изгнанья день печальный,Ты в день его лицея превратил.

Ты, Горчаков, счастливец с первых дней,Хвала тебе – фортуны блеск холодныйНе изменил души твоей свободной:Всё тот же ты для чести и друзей.Нам разный путь судьбой назначен строгой;Ступая в жизнь, мы быстро разошлись:Но невзначай проселочной дорогойМы встретились и братски обнялись.

Когда достиг меня судьбины гнев,Для всех чужой, как сирота бездомный,Под бурею главой поник я томнойИ ждал тебя, вещун пермесских дев,И ты пришел, сын лени вдохновенный,О Дельвиг мой: твой голос пробудилСердечный жар, так долго усыпленный,И бодро я судьбу благословил.

С младенчества дух песен в нас горел,И дивное волненье мы познали;С младенчества две музы к нам летали,И сладок был их лаской наш удел:Но я любил уже рукоплесканья,Ты, гордый, пел для муз и для души;Свой дар как жизнь я тратил без вниманья,Ты гений свой воспитывал в тиши.

Служенье муз не терпит суеты;Прекрасное должно быть величаво:Но юность нам советует лукаво,И шумные нас радуют мечты…Опомнимся – но поздно! и унылоГлядим назад, следов не видя там.Скажи, Вильгельм, не то ль и с нами было,Мой брат родной по музе, по судьбам?

Пора, пора! душевных наших мукНе стоит мир; оставим заблужденья!Сокроем жизнь под сень уединенья!Я жду тебя, мой запоздалый друг —Приди; огнем волшебного рассказаСердечные преданья оживи;Поговорим о бурных днях Кавказа,О Шиллере, о славе, о любви.

Пора и мне… пируйте, о друзья!Предчувствую отрадное свиданье;Запомните ж поэта предсказанье:Промчится год, и с вами снова я,Исполнится завет моих мечтаний;Промчится год, и я явлюся к вам!О сколько слез и сколько восклицаний,И сколько чаш, подъятых к небесам!

И первую полней, друзья, полней!«И всю до дна в честь нашего союза!Благослови, ликующая муза,Благослови: да здравствует лицей!Наставникам, хранившим юность нашу,Всем честию, и мертвым и живым,К устам подъяв признательную чашу,Не помня зла, за благо воздадим.

Полней, полней! И, сердце возгоря,Опять до дна, до капли выпивайте!Но за кого? О други, угадайте..Ура, наш царь! так! выпьем за царя.Он человек! Им властвует мгновенье.Он раб молвы, сомнений и страстей;Простим ему неправое гоненье:Он взял Париж, он основал Лицей.

Пируйте же, пока еще мы тут!Увы, наш круг час от часу редеет;Кто в гробе спит, кто дальний сиротеет;Судьба глядит, мы вянем; дни бегут;Невидимо склоняясь и хладея,Мы близимся к началу своему…Кому ж из нас под старость день ЛицеяТоржествовать придется одному?

Несчастный друг! Средь новых поколенийДокучный гость и лишний, и чужой,Он вспомнит нас и дни соединений,Закрыв глаза дрожащею рукой…Пускай же он с отрадой хоть печальнойТогда сей день за чашей проведет,Как ныне я, затворник ваш опальный,Его провел без горя и забот.

ЗИМНИЙ ВЕЧЕР

Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя;То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя,То по кровле обветшалойВдруг соломой зашумит,То, как путник запоздалый,К нам в окошко застучит.

Наша ветхая лачужкаИ печальна и темна.Что же ты, моя старушка,Приумолкла у окна?Или бури завываньемТы, мой друг, утомлена,Или дремлешь под жужжаньемСвоего веретена?

Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.Спой мне песню, как синицаТихо за морем жила;Спой мне песню, как девицаЗа водой поутру шла.

Буря мглою небо кроет,Вихри снежные крутя;То, как зверь, она завоет,То заплачет, как дитя.Выпьем, добрая подружкаБедной юности моей,Выпьем с горя; где же кружка?Сердцу будет веселей.

1825

ПРИЗНАНИЕ

К Александре Ивановне Осиповой

Я вас люблю, хоть я бешусь,Хоть это труд и стыд напрасный,И в этой глупости несчастнойУ ваших ног я признаюсь!Мне не к лицу и не по летам…Пора, пора мне быть умней!Но узнаю по всем приметамБолезнь любви в душе моей:Без вас мне скучно, – я зеваю;При вас мне грустно, – я терплю;И, мочи нет, сказать желаю,Мой ангел, как я вас люблю!Когда я слышу из гостинойВаш легкий шаг, иль платья шум,Иль голос девственный, невинныйЯ вдруг теряю весь свой ум.Вы улыбнетесь – мне отрада;Вы отвернетесь – мне тоска;За день мучения – наградаМне ваша бледная рука.Когда за пяльцами прилежноСидите вы, склонясь небрежно,Глаза и кудри опустя, —Я в умиленье, молча, нежно —Любуюсь вами, как дитя!..Сказать ли вам мое несчастье,Мою ревнивую печаль,Когда гулять, порой, в ненастье,Вы собираетеся вдаль?И ваши слезы в одиночку,И речи в уголку вдвоем,И путешествие в Опочку,И фортепьяно вечерком?..Алина! сжальтесь надо мною.Не смею требовать любви:Быть может, за грехи мои,Мой ангел, я любви не стою!Но притворитесь! Этот взглядВсё может выразить так чудно!Ах, обмануть меня не трудно!..Я сам обманываться рад!

1826

ПРОРОК

Духовной жаждою томим,В пустыне мрачной я влачился,И шестикрылый серафимНа перепутье мне явился;Перстами легкими как сонМоих зениц коснулся он:Отверзлись вещие зеницы,Как у испуганной орлицы.Моих ушей коснулся он,И их наполнил шум и звон:И внял я неба содроганье,И горний ангелов полет,И гад морских подводный ход,И дольней лозы прозябанье.И он к устам моим приник,И вырвал грешный мой язык,И празднословный и лукавый,И жало мудрыя змеиВ уста замершие моиВложил десницею кровавой.И он мне грудь рассек мечом,И сердце трепетное вынулИ угль, пылающий огнем,Во грудь отверстую водвинул.Как труп в пустыне я лежал,И Бога глас ко мне воззвал:«Восстань, пророк, и виждь, иИсполнись волею моей,И, обходя моря и земли,Глаголом жги сердца людей».

1826