У восточного порога России. Эскизы корейской политики начала XXI века - Георгий Давидович Толорая

class="p1">Севером будут говорить с позиции силы. Отказ КНДР от ядерного сдерживателя теоретически возможен только в контексте коренного изменения всей системы международных отношений на Корейском полуострове, получения КНДР реальных гарантий безопасности, помощи для развития. Только тогда режим, угроза существованию которого минует, смог бы предпринять столь необходимую трансформацию и модернизацию экономики. А КНДР, став страной, которую перестанут воспринимать как изгоя, смогла бы по своей воле отказаться от ядерного козыря.

Обиднее всего, что откат происходит как раз тогда, когда стали вырисовываться перспективы нормализации. Консерваторы в Вашингтоне фактически снабжают аргументацией консерваторов в Пхеньяне, вынуждая вновь закручивать гайки и прибегать к изжившим себя методам шантажа и провокаций. Наша страна и дальше будет участвовать в предусмотренных договоренностями мерах, в том числе в компенсационных поставках, обсуждения механизма мира и безопасности в Северо-Восточной Азии. Россия может и должна сыграть активную роль в том, чтобы предотвратить попытки сторонников жесткой линии возобновить политику нажима и угроз. Для решения корейской проблемы другого пути, кроме пути диалога и компромиссов, попросту не существует. Мир, стабильность и развитие в соседней стране стоят того, чтобы за них побороться.

Перманентные кризисы в КНДР дают основу для постоянных спекуляций о “скором распаде” режима или развязывании им войны как следствия внутриполитической катастрофы.

Надо, однако, отдавать себе отчет в том, что кризис в КНДР является перманентным. Голод и лишения, неэффективность экономики и репрессии были характерны для этой страны практически с момента ее возникновения. Конечно, 1990-е гг. были критическими, но сегодня среднему северному корейцу вряд ли живется хуже, чем лет 20–30 назад, хотя, конечно, равенства поубавилось. Рынки, полукустарное производство, получастный сектор услуг заметно изменили стандарты существования. К традиционной “партийно-государственной” элите добавилась “буржуазная” прослойка. Надо признать, что страна развивается, и потенциал роста не исчерпан, хотя, конечно, идеологические оковы и озабоченность режима своей безопасностью этому мешают.

Рассуждать о будущем Северной Кореи можно лишь с учетом понимания глубинных факторов, обеспечивающих покорность населения на протяжении многих десятилетий, несмотря на угнетение и спартанские условия существования. Дело, как мне кажется, в применении еще Ким Ир-сеном традиционной конфуцианской модели государственного устройства и в факторе национализма, в его северокорейской ипостаси. Идеи чучхе говорят о важности опоры на собственные силы, независимости и принципе “жить, никому не завидуя”; для корейцев, веками натерпевшихся от великих держав, такие идеалы близки и понятны. Подобное феодально-теократические общество – современный вариант традиционной восточной деспотии – довольно устойчиво, может эволюционировать, и никакие рыночные отношения не поколеблют государственных устоев, пусть даже и приведут к “растворению” коммунистической идеологии в национальной идее государственности. Но смена идеологического вектора не обязательно должна означать смену правящей элиты и иерархии управления. Элита может обновиться естественным путем, а бюрократическая система – перекрашиваться и подновляться.

Очередной цикл корейского кризиса (2008–2010 годы)

Корейский полуостров в геополитике Северо-Восточной Азии

Ситуация на Корейском полуострове остается не только региональным, но и глобальным вызовом для российской внешней политики. Она на протяжении уже десятков лет развивается циклически: обострение сменяется переговорами и сближением противников, потом вновь происходит срыв. К этому специалисты уже привыкли и склонны прогнозировать такие качели и на будущее.

В последнее время, однако, реальное содержание борьбы в корейском вопросе все дальше уходит от ядерной проблематики (служащей частично в качестве прикрытия интересов вовлеченных сторон). После прихода в 2008 г. к власти в Сеуле консерваторов и провала первого цикла шестисторонних переговоров (2003–2007 гг.) сам характер противоборства изменился, вернувшись во многом к параметрам 1990-х гг., когда на Западе рассчитывали на скорый коллапс КНДР в связи с прекращением советской поддержки, политическим и экономическим кризисами, особенно после смерти Ким Ир-сена. Сегодня “корейская игра” все больше приобретает черты геополитического противоборства. Северная Корея попала в фокус соперничества прежде всего США и Китая, причем за их реальными намерениями с беспокойством следят в Южной Корее; не остается в стороне и Япония. И в КНР, и в РК (с участием США) разработаны планы реагирования в случае кризиса в КНДР, а по сути – планы оккупации. Суть геополитической игры – в намерении ликвидировать северокорейское государство, что означало бы не только пересмотр итогов Второй мировой и Корейской войн, но и крупнейший успех США в предотвращении китайского доминирования в Азии, стратегическое окружение Китая (а заодно и России, хотя наша роль в этих планах отнюдь не центральная).

Активность США и союзников в этом направлении особенно возросла в 2009–2010 гг. Очередным примером, подтверждающим зыбкость мира в Корее, стал инцидент с южнокорейским кораблем “Чхонан” 26 марта 2010 г., ответственность за гибель которого в РК возлагают на Северную Корею (об этом далее). Инцидент стал поворотным пунктом в истории противоборства на Корейском полуострове, поскольку консерваторы в Южной Корее увидели в нем шанс для изоляции Севера и отрыва его от китайской поддержки в целях ослабления и эвентуального падения режима. В этом Сеул рассчитывает на содействие США.

Не стоим ли мы накануне новой схватки за Корею, по масштабу не уступающей той, которая сто лет назад привела к кардинальным геополитическим сдвигам в Северо-Восточной Азии (тогда Корея попала в колониальную зависимость от Японии, ставшей региональным гегемоном, а позиции России и Китая резко ослабли)?

Развитие кризисной ситуации: мотивы и хроника

Чему учит история взаимоотношений КНДР с внешним миром после распада социалистической системы? Пхеньян ведет борьбу за выживание, не стесняясь в средствах, и по этой логике его можно понять. Вся история корейского урегулирования, во всяком случае после распада мирового социализма, – это чередование политики давления, изоляции и санкций против КНДР со стороны ее противников в интересах смены режима и попыток вовлечения. На ожидание результата последнего (а такими результатами виделась та же смена режима, но только “мягкая”, или его эволюция в направлении отказа от государственной самостоятельности и присоединения к Южной Корее) однако до сих пор терпения не хватало. Оглянувшись назад, нельзя не признать, что без кардинального пересмотра самой парадигмы отношений с КНДР со стороны США и ее союзников, которые на деле даже не пытаются скрыть, что конечной целью является ликвидация режима, прогресса не будет. Конечно, вызывающее поведение КНДР и ее провокации нельзя оправдать, но для предотвращения продолжения таких действий надо понять их мотивацию.

Парадоксально, но взятие Пхеньяном ядерного рубежа фактически упрочило стабильность на полуострове, так как стало фактором, препятствующим соблазну применить военное решение к северокорейской проблеме. Однако, что весьма прискорбно, безопасности в мире и регионе это не прибавило из-за сохраняющейся конфронтации между КНДР и ее противниками, а также в результате серьезной пробоины, нанесенной режиму нераспространения.