Грязные Боги (ЛП) - Скарлетт Р.

Я судорожно выдохнула и медленно повернулась к нему лицом.

Он стоял посреди комнаты, высоко подняв голову, с настороженным выражением лица, засунув руку в карман.

Слишком красивый, чтобы смотреть. Эта острая челюсть была напряжена, пока тянулись секунды. Рот сжался в тонкую линию. Яркие глаза наполнились жестким блеском.

Я старалась соответствовать его позе: сталь и железо. Нечитаемая. Как всегда.

— Я была занята.

Густая напряженность заполнила комнату, и за каждым моим движением следили расчетливые глаза.

— Натаниэль, — сказала я, слова покинули мой пересохший рот и заполнили наше молчание.

— Кто мы? — его слова пронзили меня насквозь; даже сдержанные.

Я уставилась на него, вся кровь отхлынула от моего лица.

— Мы… нам было весело.

Я наблюдала за ним, но на его лице не отразилось никаких эмоций, и он перенес вес тела на другую ногу.

Я мысленно вернулась в кабинет его матери, к сделке, которую заключила с ней. Я должна порвать с ним, и это произойдет сейчас.

— Это была интрижка. Мы просто развлекались, чтобы отвлечься… но… — мой голос замер на языке, когда я осмелилась взглянуть на него. Его взгляд стал жестким. — Мне нужно сосредоточиться на своем будущем. Сомневаюсь, что мы будем отвлекать друг друга, так как мы искоренили это из наших систем.

Он коротко кивнул, не сводя глаз с моего лица с тех пор, как я впервые повернулась к нему. Он потер пальцами подбородок, что-то мыча себе под нос.

Я прочистила горло. Во мне бурлили эмоции. Эмоции, которые я никогда не хотела испытывать, которые никогда не хотела признавать. Говорить ему такие вещи, когда я хотела сказать обратное, было для меня невыносимо.

Но чувствовал ли он то же самое?

— Я должна уйти, Натаниэль. Удачи тебе в будущем, — сказала я, стараясь говорить как можно ровнее, но мое сердце разрывалось на части.

Он не мог видеть этого, не мог видеть, как я разбиваюсь вдребезги, потому что я столько лет овладевала масками, а он верил в это.

И впервые в жизни мне захотелось, чтобы кто-нибудь увидел мою ложь насквозь. Что он избавит меня от этой боли.

— Думаю, увидимся в школе.

Когда он все еще не смотрел на меня, сверля глазами дыры в деревянном полу, я прошла мимо него, позволив себе сделать глубокий вдох.

— Надеюсь, деньги моей матери помогут тебе.

Его голос стал как гром для моих ушей и сердца.

Я застыла, комок застрял в горле, и я снова посмотрела на него.

Его ледяной взгляд захватил меня.

И все сошлось.

Я не брала денег, но Мисс Хоторн поговорила с Натаниэлем и сказала ему, что я взяла деньги. Вероятно, сказала ему, что денежная шлюха, которой я являюсь, с жадностью согласилась. Что мне на него наплевать. Что я жажду власти и сделаю все, чтобы вырваться вперед, в том числе используя его.

Прокладываю свой путь через постель к блестящей зарплате — вот что, по его мнению, я сделала.

Я видела это в его глазах, когда он смотрел на меня.

Гнев закипел во мне, и я сжала руки в кулаки. Я хотела сказать ему, что именно я сделала, что согласилась спасти его будущее, вместо того чтобы спасти нас.

Что я не злодейка.

Что я понимаю, как тяжело он работал, ради достижения своих целей, и что я ничего не сделаю, чтобы поставить все это под угрозу.

Что я люблю его достаточно сильно, отказываясь от будущего с ним.

Мне хотелось кричать, хотелось поцеловать его и сказать, что мое сердце принадлежит ему. Что я люблю его.

Я люблю тебя.

Эти слова были как ножи, пронзающие мою грудь снова и снова, пока я смотрела на него.

— Пока, Натаниэль.

Я позволила своему голосу дрожать, позволила слезам накопиться, и я отвернулась, оставив его позади.

Я помчалась по тропинке к своему коттеджу. Опустив голову, я вошла в свою комнату. Я уезжала.

Я оставляла все, что было этим летом, в прошлом и спрятала глубоко в своем сердце.

Собирая вещи, я почувствовала, что кто-то ждет у моей двери.

