Янтарное сердце Амити (СИ) - Аск Рона

— А мне иногда кажется, что ты похудела, — довольно улыбаясь, точно мартовский кот и поглаживая длинную бороду, ответил он на «любезность» «любезностью».

Со стороны Ника послышался тихий свист, а ученики, кто был одет в форму Мастеров, со всех сторон вдруг сокрушённо простонали.

— Опять что-нибудь ему подсыплет, — донёсся до меня разочарованный выдох Хоста, а Ник усмехнулся и пояснил:

— В прошлом году Джулиус тоже пошутил над её фигурой и два первых учебных дня провёл в туалете. Только начнёт вести предмет и…

Покружив ладонями возле живота, он изобразил звук урчания и в который раз не удержался от смешка, за что чуть не отхватил подзатыльник от Лекса.

— Тихо ты! — шикнул тот. — Сейчас начнётся.

А профессор Октавия, почти одновременно с ним, объявила: «Использовать магию запрещено, всё остальное можно! А теперь… Да начнётся гонка!» — и, щёлкнув пальцами, опять выбила сноп голубых искр. В глубокой и напряжённой тишине, которую даже не посмели нарушить щелчки факелов, раздался хор дельфинов.

Всё в зале мигом повскакивали со своих мест и устремили взоры в дальние концы столов. Я в том числе и увидела, как из крайних кубков за нашим столом выскочили два миниатюрных дельфина. Да так высоко! Что пришлось запрокинуть голову, чтобы не потерять их из виду. А в зале тот же миг поднялся шум, гам, и буквально отовсюду раздались выкрики: «Ставлю два!», «Три!», «Четыре!». Кто-то тоже выбирал вишнёвые пирожные, кто-то лимонные, а кто-то даже деньги. Ник и Лекс тоже не остались в стороне.

— Ставлю два пирожных. Победит второй! — ударил кулаком по столу Ник и указал пальцем на противоположный конец стола, где как раз выпрыгнул дельфин, чтобы перескочить в другой кубок.

— Одно пирожное и щелбан по твоей наглой башке! Ставлю на первого, — с хищным оскалом и в предвкушении потирая руки, назвал свою ставку Лекс.

И они оба посмотрели на Хоста, который, переводя взгляд с одного на другого, робко выдавил:

— Я… Я тоже з-за второго!

— Кто бы сомневался, — закатил глаза Лекс, а Ник вдруг пихнул меня локтем и с плотоядной улыбкой поинтересовался:

— Твоя ставка?

На миг я растерялась, не зная, что и сказать, но тут в голове проскочила мысль:

— За первого. И если победит он, ты никогда… Слышишь? — я приблизилась к нему и грозно нахмурилась. — Больше никогда не будешь звать меня «Чемоданчиком».

— По рукам! — обрадовался моему участию Ник и стал ещё ближе, отчего у меня появилось едкое желание отпрянуть, но я сдержалась. — А если выиграю я: будешь всем говорить, что Николас Тьёрс твой самый лучший друг.

Скользнув взглядом по моему изумлённому лицу, он ещё раз усмехнулся и полностью погрузился в гонку, а наша ставка вдруг перестала мне казаться шуткой и я начала сильно переживать за дельфина, которого мы с Лексом выбрали.

«Вот подлец! — промелькнуло в голове. — Знает, что я ведьма на боевом, и хочет выпендриться!»

Подстёгнутая возмущением, я мгновенно втянулась в трясину азарта, но надо признать, и сама борьба вышла впечатляющей. Сначала пара дельфинов за нашим столом шли почти «ноздря в ноздрю», но потом ученики начали им всячески мешать. Двигали кубки, чтобы дельфины не могли в них попасть (тогда они с брызгами разбивались о стол, но быстро собирались, крутили мордами, чтобы прийти в себя, и ныряли в пропущенный кубок, что давало фору противнику). Или накрывали кубки ладонями, тарелками, а дельфины превращались в пар, поднимались облаком и, сформировавшись, вновь ныряли в свои кубки.

Ник тоже не остался в долгу и подло подвинул свой кубок, когда дельфин в него устремился.

— Эй! — недовольно воскликнула я, укрываясь от брызг прохладной воды, которые разлетелись, когда дельфин разбился о стол. — Так нечестно!

— Э, не-не-не! — погрозил пальцем Ник почти возле моего носа и самодовольно улыбнулся. — Помнишь? Октавия разрешила использовать любые уловки, кроме магии.

