История одного оборотня - Elinberg

- Если мы не встретимся у меня после Рождества, я съем собственные очки! - воодушевленно заявил Джеймс, окидывая нас абсолютно счастливым взглядом.

- Готовь соус, парень, - даже не улыбнулся Сириус, напряженно всматриваясь вдаль.

- Да ты чего, Сири?

- Мама может не отпустить, - мгновенно понял я суть проблемы, за что был награжден едва заметной благодарной улыбкой Сириуса - ему говорить об этом совсем не хотелось.

- Отлично все будет, я уверен! У меня такой дом, челюсти ловить будете…

Пока Джеймс красочно описывал нм собственный дом, к нам успела подойти женщина, очень отдаленно похожая на своего сына. Я мог спорить на что угодно - Сириус пошел в отца, как и Джеймс.

- Сириус, ты заставил меня искать себя, - скривила губы миссис Блэк и не ответила на приветствия наших родителей.

- Вальбурга, извини меня, родная, это я задержала мальчиков! - обворожительно улыбнулась Даниэлла. - Познакомься, новый знакомый наших мальчиков, Рем и его мама, Дариана. О, не волнуйся, дорогая, чистокровная семья!

И миссис Поттер подмигнула миссис Блэк, чем вызвала уже потеплевший взгляд последней.

Прощание затянулось. Я так привык к присутствию рядом кого-нибудь из них двоих, что просто не мог поверить в то, что я снова один, и на меня никто не смотрит, даже если смотрели просто так. У Сириуса была привычка задуматься и уйти в себя, оставив взгляд непосредственно на мне, отчего мне было слегка неуютно по началу. Я привык, и был готов сидеть смирно, пока Блэк не додумается до чего-нибудь и не отпустит меня. Не хотелось отпускать ребят, даже если мы расставались всего на неделю для того, чтобы потом еще точно такую же волшебную неделю провести у Джеймса. Согласие обеих мама было получено Даниэллой на пятой минуте встречи.

Я скучал по этому маленькому дому, где царила такая новая для меня тишина, где не нужно было ждать еды в определенный час, ведь всегда на кухне специально для меня на столе оставалось какое-нибудь блюдо, на котором обязательно лежало шоколадное печенье или пирожки. Я любил перехватить чего-нибудь между ужином и обедом, и распорядок в Хогвартсе отучил меня от всего этого. Я с удивлением отметил несколько досок, прибитых над окном кухни, и узнал от погрустневшей мамы, что дом не предназначен для особо буйных сов, которые я им посылал. Оказалось, одна из школьных сов настолько торопилась передать почту, что слегка промахнулась мимо окна. Мама сказала, что лечила бедную птицу дня два, как раз тогда, когда я начал боятся из-за отсутствия ответа в середине октября. В остальном же дом не изменился: все те же светлые внешние стены, окна, окаймленные темно-коричневыми наличниками, упрямые стебли какого-то неизвестного растения, обвивавшие тот угол дома, на который приходилась гостиная. Наш дом не был очень большим: хоть у нас и был второй этаж, где находилась моя комната, он совсем не увеличивал размер дома во впечатлении, оставшемся, когда уходишь из него. Кухонный угол дома все так же закрывало дерево, которое я люблю рассматривать из своего окна. На нем сейчас совсем не было листьев, прикрытием служил лишь небольшой слой снега. Оно не выглядело уставшим или уродливым, как это бывает с остальными деревьями в нашей округе или в соседнем лесу.

Меня захватило ощущение безграничной свободы, когда я осознал, что каникулы - это когда действительно нет уроков. Я не мог понять тех людей, что по собственному желанию оставались на рождественские каникулы в школе, пока сам не решил остаться с Сириусом на пятом курсе.

Возвращение домой напоминало тот момент, когда, безумно уставший, ты опускаешься на самую мягкую из кроватей, зарываешься в самую мягкую и большую подушку и кутаешься в одеяло. Кажется, что это странная ассоциация, но не для учеников Хогвартса, которые с начала зимы отчаянно мерзли в слабо протопленных помещениях на протяжении всей недели по четыре пары. Если же к тому ощущению добавить присутствие хорошей книги и горячего какао, то это то, что я испытал, войдя в собственную комнату. Я просто был дома.

Вся неделя до Рождества прошла в неизмеримой суматохе, главной зачинщицей которой была мама, которая вознамерилась устроить самое лучшее Рождество, которое только довелось мне праздновать. По сравнению с позапрошлым годом, когда полнолуние выпало на двадцать третье, это уже было лучшее, что я мог себе представить.

