Месть и закон - Михаил Нестеров

На глазах девочки проступили слезы: Илья прыгал, а скакалка послушно избегала его ног, чиркая по асфальту.

– Шесть... Семь...

Он прыгнул семь раз и упал. Он плакал от счастья. Его стриженой головы касались детские руки.

– Молодец!..

– Ты смог, Илья!

– Здорово!..

– Ну, умора! – Тетерин продолжал снимать. – Сегодня телкам дам посмотреть на этого «дауна».

Мигунов промолчал. Его интересовало совсем другое. Он не пропустил ничего. Заинтересованным взглядом проводил «дауна» до подъезда, приметив, что и в этот раз его провожала светловолосая девочка.

И он не удивился, когда, подняв глаза, увидел и ее, и Илью на балконе квартиры судьи Ширяевой.

Вскоре он узнал, что девочку зовут Светой, фамилия – Михайлова, а живет она двумя этажами выше Ширяевых и дружит с больным пареньком, нередко появляясь в его квартире.

Тетерин скептически отнесся к поведению приятеля, который что-то записывал в блокнот. Грохнуть этого «дауна» или его мамашу проблем не составит.

Однако знал, что Мигунов не пойдет на прямолинейное убийство, как и не будет участвовать в нем: для этого у него есть особые люди. Всего два человека, которых, кроме Мигунова, в бригаде никто не знал.

В конце четвертого дня Тетерин, когда Иван бегал за гаражи, прочел его последнюю запись: «Снова позвала его натереть морковь – за четыре дня шестой раз».

– Зачем тебе это дерьмо? – Тетерин ткнул в блокнот, когда Мигунов появился в машине.

– Есть неплохая идея, – задумчиво ответил напарник. – Вчера одна бабка крикнула этому «дауну»: «Илья, не слышишь, мать зовет морковку натереть». То ли он любит это занятие, то ли Ширяева сама не справляется. Хотя вряд ли. Но главное – многие об этом знают.

– Что ты задумал?

– Вечером расскажу. Сначала нужно посоветоваться со Станиславом Сергеевичем.

* * *

Никто, кроме Мигунова и Курлычкина, не догадывался, что жизнь Ильи Ширяева круто изменилась.

Было два варианта: либо сын судьи попадет в учреждение типа казанской психушки «номер икс» для шизофреников и прочих, совершивших убийства, либо закончит ее в собственной квартире. Курлычкина устраивали оба варианта. О психбольнице с интенсивным лечением он был прекрасно осведомлен – оттуда редко кто выходит. Как раз на днях ему рассказали о забавном парне, который угодил в психушку практически ни за что. Знакомая шизофреника порезалась, а крови нет. Он решил, что перед ним киборг.

Ему всегда было интересно, как устроены биороботы.

«Сначала я отрезал ей голову...»

Если план Ивана сработает, думал Курлычкин, просматривая видеокассету с записью «дауна», потешавшего весь двор, то, вполне возможно, сына судьи убьют прямо в квартире.

Он немного поколебался насчет девочки – невинная жертва и все такое прочее, – но уж больно хорошо выглядела операция, разработанная Мигуновым. Действительно, ничего прямолинейного, никаких выстрелов, ударов ножом в подъезде. Зато есть результат. То есть способ показать судье, что она сама себя наказала за строптивость и несговорчивость.

Пусть знает свое место.

Поначалу он просто хотел видеть Ширяеву с переломанными ногами – несчастный случай, споткнулась на лестничном марше, случайно свалилась в канализационный колодец. Но, как назло, после того позорного судебного заседания состоялась встреча с лидером татарской группировки Шамилем Минвалиевым. Шамиль классно посочувствовал Курлычкину: «Время лечит». А потом добавил: «Стас, чем я могу помочь в этом деле?» Вначале неряшливая судья вытерла об него ноги, а потом посыпались насмешки от коллег, больше похожие на открытые издевки. Исправить положение можно было лишь радикальным способом, чтобы братки-коллеги не только удивились, но и ахнули.

В мыслях Курлычкин снова вернулся к девочке, его почти совсем успокоил тот факт, что она была из многодетной семьи. По словам Мигунова, опрятная, чистенькая, родители не ханыги, как часто такое бывает в многодетных семьях, работают, но живут бедно. Опять же из наблюдений боевика выходило, что в квартире Светы Михайловой нет даже телевизора, в основном она смотрела телепередачи в доме судьи.

А что касается девочки Светы...

* * *

У Станислава Сергеевича многодетные семьи вызывали брезгливость. Ему безразличны были голодные и оборванные дети, чьи родители пропивали свои квартиры. Их скупали агенты по недвижимости, многочисленные риэлторские фирмы, работающие на лидера «киевлян». Еще год-два – и родители Светы совершат последнюю в их жизни сделку. В лучшем случае, купят мазанку в деревне и переедут туда. В худшем, останутся в городе. И та же Света станет проституткой на пригородном автовокзале.

