История одного оборотня - Elinberg

Долго ходить мне не пришлось, ибо в книжном я увидел приемлемый подарок - тетрадь в черной обложке, которая по желанию владельца добавляла себе листы.

А потом было несколько дней блаженного отдыха дома. Я снова перечитывал любимые книги, которые не смог взять с собой в Хогвартс. Я не знал уменьшающего заклинания и не взял с собой «Властелина Колец», который мне так приглянулся из всех немагических книг. Я даже сходил с отцом пару раз на замерзшее озеро, где вдоволь покатался на магических коньках, которые не были зачарованы на то, чтобы не давать упасть. Они мало отличались от оригинала, и половину прогулки я ездил на животе или на другие, не менее важных частях тела. Синяки на мне все равно даже не появлялись, поэтому было очень даже весело. На озере каталось многие наши соседи, которые так же комично падали на лед, как и я. Особенно было забавно наблюдать за миссис Джонс, женщину преклонных лет, но упорно это отрицавшую.

- Разрешено все, что не запрещено законом, - с достоинством произнесла Виолетта Джонс и ступила на лед. - Покажите мне тот пункт в наших законах, запрещающий женщинам слегка за пятьдесят…Ладно-ладно, за шестьдесят, кататься на коньках?

Пару кругов миссис Джонс действительно бодро прокатилась, держась за мужа своей дочери (я был посвящен во все новости нашего округа мамой за вечер до этого), не замечая осуждающих взглядов остальных признанных бабушек, облюбовавших скамейки вокруг озера, после чего очень удачно въехала в сугроб и плавно съехала по нему, садясь на лед. Такого удивленного и обиженного лица я не видел у нее никогда, и посмеялся вместе со всеми. Виолетта Джонс даже не обиделась, наоборот, только поддержала нас в нашем веселье. Я ощущал странное единение с теми людьми, кто катался в тот день на озере, с людьми, которых едва знал. Удивительная вещь, дух Рождества.

Домой я возвращался весь в снегу, в распахнутой куртке и съехавшей шляпе, но абсолютно счастливый. Выслушивал ворчание мамы по поводу мокрой одежды и улыбался, шел переодеваться, вытирал волосы и бежал помогать маме на кухне, готовить праздничный ужин. К нам должна была прийти еще бабушка, но она давно не звонила маме по телефону (моя бабушка была магглой), и мне стоило сходить ее проведать за день до Рождества. После готовки я заворачивал и снова разворачивал подарки, стараясь не краснеть от того, что дарю подарок девочке, особенно такой своевольной и острой на язык Лили, хотя такой она была отчего-то только с Джеймсом и Сириусом. Меня она вполне спокойно переносила.

Мы не стали очень сильно украшать дом, ограничившись только маленькой елочкой, которая стояла в гостиной и просто чудесно пахла лесом, из которого была принесена, несколькими венками над дверями, парой гирлянд снаружи и нарядными скатертями. Носки вешать не стали, посчитав, что я уже достаточно взрослый, и это меня очень и очень радовало, почти так же, как и поручение нарядить елку. Я вешал и конфеты, и игрушки, что остались с ранних лет, и красивые цепочки разных цветов, и магические фонарики, таинственно мерцавшие в темноте, и водрузил на самый верх маленькую звездочку. Мне нравилась моя елка.

Я бегал к бабушке, оставляя следы на тонком слое снега, бегал и в ближайший магазинчик, когда маме что-нибудь было нужно, и с нетерпением ожидал сначала момента, когда можно будет развернуть подарки, а потом и поездки к Джеймсу. Я совсем не вспоминал о том, что Сириус просил нас подумать о том, как готовиться к плану Хэллоуина, не вспоминал о домашнем задании, огромное количество которого нам задали (в особенности зверствовали МакГонагалл и Стоунстэй), и максимально наслаждался каникулами, особенно знанием того, что ближайшее полнолуние будет в конце декабря и не испортит не праздников.

