Сердце Волка (СИ) - Бурбовская Мария

Лера обошла дерево кругом и подскочила к оборотню сзади. Затем, почти не целясь, всадила нож в левую лапу оборотня. Тот громко и угрожающе зарычал, тяжело засопел, дернулся и вырвал когти из ствола. Послышался хруст-щелчок, нож вырвало из рук. Волк яростно оскалился и заскулил одновременно. Из его лапы торчал осколок ножа. Лера подняла оружие и попятилась.

— Ты мне надоедаешь, — сказал Волк и прыгнул.

Лера упала на спину, не успев увернуться. Нож покатился в какую-то яму. Оборотень прижал девушку к земле, не давая вздохнуть. Этот удар выбил из нее весь дух, и в глазах потемнело.

— Своей наглостью ты только отсрочила смерть. А какой тогда смысл вечно страдать, не имея возможности спокойно умереть? — Волк поднял ослабшую руку Леры и осмотрел. — Это будет мой тебе подарок. На память, — улыбка растянула его длинную морду и обнажила белые клыки.

Длинный коготь коснулся запястья Леры, словно щекоча. Затем немного поводил, выбирая место для удара и вдруг вспорол кожу. Та вскрикнула от боли.

— Просто представь, что будет агонией, — слащавым голосом почти пропел Волк. — Это окажется гораздо больнее…

Дотянуться до ножа никак не получалось. Его почти не было видно в зарослях папоротника и буреломе.

— Что-то случилось? — Волк всадил коготь еще глубже, отчего Лера сжалась и вскрикнула. — Или тебе неприятно? — он то и дело плавно вертел головой, выговаривая слова и прищуривая глаза. — Нет, я не шутил. В игры я не играю, можешь быть уверена. Зря ты отказалась. Может, передумаешь?..

Лера запыхтела, пытаясь скинуть эту огромную тушу. Даже дышать было больно, что уж говорить о том, чтобы говорить или сражаться. Она не хотела слушать Волка, но последнее предложение ее отрезвило. Он пытается дать ей второй шанс. Но если Лера согласится, Кристина погибнет! И Миткорд будет разрушен. Нет уж, давай вставай!

Лера впечатала кулак свободной руки в морду оборотня, вложив всю свою силу и злость. Он запрокинул голову к небу, ошеломленный скорее от наглости, чем от эффективности удара. В раненую руку словно всадили раскаленный железный прут. Это было не менее больно, чем рана на ноге.

Лера пнула Волка в бок коленом и попыталась сдвинуть, а про себя подумала: «Ты сколько вообще весишь?» Тот дернулся и вслепую ударил лапой. Нож был совсем близко… Лера последним усилием воли вывернулась из хватки оборотня, схватила нож и встала. Прибор был измазан в грязи и крови, рукоятка намокла.

— Пошел прочь! — крикнула Лера и замахнулась ножом, еле удерживаясь от того, чтобы не сдавить запястье. Волк с легкостью увернулся и встал на лапы. Несколько секунд они молчали, смотря друг другу в глаза. Затем оборотень быстро развернулся и умчался в глубину леса, стараясь не наступать на лапу.

Глава 7. Убийство

— Я же просил… — Пашка метал молнии. — Почему? Неужели так сложно было просто пойти со мной?

— Иначе он бы ушел! — почти крикнула Лера и добавила уже чуть спокойнее. — Я не могла позволить ему этого.

— Покажи руку, — потребовал Пашка. — Это было очень опрометчивое решение. Ты же могла погибнуть…

И на этот раз он знает о ране? Да что у него за суперспособность!

Лера еле сдерживалась, чтобы не сбежать. Ей не удалось убить Волка, так может, в следующий раз повезет? Она медленно протянула руку с красной полосой на запястье. Пашка бережно взял ее и оглядел.

— Успокойся. Я ведь жива.

— Да не могу я успокоиться!

— Что на тебя нашло? Ты весь какой-то… дерганый, что ли.

— Я не знаю, — пробормотал Пашка и опустил голову. — Такое ощущение, будто… черт. Словно в меня залили целую тонну злости и волнения. Так фигово я себя еще никогда не чувствовал.

Ник подкрался просто мастерски.

— Ты опять влезла в какое-то дерьмо? — пробормотал он. Лере хотелось засмеяться, но сил уже совсем не осталось.

— Можно и так сказать. Что там с Дианой? — спросил Пашка.

