Янтарное сердце Амити (СИ) - Аск Рона

Ученики в зале смолкли и затаили дыхание, а в полной тишине слышалось лишь потрескивание огня от факелов, скрип лавочки, когда Ник придвинулся ближе и прошептал:

— Сейчас начнётся шоу.

Глава 11

— Добрый вечер, дорогие ученики, — плавно развёл руки в стороны седовласый мужчина, точно собрался всех нас обнять.

Его длинные, свободные рукава чёрной мантии всколыхнулись, а голос пусть и прозвучал негромко, но всё равно достиг высокого потолка, отразился от каменных стен и завибрировал у меня где-то в груди.

— И добро пожаловать в Крепость Амити, которая две сотни лет назад надёжно укрывала и защищала магов, а ныне их воспитывает и выпускает. Я — Хранитель шести очагов Крепости и директор Академии магии и тайных искусств Рамэрус Грей — поздравляю каждого из вас с началом нового учебного года. Старшекурсникам желаю стать сильнее, умнее и ловчее, чем в прошлом году, а кому-то ещё и послушнее, — с улыбкой погрозил он пальцем, отчего со стороны Лекса послышался тихий смешок. — Помните, на шалости у вас всего лишь три попытки, если, конечно, кто-то из преподавателей не захочет вас выручить. Но вы и сами прекрасно знаете об этом. А первокурсникам, кто только-только присоединился к нашей большой семье, я желаю найти своё призвание и обрести очаг стихии, который займёт не только ваши умы, но и сердца, души, а взамен он позволит вам повелевать одним или может быть двумя, — выделил директор, — элементами из шести существующих.

Вдруг он вскинул руку и громогласно произнёс:

— Землёй!

Подле него мигом поднялась одетая во всё зеленое профессор Чарлин, за чьей спиной висел синий флаг Поддержки. Она раскинула светящиеся зелёным пламенем ладони, и пол под нашими ногами задрожал, задвигался, а в зале послышались взволнованные голоса.

— Стихией, способной двигать камни, горы! — продолжал директор под тряску и стон каменного пола зала. — Способной создать нечто удивительно и прекрасное!

Всё первокурсника ахнули, а старшекурсники заулыбались, когда сквозь трещины вырвались шипастые ростки и устремились почти к самому потолку. Вскоре на их узловатых ветвях распустились сочные, красные бутоны, гораздо крупнее моего кулака, и просыпали на столы золотистую пыльцу.

— Или подчинить воле мага свою самую упрямую часть — металл, — почти выдохнул директор, а профессор Чарлин непринуждённо взмахнула рукой, и вся пыльца на столе слилась в лужицы, забурлила и приняла очертания столовых приборов: тарелок, вилок, ложек и кубков.

Но не успели мы вновь удивиться, как раздался гул, и с пронзительным воем, похожим на пение тысячи волков, через незакрытые двери зала ворвался ветер. Он пронёсся вдоль стен и столов, чуть не лишив всех ведьмочек шляпок! С хлопком погасил настенные факелы, погрузив всех нас в полумрак, а лепестки потревоженных роз подхватил и раскидал по залу, точно брызги крови.

— Воздухом! — громко воскликнул директор, проводив взглядом вихрь из лепестков, который устремился в сторону белого флага Мастеров и закружился ураганом вокруг пожилого мага в серой мантии.

Ветер чуть приподнял над полом худосочную и хрупкую фигуру профессора, а его длинную седую бороду обернул вокруг него в два оборота, точно длинный «кучерявый» шарф. Преподаватели поблизости поспешили поймать и поставить обратно на стол сбитые ураганом золотые кубки.

— Укротившему дерзкую, гибкую и могучую стихию, будет под силу разогнать тучи в небе и явить людям солнце! Уничтожить дома, раздуть паруса кораблей, стать чьим-то щитом, лишить кого-то дыхания или, наоборот, — гул ветра стих, и директор тоже заговорил тише, немногим громче шороха опадающих вниз лепестков, — подарить спасительный вдох даже под толщей воды. Помните дети, воздух столь же могущественный, как земля, и столь же опасен, как своенравный и обжигающий огонь, коим жаждут завладеть все волшебники.

Он поднял перед собой тонкую с длинными пальцами пустую ладонь, на которой зажглась и замерцала белая искра.

