Самая темная нота - Нелия Аларкон

руки скользят по передней части моих хакисов, и она горячо шепчет: — Забудь о мусоре. Она все равно не имеет значения.

Мое тело откликается на ее не слишком деликатное приглашение. А как иначе? Криста хватает меня за горсть. Больше, чем горсть.

Она смеется мне в ухо. — Давай вместо этого займемся чем-нибудь веселым.

Мне интересно.

Но не сейчас.

Даже если бы я потащил Кристу на парковку, завалил ее на себя и оттрахал до потери сознания, это не смыло бы привкус наглости Брама с моего рта.

Она игнорировала меня. Выставила меня дураком перед братьями. И это заслуживает наказания.

Разве я виноват, что у нее до сих пор такой боевой дух?

Может быть.

Есть тонкое искусство сломить человека.

Лучший способ — измотать их со временем. Растереть их в пыль настолько тонко, настолько полно, чтобы не было надежды подняться снова.

Но Сол все еще в розыске.

А мне нужно, чтобы она как можно скорее покинула школу.

Не имея альтернативы, я бросил гранаты поменьше, чтобы устроить взрыв, который наверняка вырвет у нее эту необоснованную гордость. К тому же он прихватил с собой Маллиза, что было бонусом.

Но эта прекрасная заноза в заднице по-прежнему ничего не боится.

Самое время внушить ей страх перед Королями.

— Датч. — Хнычет Криста. В ее голосе слышится нотка отчаяния, словно она чувствует, что теряет меня, но не знает, что еще можно сделать, чтобы удержать меня на крючке.

— Позже.

Это не столько обещание, сколько способ успокоить ее.

Она складывает руки на груди и угрюмо смотрит на меня.

Я едва замечаю ее выражение лица, потому что уже топаю прочь от нашего стола. Серена, одна из многих стипендиаток в нашем классе, поднимает свой бутерброд в тосте и опускает голову.

Я прохожу мимо нее, не обращая внимания на ее связь с Брамсом. Если говорить о союзниках, то Серена скорее всего будет общаться с Каденс.

У нее свое прошлое. Из-за ее привязанности к пламени в Redwood не раз срабатывала пожарная сигнализация. Пока никто не нашел улик, чтобы повесить преступления на нее, поэтому ее должность в Redwood до сих пор не отменена. Однако все, кажется, знают, что это ее рук дело. Из-за этого многие стараются держаться подальше.

Серена окликает меня сзади: — Я тоже рада тебя видеть, Датч!

Я ухмыляюсь.

Два изгоя держатся вместе.

Какая пара.

Брамс уже тянется к двери в кафетерий, ее юбка кокетливо задирается на щедрой задней части. В отличие от других девочек в Redwood Prep, которые меняют, подгоняют и переделывают свою форму с точностью до дюйма дресс-кода, на ней та же форма, что и вчера — слишком короткая клетчатая юбка, демонстрирующая ее длинные ноги, и слишком тесная рубашка, которая выглядит так, будто умоляет меня расстегнуть ее и избавить ее от страданий.

Это не шутка. Вчера у нее оторвалась пуговица. Но не это было самым нелепым. При виде этого крошечного кусочка кожи какая-то часть меня пришла в ярость.

Это была реакция, которую я не понимаю и которая меня не особенно волнует. Меньше всего мне хотелось бы испытывать влечение к девушке, которую я пытаюсь прогнать из Redwood.

Моя рука обхватывает запястье Брам, и я поворачиваю ее так, что она оказывается лицом ко мне. Ее длинная каштановая коса едва не бьет меня по лицу, и я рефлекторно отпрыгиваю назад, чтобы не получить удар хлыстом.

Расширив карие глаза, она смотрит на меня.

— Какого черта ты делаешь?

— Позволь мне объяснить тебе, поскольку, похоже, это недостаточно ясно, Брамс. — Я подхожу к ней ближе, изо всех сил стараясь не замечать запах ее кожи. Это не духи. Ничего такого модного. Это чистое мыло, солнечный свет и что-то, присущее только ей. — Когда я зову тебя, ты сразу бежишь ко мне.

Она закрывает глаза и вздыхает. Без ее милых ланьих глазок, стреляющих в меня кинжалами, у меня появляется минутка, чтобы рассмотреть ее лицо. Кожа у нее лилейно-белая, бледнее, чем у Белоснежки. Нос длинный и тонкий. А губы...

Когда я смотрю на эту девушку, то постоянно вижу ту рыжую, и это бесит.

Мои пальцы крепко сжимают ее.

Она снова открывает глаза, и в них вспыхивает молния.

— Ты действительно так глуп? — Шипит Брамс.

Мои глаза расширяются. Я не ожидал от нее таких слов, и мне требуется секунда, чтобы вернуть скучающее выражение лица.

— Серьезно. У тебя что-то не так с головой? — Она тычет пальцем мне в грудь. — Потому что нужно быть абсолютно сумасшедшим, чтобы считать то, что ты делаешь, нормальным.

Я вздергиваю бровь.

Она делает шаг ко мне, бесстрашная и чертовски сексуальная.

— Слушай сюда, Датч. Я не твоя собственность. Я не принадлежу тебе. И пока в моем теле есть дыхание, я никогда не дам тебе привилегии указывать мне, что я могу делать, а что нет.

— Понятно. — Кивнул я. — И я это очень уважаю.

У нее отпадает челюсть.

Я не теряю ни секунды. Прижав руку к ее туловищу, я вывожу ее из равновесия и перекидываю через плечо.

Дети в кафетерии сбегаются к окнам, чтобы поглазеть на нас.

— Опусти меня! — Кричит Каденс, брыкаясь ногами.

— Продолжай в том же духе, и ты зажжешь всех младшеклассников в обеденном зале. — Предупреждаю я ее.

По какой-то причине мысль о том, что они будут пялиться на ее маленький торчащий зад, не дает ей покоя.

К счастью, Каденс понимает это, потому что перестает сопротивляться. По крайней мере, ногами. Но ее тонкие пальчики складываются в кулачки и начинают колотить по моему прессу, как Зейн, когда он играет на барабанах после пьянки.

— Отпусти. — Кричит она. — Убери от меня свои грязные руки!

— Я так не думаю. — Рычу я.

— Клянусь, я дам тебе такую пощечину, что твоя голова повернется на 360 градусов.

— Не льсти себе, Брамс. — Я продолжаю двигаться к линии деревьев. — Я не подпущу тебя настолько близко, чтобы ты вскружила мне голову на раз-два.

— Датч! Датч, тебе лучше... тебе лучше остановиться. Тебя увидит учитель. Думаешь, тебе это сойдет с рук?

Я игнорирую ее. Даже если бы рядом были учителя, а их нет, они бы не стали вмешиваться. Если только они не хотят, чтобы их уволили, как Маллиза.

Я не вижу лица Каденс, но чувствую ледяной взгляд,