Подняв глаза, я увидела Мэнди, ее пальцы играли с краем рубашки.

Я отвернулась, пыхтя и застегивая молнию чемодана.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Неужели ты думала, что никто не заметит, что ты постоянно проводишь ночь в другом месте? То, как вы оба обменивались взглядами при каждом удобном случае? — Мэнди покачала головой, ее светлый хвост подпрыгнул. — Я бы сделала все, чтобы получить эту рекомендацию, но спать с сыном босса — нет.

Ее слова прозвучали как пощечина, и я выпрямилась, стиснув зубы, выкатывая чемодан.

— Ты была моим главным конкурентом, и я не собиралась позволять девушке, трахающей богатого сноба, помешать мне выиграть, — продолжила Мэнди.

Потому что для нее — для всех остальных — я использовала Натаниэля ради денег, а он использовал меня ради удовольствия. Веселое время. Ничего больше.

— Я бы и за деньги так не поступила, Мэнди, — прошипела я. — Но стучать на людей, которых считаешь подругами, просто чтобы продвинуться вперед, не то, что я бы сделала.

Мэнди нахмурилась, ее глаза расширились, но я не остановилась. Но было уже слишком поздно. Мне уже все равно.

— Что? Собираешься сказать, что влюбилась? — она закатила глаза. — Пожалуйста, избавь меня от драматизма. Он не влюбится в тебя, ты всего лишь горничная.

Это больно. Очень. Судорожно вздохнув, я открыла входную дверь и вытащила свой чемодан наружу.

— Это не имеет значения.

Мэнди стояла в дверном проеме, уставившись на меня, ее лицо нахмурилось.

— Ух ты, ты и вправду думала, что он может влюбиться.

Я покачала головой, смаргивая слезы. Я направилась к главному входу. Оказавшись на улице, по моей щеке скатилась слеза, и я смахнула ее.

Подойдя к ожидавшему меня такси, я погрузила свою единственный чемодан в багажник.

Я оглянулась на белоснежное, идеальное поместье. Место, которое теперь было наполнено воспоминаниями, которые я никогда не смогу забыть.

— Готовы? — спросил пожилой таксист, выгнув бровь.

Я вздохнула, отрывая взгляд от мерцающего дома грез и могущественных мужчин, и женщин.

Я села на заднее сиденье такси и пристегнулась, вцепившись в рубашку. Печаль нарастала в моей груди, и мои глаза горели, чем дольше я смотрела на поместье. Несколько зеленых листьев упало со старых дубов, кружась в холодном воздухе.

Я влюбилась в бога и должна была отказаться от него, чтобы сохранить его бессмертие.

Лето закончилось, и мы тоже.

Глава 18

Дубы Йеля все еще держали свои листья, когда я пробиралась по зелёной дорожке между домами. Я вернулась в кампус несколько дней назад и смогла взять несколько дополнительных часов работы в Мемориальной библиотеке Стерлинга. Новые студенты приходили в восторг от красивых зданий и природы вокруг кампуса. Я вспомнила, как была влюблена в этот кампус, как обнадежена и полна сил, когда впервые ступила на его старые каменные тротуары.

Сейчас я не чувствовала себя сильной, но я буду двигаться дальше.

Это тяжелая пилюля, и я все еще боялась, какой будет реакция при виде Натаниэля в кампусе. Я возвела стены так высоко, что никто никогда больше не прикоснется ко мне.

Этот год будет посвящен мне и моему будущему, и никому другому. Я бы отскочила от этого, но мое сердце все еще тянулось за мной. Иногда, мне казалось, что я все еще на тех песчаных пляжах или под теми прекрасными ивами, скрывающие наш тайный мир.

Снова теплые летние ночи, освещенные лунным светом.

Войдя в похожую на часовню библиотеку готического возрождения через сводчатый неф, украшенный витражами, я почувствовала себя свободной и в то же время запертой в клетке. Эти стены то место, где я находила покой и тишину, сосредоточиваясь во время учебы. Но я знала, что он тоже ходит по этим каменным плитам, и скоро я увижу его здесь.

Я улыбнулась Куинну, складывавшему книги за тиражным столом. Он был старше меня и много лет рассказывал истории о том, как студенты вандализировали читальные залы с краской и дымовыми шашками ради забавы и бегали голыми по коридорам ради футбольной команды Йеля.