— Постепенно отходит от испуга. Но сколько бы ее мама ей ни говорила, толку нет. Она все равно верит в эти большие желтые глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Лера воспользовалась заминкой и спрятала руку в карман. Пашка некоторое время смотрел на нее, словно оценивал, затем вдруг спросил, глядя на зажатое оружие в ее руке:

— Что у тебя с ножом?

— А, это… сломался. Прямо в лапе Волка.

— Ты все же смогла его поранить? — встрепенулся Ник.

Лера кивнула.

— Ладно, идем. Рана сама себя не вылечит, — сказал он.

Пока Ник зашивал, Лера рассказывала сны. Получалось так себе, потому что на запястье было кудабольнее, чем на ноге. Пашка здорово подействовал ей на нервы, и она теперь чувствовала себя провинившейся. Волк куда-то сбежал, а Лера не смогла его остановить. Ей было стыдно, потому что она не выполнила просьбу друга, умудрилась отломать кусок ножа и упустить оборотня.

— И потом… последнийсон был самым странным, — дрожащим голосом сказала Лера.

— Самое смешное — это то, что сны эти снятся только тебе, — сказал Пашка. — И ты так говоришь, будто все это обязательно должно случиться.

— А почему бы и нет? — растерялась Лера. — Это слишком похоже на правду, чтобы быть ложью. Серьезно, все эти сны… они такие странные, но при этом… да, и я теперь боюсь засыпать, но… вдруг они как пророчество? Может, это все будущее… вещие сны. Не знаю.

— Я закончил. Может, еще ногу посмотреть? — предложил Ник. — Точно симптомов заражения нет?

— Посмотри, — тут же откликнулся за Леру Пашка, не дав ей и рта раскрыть. — Это было бы очень кстати.

Ник работал так аккуратно и спокойно, что глядя на него, можно было смело сказать — мастер в своем деле. Каждый второй пациент при входе в операционный блок нервничал, хотя бы чуть-чуть, но хладнокровие Ника в любой ситуации быстро успокаивало. Он снова размотал бинт. Лера затаила дыхание.

— Гляди-ка, — воскликнул тот. — Да у тебя отличный организм! Гноя не вижу, да и края царапины почти стянулись. Бычье здоровье, быстрая регенерация, поздравляю! — Ник похлопал ее по плечу.

Лера облегченно рассмеялась. Один из крупных булыжников свалился с плеч. Пашка расплылся в улыбке.

— И снова: если случится что-то подобное, не молчи, — наставлял Ник. — Тебе же хуже. А, вспомнил, еще: не позволяй ему трогать твой нож. Возьмет, чуть выше своей головы поднимет, и все, ты уже не дотянешься и драться не сможешь, — он улыбнулся, вел себя так, как будто разговаривал с маленьким ребенком после проведенной операции. Причем так умело, как будто Ник проделывал этот фокус много раз: расположить к себе пациента, заверить в том, что ничего страшного не случится, прооперировать, сказать: «Я же говорил», улыбнуться и отпустить к родителю, что Лера даже сама почти повелась, но вовремя опомнилась.

— Ник! — с укором воскликнула она.

— Да ладно, ладно. Молчу.

— Так как же ты заставила его уйти? — вернул разговор к теме Пашка.

— Мне достаточно было садануть его ножом по лапе, а потом закричать: «Пошел прочь». И… стойте, как думаете, у него могут быть блохи?

— У вас тут такой штурм мозга, — пробормотал Ник. — Что я даже подумываю, а не присоединиться ли к вам.

— Боюсь, ты ничего не поймешь, Ник. Да я и сам ничего не понимаю. Иногда… мне бывает страшно, что мы не справимся. Что я потеряю кого-то… как тогда. И… что не успею вам сказать.

— Что сказать? — Лера дернулась. Она не чувствовала себя лишним, непосвященным в какие-либо тайны человеком, если ей недоговаривали. В такие моменты ей просто хотелось узнать: считают ли эти люди ее по-настоящему близким человеком, если их связывает что-то большее, чем система начальство-работник или знакомый-должник.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Но сейчас еще не время, — быстро проговорил Пашка. — Я… когда-нибудь… вы об этом узнаете. Обещаю.

— Не стоит разбрасываться обещаниями, — процедила Лера.

— Ладно. В любом случае, я не перестану просить тебя прекратить. Волк опасен. И если у тебя есть нож, это не значит, что ты можешь защититься. Я не знаю, что я сделаю, если ты опять сбежишь, но это меня и пугает. Надеюсь, нам обоим хватит ума не делать глупостей…