На грани развода. Вернуть любовь - Злата Романова

не какое-то чудо! Отбрось к черту эти сантименты хоть на минуту и подумай как рациональный человек. У нас нет физических возможностей сейчас заводить ребенка.

– Однако он уже есть! – упорствует она. – Я не хочу сейчас сгоряча принимать решение, чтобы потом пожалеть о нем. Не дави на меня!

Мне приходится глубоко вдохнуть и задержать дыхание, чтобы не продолжить этот бессмысленный спор. Не знаю, чего она добивается этой отсрочкой, но пусть так и будет. По крайней мере, она потом не будет мне предъявлять, что я надавил на нее, не дав возможности самой прийти к правильному решению.

– Хорошо, Ксюш. Вернемся к этому разговору через несколько дней. Но когда будешь думать, то ты, пожалуйста, вспомни о том, что до всех этих эмоциональных всплесков была здравомыслящим человеком, который просчитывает все плюсы и минусы, а не полагается на предчувствуя и знаки судьбы.

Глава 11

Ксюша

Беременность пока никак не отражается на организме, поэтому в тот вечер засыпаю я спокойно. Правда, одна. После ссоры Глеб предпочел засесть за работу, молчаливо дав мне то самое время на размышления. Когда он ложится в кровать, я уже сплю и, сонная, забываюсь и утыкаюсь ему в грудь лицом.

А просыпаюсь уже одна. Тошнота приходит далеко не сразу. Я представляла себе, что буду просыпаться и прямо сразу бежать в ванную и склоняться над унитазом, как в кино или книгах, но на самом деле я спокойно завтракаю, и только потом приступ тошноты накрывает с головой.

Задаюсь вопросом, зачем организм так агрессивно приветствует крохотную клеточку внутри. Ведь беременность – естественный процесс. Зачем тело с ней борется? Может, это со мной что-то не в порядке? Долго гуглю информацию и вдумчиво читаю статьи. Только это дает шанс отвлечься, временно успокоиться и не думать о Глебе и его неадекватной реакции на мою беременность.

Хвалю себя за то, что не сорвалась и не позвонила ему, хотя едва сдержалась.

Пять баллов, Ксюша, за терпение.

Спустя два часа, приняв душ и тщательно собравшись на дизайнерский объект, сажусь в автомобиль и решаю позвонить маме.

– Мам, мне нужно кое-что сказать, – говорю через некоторое время, выслушав все очень важные новости с ее стороны, которые тут же теряют актуальность, когда я сообщаю действительно важное: – Я беременна.

После сказанных слов в салоне повисает тишина. Я даже думаю, что это неполадки в громкой связи, но нет – это моя мама пришла в ступор.

– Точно? Ты уверена, Ксенечка? – потворствуя стадии отрицания, спрашивает она.

– Тест показал две полоски.

– Но ты была у врача? – настаивает она, становясь заботливой мамочкой.

– Пока нет.

– Тогда и уверенности быть не может. Тесты могут обманывать.

– Мама, я беременна, и это точно, – прикрывая глаза, злюсь на ее реакцию и не понимаю ее. Почему все так странно реагируют на эту новость?

– Тогда почему такой грустный голос, Ксенечка?

– Мам, это не телефонный разговор.

– Тогда я жду тебя дома, заезжай ко мне. Не обсуждается! – пресекает она любые возражения и нажимает «отбой».

Спорить я не хочу, а вот выслушать точку зрения мамы мне необходимо. Вырулив в нужный поворот, доезжаю до папиной квартиры, где живет мама, и спустя десять минут уже утопаю в ее уютных объятиях. Это то, что мне было так нужно.

– Бледная какая, проходи-проходи, – суетится она, оглядывая меня с ног до головы тревожным взглядом. – На тебе лица нет.

– Глеб… Он плохо принял эту новость, – рассказываю ей, усевшись на стул в кухне. Старые-добрые посиделки с чаем, обеспокоенный взгляд мамы побуждает довериться ей. – Он говорит, что мы не готовы, что мы не договаривались взваливать на себя такую ответственность, что я не справлюсь.

– Так и сказал? – поражается мама. – Но ребенок уже есть! Взвалить все равно придется!

Сказать маме про то, что Глеб предложил прервать беременность, не хватает сил. Поэтому наш разговор не имеет смысла. Если я не говорю о настоящей проблеме, то какое решение она может предложить?

– Он считает, что я сама как ребенок, не смогу позаботиться о малыше и все успевать, что мы ничего не будем успевать, придется многим пожертвовать.

– Конечно, так и будет, – фыркает она, – а ты что думала? Чем-то придется пожертвовать. Прежде всего отдыхом. Будет непросто, Ксюня, я не буду обманывать. Ребенок – это испытание для семьи. Не все его проходят. Бессонные ночи, бесконечные болезни, капризы. Ты не будешь принадлежать себе, поправишься, и конечно, это не сможет не отразиться на браке.

– Мама, это совсем не то, что я хотела услышать, – сглатываю, роняя слезы.

Мама, как всегда, откровенна и пряма, не жалеет меня.

– Да все будет в порядке, – машет она рукой, – но года три точно из жизни можешь выкинуть. Разве что ты не наймешь няню. В конце концов, у тебя богатый муж, да и сама ты неплохо зарабатываешь. Я, если честно, не вижу проблемы. При живой бабушке волноваться, – взмахивает она руками, будто сейчас осознав значение этого слова. Прижимает ладони к раскрасневшимся щекам. – Господи, я буду бабушкой! Надо рассказать твоему папе!

Не увидев ответной радости на моем лице, садится поближе и берет мои холодные руки в свои. Смотрит с теплотой.

– Мужчины до конца не могут осознать, что творится с твоим организмом. Рожать тоже тебе. Глеб привыкнет к этой мысли, будет самым лучшим папочкой, еще и второго попросит! А все это ваше чайлдфри – полная чушь! Я всегда это мимо ушей пропускала.

– Но почему, мам? Почему все так относятся к этой позиции? Я в самом деле планировала прожить до старости только с Глебом, без всяких детей, – говорю жалобно и только сейчас понимаю, как убого в моих глазах выглядит эта «идеальная» жизнь.

Мы бы постарели, родители умерли