Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Это что-нибудь означает?
– Может быть. По крайней мере, "браунинг" ввезли в страну комплектно, а значит это не обычная контрабанда какого-нибудь дилетанта-одиночки, а поставки серьезных торговцев оружием.
– Меня смущает один момент… – Артем еще раз заглянул в кабину "мерседеса" через открытое окно; осмотреть салон сквозь стекла оказалось затруднительно, так как они были затемнены. – Странно…
– Что здесь странного?
– Калибр смешной. Профессиональные киллеры такими игрушками пользуются очень редко. А ведь стрелял явно не дилетант.
– Открой дверку с другой стороны машины. Но лучше не нужно… – Эксперт брезгливо поморщился.
– Это почему?
– В магазине разрывные пули. И у мэра, и у его водителя снесло полчерепа. Картина еще та… Так что калибр в самый раз.
– Но почему мэр опустил стекло? Я сегодня жары не наблюдаю. Ко всему прочему, у "мерседеса" есть кондиционер.
– Этот вопрос и есть главная загадка. И она как раз по твоей части. Пека тебе это дело склеил?
– Скорее всего. Я, конечно, попытаюсь спрыгнуть на ходу, но вряд ли мне это удастся.
– С чем тебя и поздравляю. А почему, во-первых, мэр вообще остановился у светофора?
Ведь раньше ему устраивали "зеленую линию". И, во-вторых – где его охрана? Обычно за ним шла машина сопровождения – по-моему, "джип" с омоновцами.
– Объяснение лежит на виду. Мэр теперь кандидат в депутаты Госдумы. Пардон – был.
Потому он последний месяц начал усиленно демонстрировать свою "демократичность".
Всех бабушек на крытом рынке перецеловал, я сам по телевизору видел. В связи с выборами мэр на время отказался от "джипа" с охраной и начал ездить как все – без мигалок, сирен и соблюдая правила движения.
– Это было для него большим горем, – Артем не удержался от иронии. – Но тогда мне хочется спросить еще раз: какого черта ему вздумалось опускать стекло? Неужто для того, чтобы поприветствовать уличных художников? Тогда это точно верх демократичности.
Особенно если учесть его гонения на них. Мне помнится, в позапрошлом году художники организовали тут заваруху с митингами, пикетами и голодовкой, потому как мэр хотел согнать их с насиженного места. Я не ошибся?
– Нет. Все точно. Мэр хотел передать этот участок площади какому-то богатенькому Буратино, чтобы он поставил там киоски для торговли разным барахлом. Сам знаешь, что Троицкая – место денежное. Тогда художники устроили настоящий балаган с пикетами, транспарантами и выступлениями клоунов, певцов и декламаторов. Творческие работники резали правду-матку, не оглядываясь на чиновников и держиморд. Ко всему прочему, художники разрисовали красками всю мостовую; как думали парни из патрульнопостовой службы, бессистемно. Потому никто и не вмешивался. Малюют – ну и пусть их.
Лишь бы не бузили. А затем все со временем смоется, сотрется и забудется. Но власть здорово просчиталась, уповая на беззащитность и непрактичность интеллигенции. После митинга организаторы большого творческого шухера пригласили фотографов и телевизионщиков, и они засняли площадь с высоты птичьего полета. Картинка была еще та…
– Извини, но этот момент не припоминаю, – признался майор. – Я тогда был в служебной командировке и приехал на разбор шапок.
– Художники нарисовали на Троицкой огромную, шикарно выполненную карикатуру. Мэр с раздвоенным как у змеи языком лижет толстую розовую задницу нового русского, а тот благосклонно кидает ему обгрызенные кости. "Живопись" произвела фурор. Эту картину показывали много раз практически все телевизионные каналы страны. Я уже не говорю про "желтую" прессу. Розовую "клубничку", сфотографированную с высоты, в виде цветных разворотов публиковали от Москвы до самых до окраин, как поется в песне. В том числе и за рубежом. Мэра стали узнавать даже на пляжах Средиземного моря, куда он направился, чтобы поправить здоровье, порушенное конфронтацией с забубенными мазилами. Неужто не помнишь?
– Я отсутствовал в городе более двух недель. Кое-что слышал, но вникать глубже не было ни времени, ни желания.
– Создателей карикатуры хотели привлечь к суду за оскорбление личности мэра, но такой процесс привлек бы чересчур пристальное внимание к событиям в городе. И не только общественности. Потому дело спустили на тормозах, оставив все так, как было раньше.
Представь себе – на скамье подсудимых минимум полсотни интеллигентов, творческих работников. Ведь они разрисовывали площадь все до единого. А среди них немало и заслуженных, и народных художников, награжденных орденами и медалями. Некоторые выставляются даже за рубежом. Троицкая площадь для этих людей своего рода клуб по интересам, место общения.
– Это мне известно, – сказал Артем, вспомнив Мишу Завидонова и художника Салтыкова.