— Ах, так! — разозлившись, выдохнула я и, схватив ложку со стола, швырнула её в кубок напротив, куда вот-вот должен был нырнуть второй дельфин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Даже сама поразилась, насколько метко это у меня вышло, ведь я так злилась на Ника, что толком не прицелилась. А ложка в точности угодила в кубок и сбила его на колени девушки в зеленой форме алхимиков. Лицо Ника вытянулось, а Лекс восторженно воскликнул:

— Отличный бросок, Лаветта!

Пока девушка с факультета Алхимии и её соседи в шесть рук ловили кубок и пытались поставить его на место, наш дельфин вырвался вперёд и вскоре достиг «финиша».

Сначала восторженные крики раздались за соседним столом, позади нас — чей-то дельфин пришёл самым первым. А потом наш нырнул в последний кубок, и из него вырвался столб густого пара с голубыми искрами.

— Мы победили! Победили! — не удержалась я и воскликнула вместе с остальными учениками.

Лекс протянул мне руку, и я радостно отбила ему ладонь, еле удержавшись, чтобы не показать язык Нику, который, сокрушённо рухнув на стул, ударил кулаками по столу и прислонился к нему лбом, чем тут же воспользовался Лекс:

— Давай сюда свою башку, неудачник, — радостно воскликнул тот и отвесил ему смачный щелбан. — И ты, подлиза! Будешь знать, как водиться с такими неудачниками.

Коварно хихикая, как совсем не подобает старосте (по всей логике), Лекс влепил щелбан и по кучерявой голове Хоста, правда, не такой сильный, как Нику. Но тот всё равно поморщился.

— И не забудьте о пирожном, — напомнил Лекс, обводя победным взором своих друзей. — С каждого по одному.

А я склонилась к Нику и почти по слогам прошептала:

— И больше. Никаких. Чемоданчиков. Понял?

— Угу, — простонал Ник, так и не подняв головы от стола.

Директор, напротив, без следа печали произнёс:

— И снова я проиграл.

— О-о-о, Рамэрус, дорогой, — фамильярно обратилась к директору Октавия, с довольным видом скатывая пергамент со ставками. Джулиус на это дело смотрел с кривой ухмылкой, проглядывающей сквозь пушистые седые усы, и постукивал узловатыми пальцами по столу. — Не расстраивайтесь. В следующий раз вам и другим ученикам непременно повезёт.

— Ага, конечно… — горько усмехнулся Ник, не поднимая головы от стола, и едко добавил: — Повезёт.

— Что это с ним? — почти одними губами поинтересовалась я у Лекса, а тот так же тихо ответил:

— Уже второй год подряд мне проигрывает.

— А-а-а, — с пониманием выдохнула я, а директор тем временем вновь обвёл нас взором и продолжил говорить:

— Не сомневаюсь, профессор Октавия. Ведь поражения не бывает без победы, великого краха без великой удачи, а чёрного без белого. Так не бывает и тьмы без света, которые навеки связаны, друг друга дополняют и всегда стремятся уничтожить. И когда королева тлена, спутница вечности и правая рука самой Смерти, — директор приподнял ладони и медленно их опустил, — Тьма…

У меня холод скользнул по спине, стоило слову «тьма» слететь с его уст. Казалось, будто голос директора прозвучал отовсюду и одновременно, был густым и вязким, а, утихая, затягивал меня в глубины самой чёрной бездны из всех существующих бездн. Я словно зависла над пастью бессмертного и вечно голодного существа, и моё сердце затрепетало от древнего и необузданного страха.

Выращенные профессором Чарлин златорозы начали чернеть и осыпаться. Уцелевшие после порыва ветра, алые бутоны клонили свои головы, обрывались, распадались и, перед тем как коснуться стола, превращались в прах, который мгновенно растворялся в воздухе. От этого вида сердце защемило. Я поймала один из бутонов и сжала его в похолодевшей ладони, надеясь спрятать от подступившей тьмы и сохранить ему жизнь, и только сейчас заметила, как в зале потемнело и стало тихо. Смолкли все, даже учителя. А факелы и блуждающие огни в фонарях хоть и продолжали гореть, как обычно, но их свет словно померк, и тени в зале сгустились.

Сенжи — болезненного вида сосед справа от меня — стал ещё бледнее, сцепил под столом ладони и что-то быстро и беззвучно забормотал себе под нос. Ник перестал убиваться из-за проигрыша и, стиснув челюсти, напряжённо смотрел на директора. И только некроманты продолжали взирать на него стойко, уверенно и с долей восхищения.