— Потому что во власти огня, — таинственно произнёс директор, — не только пламя земли, но и небес!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Раздался грохот. Треск. И от маленькой искры разлетелись молнии, которые стрелами промелькнули над нашими головами, ударили в погасшие на стенах факелы и вновь их разожгли. Все испуганно воскликнули и пригнулись, а директор с довольной улыбкой поднял указательный палец и продолжил:

— И не менее могущественная стихия воды, в чьей власти, без преувеличения, вся жизнь. Профессор Октавия, — вскинув чёрную бровь, директор обернулся к пухлой, розовощёкой ведьме на фоне чёрного флага факультета Колдовства, в броском черно-красном наряде и шляпке, — чем сегодня нас удивите?

— О, Рамэрус, дорогой, — изогнула она ярко-алые губы, а другие преподаватели зашевелились и о чём-то тихо, но оживлённо начали переговариваться. — Сегодня выдры нашептали мне, что завтра в буфете ожидаются вишнёвые пирожные. Я намерена выиграть парочку.

— Шальная капля? — тепло улыбнулся директор.

— Шальная капля, — подмигнула ему профессор. — Мадам Сладос опять забыла затянуть кран покрепче. Ну, так что? Играем?

— Конечно, играет, — вдруг шепнул Ник, отчего я чуть не подпрыгнула, потому что совсем о нём позабыла, а директор в тот же миг произнёс:

— Конечно, играем.

Я удивлённо обернулась, а Ник, облокотившись локтем о стол, приподнял бровь и пояснил:

— Из года в год она заключает с ним пари и выигрывает.

— Тогда почему он соглашается? — удивилась я.

— Да кто его знает, — небрежно пожал плечом Ник. — И кстати…

Он придвинулся ближе, а я почувствовала исходящий от него еле уловимый запах ириса и пепла. Еле удержалась, чтобы не выдать своего удивления: Ник — маг огня?

— Никогда не зови Октавию по фамилии, — глядя мне в глаза и без намёка на улыбку, предупредил он.

Впервые Ник мне показался настолько серьёзным, даже мурашки по спине побежали. И я, было, открыла рот, чтобы поинтересоваться: «Почему» — но тут же его захлопнула, когда раздался радостный голос профессора Октавии:

— Тогда заключим письменное пари! — достала она из-под стола заранее заготовленный листок и с коварной улыбкой хлопнула в ладоши, от которых разлетелись голубые искры.

Вдруг из воздуха появились три сотканных из пара бабочки. Две из них захлопали туманными крыльями над пергаментом Октавии, а одна из-за спины подкралась к профессору Чарлин и вытащила у неё из шляпы перо. Глаза Чарлин округлились, когда она поняла, что произошло. Профессор попыталась отобрать перо, но бабочка ловко увернулась и отнесла его к Октавии, а Чарлин ничего не оставалось, кроме как смириться с такой наглостью и вернуться на своё место подле директора. Она плотно сомкнула и так тонкие губы, её глаза возмущённо сверкнули, а спина стала прямее обычного.

После того как Октавия что-то быстро нацарапала на пергаменте, бабочки подхватили его и вместе с пером отнесли к директору. Тот задумчиво окинул взглядом наши столы и как только сделал свою ставку, вернул перо профессору Чарлин, а пергамент бабочкам. Но не успели они поднести его к Октавии, как порыв ветра разбил их туманные крылья, а пергамент улетел в руки длиннобородому старику — заклинателю воздуха. Тот довольно ловко для своего возраста его поймал, а, заглянув в записи, вскинул седые брови и присвистнул. Быстро обмазговав всё «за» и «против», он громко выкрикнул:

— Ставлю пять! Нет. Десять!

И опять выдернул из шляпы Чарлин перо, которое она только-только туда убрала. На этот раз профессор уже не стала пытаться его вернуть, а только элегантным движением коснулась пальцами лба, пряча глаза за ладонью, и еле заметно покачала головой. А заклинатель воздуха с недобрым хихиканьем что-то нацарапал на пергаменте и скрипучим, словно ствол старого дуба на ветру, голосом пожелал от всей души:

— Может, ты наконец-то лопнешь, Октавия.

— О-о-о, Джулиус, — ядовито та улыбнулась и кокетливо захлопала ресницами, ловя пергамент, который Джулиус швырнул ей обратно ветром. — Иногда ты мне кажешься таким очаровашкой.