К ним подошел капитан Баркаев.
– Здравствуйте, товарищ майор, – сухо поприветствовал он Артема, не подавая руки.
Майор сдержанно кивнул в ответ, глядя на Баркаева холодно и безразлично. Ни тот, ни другой не желали скрывать свои натянутые взаимоотношения. Хотя капитан и был номинально в подчинении Артема, тем не менее, майору было сложно надавить на Баркаева, а тем более – избавиться от него. Баркаев имел крепкие связи в областном управлении внутренних дел, а его жена работала главным бухгалтером банка, обслуживающего мэрию, и ходила в подружках у жен многочисленных "крутых" и "новых".
– Полковник приказал передать дело вам, – продолжил Баркаев. – Мы практически закончили со свидетелями. Что эксперты? – обернулся он к Горюнову.
– У нас все в ажуре.
– Тогда я вызываю для "мерседеса" эвакуатор. Нужно открывать движение. Машина из морга уже здесь. У вас есть какие-то замечания, распоряжения? – подчеркнуто вежливо спросил он Артема.
– Что говорят свидетели?
– Как обычно, темнят. А может и впрямь ничего не видели.
– Понятно… Ладно, действуйте. Список свидетелей составлен?
– Естественно, – с легкой иронией ответил Баркаев. – С указанием домашних адресов и телефонов. Вот… – Он протянул майору прозрачную пластиковую папку.
– Спасибо, – без проявления любых эмоций поблагодарил Артем. – Работайте…
И он резко отвернулся, якобы для того, чтобы еще раз внимательно осмотреть "мерседес", пока его не увез эвакуатор. Баркаев, какое-то мгновение поизучав спину майора, нехорошо осклабился и ушел. Незаметно наблюдавший за ним Горюнов рассмеялся и сказал:
– Он готов сожрать тебя с потрохами.
– А мне на него… – Артем хотел было выразиться очень грубо, но тут же прикусил язык – к ним быстро приближался Леонидов.
– Понял… – ухмыльнулся эксперт. – Я погнал в свои пенаты. Завтра утром буду к твоим услугам. Работы очень много. У меня в очереди стоят еще три жмурика. Вчерашняя ночь оказалась "урожайной". Так что увольнение по сокращение штатов мне не грозит. Пока.
– Бывай…
Петр Каллистратович был чернее грозовой тучи.
– Убийства мэра принимает в производство наша контора, – заявил он таким тоном, будто прощался с родным человеком перед казнью. – Генерал рвет и мечет. На него наехали сверху. Представители службы безопасности как обычно делают умный и многозначительный вид и плюют на все с высокой колокольни. У них, видите ли, профиль не тот. Им подавай террористов или шпионов. УБОП тоже крутит хвостом. Пока не доказано, что убийство мэра – дело какой-нибудь мафиозной группировки, они и пальцем не шевельнут.
– Ничего нового… – буркнул Артем. – Всё то же и все те же. "Оркестр" не думают создавать?
Оркестром Пека называл специальную группу из представителей разных правоохранительных структур, которым поручалось расследование особо серьезных и резонансных преступлений. Наверное, в детстве Леонидов увлекался баснями Крылова.
Майор, по натуре махровый индивидуалист, терпеть не мог участвовать в таких шумных кампаниях, в большинстве случаев рассчитанных на то, чтобы потрафить общественному мнению, нежели жестко нацеленных на положительный конечный результат.
– Пока нет, но намеки были.
– И то ладно. Рабочих лошадок подбросите?
– Более-менее свободен только капитан Баркаев… – Пека искоса посмотрел на Артема.
Для него не была тайной неприязнь и соперничество между двумя оперативниками.
Однако майор так и не смог выяснить, как полковник относится к Баркаеву. Петр Каллистратович, старый лис, исповедовал девиз древних "разделяй и властвуй".
– Если так, то мне хватит и Гольцовой, – отрубил Артем.
Полковник пожал плечами и скривился, будто проглотил что-то очень кислое. Ему хотелось обойтись малыми силами, но он прекрасно понимал, что светит лично ему если Артем не найдет убийцу мэра. Или – в крайнем случае – какой-нибудь многообещающий след.
Пека в оперативно-розыскной работе собаку съел и теперь был абсолютно уверен, что убийство заказное. А потому его можно практически сразу определять к "глухарям".
- Под личиной - Виталий Гладкий - Боевик
- Кровь за кровь - Виталий Гладкий - Боевик
- Ядовитый полигон - Сергей Самаров - Боевик
- Погром в тылу врага - Сергей Зверев - Боевик
- Война с видом на море - Игорь Срибный - Боевик
- Пристрели их, майор! - Сергей Зверев - Боевик
- Ангелы сирийского неба - Александр Тамоников - Боевик
- Последняя охота - Эльмира Нетесова - Боевик
- Мультиверс - Головачев Василий - Боевик
- Я вернусь, мама! - Сергей Аксу - Боевик