Я отдал должное маминым творениям, наевшись до отвала, посидел еще несколько часов за столом, слушая рассказы бабушки о дедушке, который умер достаточно давно - он был аврором. Я немного знаю о нем, только то, что иногда вспоминает бабушка. Она считала его самым красивым мужчиной на свете, и заявляла, что я очень на него похож, отчего я краснел как шестилетний мальчик. Она рассказывала о рейдах деда, которые тогда случались каждую неделю из-за разбушевавшейся «нечисти», о том, как он особенно жестоко истреблял последних вампиров, спасал детей магглов, и как однажды спас ее. Бабушка и мама очень любят эту историю, находя ее романтической, а мне было неинтересно слушать про любовь в свои одиннадцать лет. Еще пару часов мы смотрели телевизор и смеялись над глупыми комедийными шоу, запустили скромный фейерверк, посмотрели на горящие дома соседей и прогулялись до моста, в паре километров от нас, когда провожали бабушку. Невероятная ночная красота, серебристый снег, яркая луна - все это настолько банально, так часто описывалось, что я даже не нахожу слов, чтобы объяснить то, что я видел той ночью, не повторяя никого до меня. Я поражался плавным переходам цвета неба, с радостью отслеживал новые звезды, обсуждал с папой темные пятна на луне и смеялся, когда мама кинула в меня маленьким снежком, который не сколько ударил, сколько охладил мою щеку. Я не стал отвечать снежком маме, но клятвенно пообещал вернуть ей его как только выпадет достаточно снега. Мама покивала головой и начала прощаться с бабушкой, а я все разглядывал окружающий меня мир. Я мог чувствовать запах яблочного пирога, доносящийся из дома слева, который утопал в темноте, мог услышать негромкую музыку из правого дома, а мог услышать вой собак за мили оттуда. Я слышал и чувствовал лучше, чем год назад. Я просто уже не волчонок.

Люди начали выходить на улицы, мы шли обратно. Очень забавную перестрелку разыграли обитатели Лесной улицы, когда просто толкали друг друга в снег и закидывали им сверху, когда очень заразительно смеялись, когда предложили и нам поучаствовать, и когда мы согласились. Я увлеченно обстреливал девчонок-близняшек из противоположной крепости, а сам думал о том, как было бы здорово сыграть с Сириусом и Джеймсом и их родителями, чтобы хотя бы один раз понять друг друга до конца, и забыть о чистоте крови, о возрасте и всяком таком.

Вернулись мы уже за полночь, и я был буквально заперт в собственной комнате под предлогом того, что сейчас прилетит Санта. Я, копируя маму, покивал головой и сделал вид, что поверил. Прислушался к тихим переругиваниям родителей, к тому, как они поднимали многострадальную елку. К тому, как будут объяснять мне такой шум. Сошлись на мнении, что Санта слишком толстый для нашего камина, и что его пришлось вытаскивать. Я отошел к окну и снова полюбовался красотой заснеженной окраины. Высунулся из окна, когда открыл его, и потряс ветки, хотел устроить маленький снегопад. И чуть не упал, когда на фоне луны заметил летящую фигуру. Только отдышавшись и приглядевшись, я понял, что это просто маг на метле. А я чуть было в Санту не поверил!

Наутро, едва проснувшись, я бежал к елке и разворачивал подарки. Мама подарила мне две части зеркала, и сказала, что с помощью них я могу общаться с кем захочу, стоит только ему отдать вторую половину. Отец со всей присущей ему серьезностью подарил стопочку избранных книг, часть из которых я хотел приобрести уж как года три. С удивлением обнаружил ответный подарок Лили, которая в открытке написала, что не удержалась и купила бежевого медвежонка, как он ей меня напомнил. Я снова покраснел, и поспешно принялся открывать подарки от друзей, чтобы родители не заметили произведение магических игрушек. Сириус подарил просто шикарную школьную сумку, черного цвета, в цепочках и перевязках ткани разного цвета, с множеством карманов и двумя большими отделениями, одевать которую следовало через плечо. Я даже сначала не понял, нравиться она мне или нет, но когда обнаружил наложенные на нее кучи заклинаний, очень порадовался. Джеймс оказался более прост, и подарил часы, приписав, что я должен положить конец нашим опозданиям, которые не то, что в традицию вошли, в обычай каждодневный. Бабушка подарила несколько колдографий, на которых был изображен дед, и детские фото моих родителей, посоветовав купить для них фотоальбом, и сказала, чтобы я больше фотографировался с друзьями. Иногда мне кажется, что она была провидицей.

Но главное удивление ждало меня вечером, когда вернулась сова, относившая подарок Северусу. Я стал обладателем очень красивого и необычного фотоальбома, на котором были изображены символы всех факультетов, переплетенные между собой, окружающие изображение Хогвартса. Мне показалось, что это очень дорогой подарок, на что Северус в ответном письме на следующий день написал, что вполне может забрать его обратно и прислать мне тортик. Надо сказать, что я подавился, когда читал письмо, ведь в тот момент я поглощал упомянутый торт.

Позже в моем доме появился довольный Джеймс, который напомнил о том, что пора ехать к нему.

Все-таки тот медвежонок действительно был похож на меня, как бы я не хотел это отрицать.