Он представил себе и другую ситуацию. Ладно, пожалели девчонку, «дауна» придушили в подъезде – в него даже не обязательно стрелять, лишний шум.

Что получится? Судья при таком раскладе вроде бы и наказана, но остается в какой-то степени героиней.

Больше того, она может попытаться связать этот факт с недавней угрозой от лидера «киевлян». А вот план, разработанный Мигуновым, поможет совершенно растоптать судью.

Потом Курлычкин обязательно встретится с Ширяевой и посмотрит ей в глаза. К тому времени она будет совершенно разбитой, с опухшим от спиртного лицом и поблекшими глазами. Успеть бы встретиться, чем черт не шутит, она запросто может наложить на себя руки.

К вечеру Курлычкин вызвал к себе Мигунова и отдал короткое распоряжение:

– Действуй.

24

Ровно в 16.20, как по команде, пенсионеры встали с лавочек и направились по домам. Маленькая высохшая старушка позвала Ширяева:

– Илья!

Отряхивая руки от песка, паренек, косолапя, направился к подъезду. Вслед за ним поспешила девочка, поправляя на ходу расстегнувшуюся сережку. Она не пропустила ни одной серии «Селесты». А еще она догадывалась, что Илья смотрит сериалы только потому, что они нравятся ей.

Илья знал, что у Светы дома нет телевизора, но не мог этого представить: ведь у него-то есть! Он знает, как его включать и выключать, прибавлять звук.

У пожилой соседки тоже был телевизор, она накрывала его кружевной салфеткой. Илье понравилось, он нашел в шкафу старый тюль, долго складывал, расстелив на полу, чтобы получилось ровно, и накрыл телевизор.

Илья уже взрослый, самостоятельный. Раньше с ним почти всегда сидела бабушка, но она умерла.

А мама весь день проводит на работе, зарабатывает деньги, на которые можно купить что-нибудь: кефир или новую рубашку. Он уже знает, как надо покупать, он вместе с мамой ходил в магазин. Она дала ему бумажную деньгу и сказала, чтобы он отдал ее продавщице. «Ну, отдай тете денежку». Илья быстро протянул руку и разжал пальцы. Как только улыбающаяся продавщица взяла деньги, он отдернул руку и спрятал ее за спину. Потом мама сказала, чтобы он взял какую-то сдачу. Сдача оказалась... деньгами, только круглыми. Теперь он знает, как на самом деле называются монеты: сдача.

Теперь с ним никто не сидит, присматривают соседки. Илья умеет открывать замок на двери и запираться изнутри. Горячее он ест только два раза в день – утром и вечером, когда мама дома, а в остальное время все холодное, не очень вкусное. Мама-то думает, что он ест без нее всего один раз, а он наведывается домой... четыре раза, чтобы украдкой съесть чего-нибудь. Он хитрый, умеет считать до четырех; самый большой палец, пятый, ему никак не удается посчитать. Он-то знает, что тот пятый, но... никак голова не может сообразить, что пять – тоже цифра.

Вроде легко, а на деле никак не получается. Ничего, скоро он сосчитает и большой палец. Мама, наверное, не знает, что Света сказала ему: пять и пять – будет десять.

Света обогнала Илью и поджидала его у порога квартиры.

– Быстрее, Илья! Сейчас кино начнется. Дай, я сама открою.

Паренек убрал руку с ключами за спину. Света хоть и подружка, а квартира его и мамина, только он и она могли открывать и закрывать ее. А раньше еще и бабушка. Кто-то из взрослых сказал, что бабушка отошла в мир иной. Смешно.

Ключи у Ильи держались на колечке, от колечка шла капроновая веревка, завязанная на поясе брюк – это чтобы не потерять ключи, иначе домой не попадешь.

Илья подождал еще некоторое время, он капризничал. Вообще-то он не любил капризничать, иногда просто притворялся перед мамой и смеялся, когда она верила ему.

Он открыл замок на двери. Когда дверь открывала мама, она всегда пропускала его вперед. Илья пропустил девочку и шагнул следом.

* * *

День выдался пасмурным. Теперь Курлычкин не сомневался, что его сына освободят под залог, в ход пошла «тяжелая артиллерия», «сверху» надавили и на следователя, и на судей. Лидер «киевлян» в итоге потерял кое-какие деньги, но об этой малости он даже не вспоминал.

Как раз в эти минуты осуществлялся план, разработанный Мигуновым. Вполне возможно, что все уже закончилось.