В поисках цезия - Георгий Марков - Болгария

— Знаю. Уверены ли вы, что этот радиоак­тивный материал не из вашего института?

— Да! Ключ от камеры с радиоактивным газом хранится в специальном месте, и только я имею доступ к нему. Кроме того, в нашей стране не производятся свинцовые ручки, наполненные радиоактивной пылью.

— Тогда что вы скажете о том, как оказа­лась эта ручка у стены здания, в котором распо­ложен ваш институт, и к тому же как раз под центральным окном лаборатории?

Профессор ничего не ответил.

— Провалилось четыреста пятьдесят шесть опытов,— мрачно произнес он наконец.

— И мыши гибнут всегда?

— Да.

— Чем вы объясняли их гибель?

— Да, тем, что наш специальный материал не обладает устойчивостью против гамма-лучей, и они легко проникают через него. Мы, правда, всегда удивлялись, что опыты проваливаются...

— А почему это удивляло вас? — спросил Христов.

— Потому, что рентгенографическое исследо­вание материала доказывало, что он должен вы­держать гамма-лучи, а на практике получалось обратное.

Майор Христов задумался. Искорка догадки уже разгоралась в большое пламя, которое дол­жно было осветить истину. Майор понял, что он напал на верный след.

— А какое отношение к неудачам имеют ваши сотрудники? — спросил майор.

— Какое? Мне трудно обвинить их в недо­бросовестности. Правда, инженер Николов не­сколько раз угрожал уйти из института и даже на собрании выступил против моей теории. Что касается Савова и Радевой, то они работают очень добросовестно, особенно Савов, который всегда был за продолжение опытов. Даже когда я отчаялся, он уговаривал меня продолжать ра­боту и говорил, что, может быть, следующий опыт принесет удачу...

— Но удачи не было,— заметил майор. Профессор поднял голову.

— До сих пор действительно не было, но дол­жна, обязательно должна быть,— сказал он.

— Вы так и не выяснили причину неудачи?

— Мы предполагаем, что причиной являются неизвестные нам физико-химические процессы, сущности которых мы еще не поняли. Или, воз­можно, какие-нибудь вторичные процессы, проте­кающие, как утверждает Савов, независимо от нашего желания.

— Савов?

— Да, он очень удачно развил одну теорию о причинах наших неудач,— сказал профессор.

Христов улыбнулся и не без сарказма повто­рил:

— Удачная теория о неудачах! Профессор поднялся со стула и спросил:

— Если не тайна, скажите, что вы намерены предпринять?

— Проверить, насколько удачна теория о не­удачах! — совершенно серьезно ответил Хри­стов. Затем, подойдя к профессору, он уже дру­гим тоном сказал:

— Товарищ профессор, требуется ваша по­мощь.

— Чем могу служить?

— Во-первых, сохраните в абсолютной тайне наш разговор, а также случай с ручкой, которую нашел Ваня.

— Так.

— Во-вторых, примите меня на работу в свой институт, скажем, дворником или кем-нибудь в этом роде... Например, подсобным рабочим в лабораторию. Идет?

— Конечно! Приходите сегодня же, если хо­тите.

— Я приду завтра, а вы сообщите своим со­трудникам, что наняли нового работника.

9

В это утро в институте собрались все трое. Савов молча курил, не вынимая правой руки из кармана. По его лицу было заметно, что он в дурном расположении духа и чем-то расстроен, но ни Николов, ни Радева не глядели на него и потому ничего не заметили. Елена стояла у окна и мечтательно глядела на улицу, а инженер Ни­колов возбужденно перелистывал протоколы по­следних опытов и что-то яростно бормотал.

Все ждали профессора.

В глубине лаборатории мелькала фигура ново­го работника, который неловко двигался по ком­нате, боясь разбить бесчисленные стеклянные со­суды.

Савов подошел к Радевой и раздраженно спросил:

— Это новый рабочей? Она кивнула головой.

— По-моему, какой-то идиот!

— Почему ты всегда насмехаешься над людь­ми?— упрекнула она.— Ведь ты его не знаешь!

— Могли бы найти получше.

— Так скажи об этом профессору! Что-то у тебя нервы не в порядке. Может быть, ты пе­реутомился...

— Да, очень устал. Мне кажется, я больше не выдержу!

— Преувеличиваешь. Просто ты расстроен, и после одного — двух дней отдыха все пройдет.

Она смолкла и задумалась.

— О чем ты думаешь? — опять обратился он к ней.

— Об опытах... Почему они не удаются? Ну почему? Совершенно не могу объяснить себе! Или мы ничего не понимаем, или здесь какая-то тайна, которую нужно раскрыть.

— В науке немало тайн,— сказал он.

— Но люди для того и созданы, чтобы их раскрывать!

— И никогда до конца не раскроют! — улыб­нувшись, добавил Савов.

— А я думаю, как раз наоборот — в один пре­красный день все тайны будут ясны как день!

— В твои годы мечтать необходимо,— снисхо­дительно заметил Савов.

— В таком случае,— засмеялась она,— ты должен быть столетним старцем, не так ли?

В лабораторию вошел профессор и прервал их разговор. Как всегда, он, на ходу надевая белый халат; заговорил:

— Как самочувствие? Оно должно быть хо­рошим. Не сердитесь на меня, но сегодня вам придется задержаться здесь. Поэтому хорошень­ко пообедайте и принесите что-нибудь на ужин. Нам предстоит очень серьезная работа!

Радева, как обычно, кивнула головой. Она была готова ко всему. Если необходимо, она бу­дет работать до тех пор, пока не подкосятся ноги. Николов не проронил ни слова. Савов хотел было что-то сказать профессору, но тот не­ожиданно заявил:

— Знаете, что я открыл?

Савов вздрогнул. Николов поднял голову, а Радева вопросительно взглянула на профес­сора.

— Я обнаружил, что мешочек с мышами был порван. Поэтому опыт нельзя считать неудав­шимся. Нужно повторить его! Прошу вас повто­рить опыт в той последовательности, как он был записан в протоколе.

Николов хотел возразить, но Радева сделала ему знак рукой, означавший «молчи».

Савов терпеливо выслушал объяснение про­фессора и сказал:

— Я искренне сожалею, что отнимаю у вас время, но я вынужден обратиться к вам по лич­ному делу — этого требует состояние моего здо­ровья. Вы знаете, что до сих пор я никогда не отказывался от работы, но сейчас я крайне устал, едва стою на ногах от переутомления. Очень прошу вас дать мне недельный отпуск. Иначе я просто не выдержу!

— Ну, ну! — воскликнул профессор, огляды­вая своего помощника с головы до ног.— Что это с вами? До вчерашнего дня вы не проявля­ли никаких признаков усталости, были самым бодрым из нас, а сейчас захандрили? Просто не­вероятно.

— Есть причины, профессор...

— Я и не допускаю мысли, что вы больны без причины,— сказал профессор, несколько рассер­женный настойчивостью Савова. Но затем ему, видимо, стало совестно, он взял Савова под руку и сказал: —Послушайте, отпуск вы получите сейчас же, как только мы закончим этот опыт. С завтрашнего дня можете пойти! Савов настаивал: