Прожившая дважды - Ольга Аросева

Все то же. Очень зубы болят. Пиорея.

Я поехал на автомобиле в ВОКС (там прием).

Димитров[81], видимо, плохо чувствует музыку. Он во время чудной скрипки (Ойстрах) и виолончели (Одинцов) бесцеремонно громко разговаривал с И. Беспаловым (его корреспондент во время процесса[82]). Тут же была и Беспалова, женщина коричневого тона (платье и глаза). Интересная. Как только вышел петь Батурин, а потом одна контральто, понял — пение он любит. Особенно же с увлечением Димитров слушал веселую испанскую песню (певица — добротная, тяжелая, смуглая и сама походила на испанку).

Вечер прошел хорошо, а спал я плохо, потому что пришел после 3-х ночи. Динамов[83] угостился крепко (я велел его поить хорошо!) и говорил, что «СССР не мороженое» и что меня за границу не пустят. Потом брал меня за поясницу и говорил, что он, Динамов, выше Стецкого, потому что лучше его понимает Запад, и что готов работать в единении со мною, так как я тоже западник, что против меня многие в аппарате культпроп, а наверху — за меня. Я все выслушал. Молча.

30 сентября

Дети были в театре. Я гулял. Гера — дома.

Тускло прошел день. Дети отняли все силы, особенно нервные.

1 октября

Работал. Были посещения. Хлюст пробрался ко мне только потому, что сослался на письмо от Мильерана[84]. Пришел — никакого письма нет, только устная рекомендация от посла.

Шаромыжники думают, что улыбка придает им глубокомыслие. Они сидят, окутанные в нее с начала до конца беседы.

2 октября

Мелочи. Дети, чтоб не беспокоить Геру, обедают в ВОКСе. Приходят туда из школы. Сидят в моем кабинете (тут же и обедают, и шалят. Беспризорные! Жаль их, и трудно!).

Вечер у Динамова. А перед тем на концерте Вестминстерского хора. Я прошел за кулисы (по приглашению их регента). Весь хор встретил меня аплодисментами. Дирижер (он был у меня накануне и произвел приятное впечатление человека безраздельно преданного искусству) приветствовал меня небольшой речью. Я ответил — по-французски. Он просил несколько слов сказать поанглийски. Я сказал так, что меня поняли, несмотря на мой плохой английский.

В антракте — мадам Пайяр[85]. Она не может меня видеть, чтоб не приглашать на завтрак.

К Динамову. Там Барбюс и человек 20–30 чиновников от искусства и культуры: Аркадьев (он как портной), Боярский (молчалив, только став председателем РАБИСа, начал читать книги, и то не часто!)… Квартира, как вокзал. Темные углы в коридорах, в них ящики, корзинки, рухлядь. Долго трепали за столом убитых куриц, индеек, свиней и др. животных, много кушали плодов земли (огурцы, салат и пр.). Вкусное мороженое (все из ВОКСа!).

Барбюс распоясался: сидя рядом с Динамовой, навязывался прийти к ней один-на-один. Она советовалась с мужем, оба — со мной. Я посоветовал ей согласиться пойти с ним лишь в театр. На том и порешили. Барбюс кисло согласился.

Танцевали. Динамова ластилась ко мне, все звала танцевать.

Поздно вернулся, опять плохо спал.

3 октября

Мелочи дня, поедающие жизнь.

Зубная боль.

Пригласил к детям воспитательницу.

А солнце неумолимо совершает круг.

4 октября

Хворает Оля. Захворала и Наташа. Изолировал Лену. Воспитательница существенно помогает.

Делал два доклада о Лиге Наций и СССР (Институт марксизма-ленинизма) и о съезде писателей.

Везде встречаю своих учеников-тверяков.

5 октября

Этот день был намечен для отъезда в Крым, но в ЦК все еще не решен мой вопрос о поездке в Европу (командировка для расширения связей). Все обещают (культпроповцы!) пустить. Жданов, которому я передал письмо первоначально, передал в аппарат культпропа, аппарат нынче, ой, много значит!

6 октября

Оля дома. Лена — в галерее с воспитательницей, а Наташа — у подруги.

Обедов не оказалось (столовая по выходным в нашем доме закрыта), ели кое-как.

Москва подтягивается под Европу. Но только мух много, а мухи — от грязи.

7 октября

Доклад Московскому землячеству красногвардейцев о плане кинофильма «Октябрь». Нет ничего более трогательного, чем сидеть семнадцать лет спустя среди тех самых товарищей, с которыми в пороховом дыму и в громе орудий мы шли на твердыни капитализма за то, чтоб теперь мы могли строить свои гиганты-заводы и гиганты-дома. Красные партизаны — все люди чувствительные, с поэзией внутри, с романтическим отношением к революции и каждый — герой. Они на всякое начинание, касающееся их, взирают с горячей надеждой.

Многие без квартир. Другие без медицинской помощи. Третьи — теснимы материальной нуждой. Четвертые — интригой, от которой не спасает их геройство и известная моральная высота.

Ругался с Вейцером (Наркомснаб. СССР) и с его замом Болотиным по формальной волоките: не выдают карточек ГОРТа. Дети без продуктов. Жена (она кормит ребенка) тоже полуголодна. Думает, что я не активен в деле добычи книжечек ГОРТ. Вероятно, скоро люди забудут, что это за магические книжечки, а мы в наше тусклое (в культурно-бытовом отношении) время без них не могли бы прожить!

Вечером был у Вячи Молотова. Рассказал и историю с книжками. Говорили на редкость дружественно.

8 октября

Книжки ГОРТа получил, наконец!

На чае в особняке на Спиридоновке, хозяин чая Уманский[86]. По мере того как делается усталым, меркнет (меркнет в нем даже глупость, он делается менее ярким глупцом!). Гости — журналисты.

Пришел Литвинов. Сел рядом со мной (тут же корреспондент Жиль).

Жиль спросил Литвинова о займах. Литвинов ответил, что мы (СССР) теперь в них не нуждаемся. Нам даже предлагают их, а мы отвергаем.

Поляк спросил, как Литвинов относится к австрийскому вопросу. Литвинов ответил — хотим просить у Лиги мандат на Австрию (полушутя), поляк удивлен. Литвинов пояснил: каждая страна в Лиге Наций имеет на какую-либо малую страну мандат. Мы претендуем на Австрию.

9 октября

Оля хворает. Лена нервна и капризна. За ее головой надо очень, очень следить.

Был на квартире у Димитрова. Хорошо беседовали. Он, однако, на работе не такой уж детский: и сух, и строг как надо. После делового разговора — опять дружески и свежо по-детски!

10 октября

«Вермишель» дел. Приехал на доклад (вечером) в Клуб Моск. воен. окр. Собралось мало, доклад отменен. А я готовился.

Был у меня наш посол в Лондоне хитрый Майский[87]. Согласовывал культурные дела наши с Англией.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});