На следующий же день после приезда, в воскресение, меня разбудили неприлично рано. Смеющаяся мама долго пыталась поднять меня, пока не привела отца, который без усилий поднял меня с кровати и направил в ванную, откуда я тотчас же принялся мстить четко направленными брызгами холодной воды. Мама сдалась первая, улыбнулась и ушла на кухню, готовить завтрак. Папа же, недолго думая, просто набрал ванную, не обращая внимания на то, что я его просто залил водой, поднял меня на руки и опустил прямо в пижаме в эту ванную. И сверху еще водой полил, чтобы жизнь медом не казалась.

Мама потащила нас за покупками, которые непременно надо было сделать именно в этот день, пока все, видите ли, не подорожало на несколько галеонов. Спустя каких-то полчаса мы были нагружены свертками на все руки. Не слушая наших возражений, мама прошлась по каждому магазину на Диагон-аллее и попросила выбрать подарки своим друзьям. Это было сложно для меня, ведь я не знал, что вообще дарят таким мальчишкам, как я. Однако все мои вопросы исчезли, как только я увидел в витрине магазина «Все для квиддича» мини-версию снитча. Ни секунды не задумываясь, я приобрел его как подарок Джеймсу, и даже не сомневался в том, что маленький мячик с крылышками ему понравится. С Сириусом вышло тяжелее, ведь у него было все, что только можно было придумать, и не было чего-то такого, чем он увлекался по-настоящему. Иногда его тянуло рисовать, и порою получались замечательные пейзажи, выполненные лишь черными чернилами, иногда он садился за приключенческие книги, иногда квиддичем мог увлечься. Я бродил по магазинам около двух часов (с родителями мы разделились - каждому необходимо было в свой магазин), пока не добрался до магазина волшебных изобретений. Я даже не надеялся что-либо там найти, просто толкнул дверь и зашел.

Огромное количество полок, от потолка до пола, заставленные самыми невероятными предметами разных форм и объема, огромные и совсем миниатюрные стояли по соседству, и часто у изобретения не было даже подписи. Признаюсь, было забавно читать про квадратик с ручкой, предназначенный для глажки именно носков, с целым набором функция. Попалась даже такая штука, которая должна была кидать хозяину орешки прямо в рот, но по грустному голосу продавца я понял, что она очень часто промахивается. Казалось, что такая глупая вещь может порадовать Сириуса, пока я не увидел маленький шарик с углублением посередине. Идеальная форма, подходящая для того, чтобы уместить в ладони, но без какой-либо подписи.

Так я нашел «соню», хотя продавец минут двадцать объяснял мне, что она именно «sonus», звук то есть. Этот маленький шарик был способен воспроизводить любые мелодии или разговоры, по желанию хозяина он мог записать все, что угодно, даже ту мелодию, которую слышал в своей голове хозяин, достаточно было лишь коснуться ее палочкой, а дальше «соня» настраивалась под владельца, предоставляя ему право выбирать дизайн управления. Продавец, а именно низенький, но чрезвычайно энергичный старичок, рассказывал, что она могла запомнить название песни, если хозяин скажет ей его, или же найти в головах кого-либо по соседству. Игрушка, умеющая лазать в головы близким, совершенно точно понравиться Сириусу. Я не стал выслушивать все ее прелести, только заплатил нужную сумму (что удивительно, она не была очень дорогой), и отправился искать маму, которая принялась пытать меня о наличии еще у меня друзей, и я почему-то ощутил желание послать подарки Эванс и Северусу. Меня захватил дух Рождества, и я с новыми силами ринулся в магазины, которые словно сговорившись, показывали мне наиболее подходящие подарки сразу. В третьем по счету магазине я нашел совершенно очаровательную заколку для Лили - маленькую цветущую розу, которая была действительно живая. На мгновение я пожалел, что Северус не девочка - в таком обилии красивейших заколок, резинок и бантов я бы совершенно точно нашел его женской версии подходящий подарок. Но, увы, Снейп был мальчиком, и мне пришлось покинуть сказочный мир, где на заколку прицепили целых три заколдованных птички.

Долго ходить мне не пришлось, ибо в книжном я увидел приемлемый подарок - тетрадь в черной обложке, которая по желанию владельца добавляла себе листы.

А потом было несколько дней блаженного отдыха дома. Я снова перечитывал любимые книги, которые не смог взять с собой в Хогвартс. Я не знал уменьшающего заклинания и не взял с собой «Властелина Колец», который мне так приглянулся из всех немагических книг. Я даже сходил с отцом пару раз на замерзшее озеро, где вдоволь покатался на магических коньках, которые не были зачарованы на то, чтобы не давать упасть. Они мало отличались от оригинала, и половину прогулки я ездил на животе или на другие, не менее важных частях тела. Синяки на мне все равно даже не появлялись, поэтому было очень даже весело. На озере каталось многие наши соседи, которые так же комично падали на лед, как и я. Особенно было забавно наблюдать за миссис Джонс, женщину преклонных лет, но упорно это отрицавшую.