Самая темная нота - Нелия Аларкон

как важного почетного гостя. Меня похитили.

А приглашение в их суперсекретную личную комнату было сделано только для того, чтобы они могли мне угрожать.

Кто все это выдумал?

Ее улыбка любопытна.

— А сегодня Датч чуть не поцеловал тебя.

— Вау. Все было не так. — Огрызаюсь я. — Я бы ударила его коленом по яйцам, прежде чем позволила бы ему поцеловать себя.

Она смеется.

— Только пусть безмозглые принцессы-зомби в этой школе этого не слышат. Они начнут собирать вилы. — Она запихивает в рот остаток банана и говорит сквозь еду. — Быть замеченной с одним из этих парней — вершина популярности в этом районе. А разговаривать с ними? — Она закатывает глаза. — Несбыточная мечта.

Им точно было что сказать мне вчера. Я разрываю полиэтиленовую упаковку своего сэндвича.

— Поверь мне. Слухи ложные. Между мной и этими монстрами ничего нет.

— Хм. — Она поднимает колено на столе, демонстрируя рваные джинсы под клетчатой юбкой. — Так вот почему Датч и его братья сидят за столом прямо напротив нас?

— Что?

Я быстро поднимаю взгляд. Как призрак, вызванный после того, как он трижды назовет свое имя, Датч возвышается вдалеке, за ним следуют его братья и стайка хихикающих чирлидерш.

Я впиваюсь пальцами в свой сэндвич, пока из него не вытекает сливочный крем.

— Ух ты. Нужна салфетка? — Спрашивает Серена, открывая свою сумку и шурша в ней.

Нет, мне нужно, чтобы Датч убралась с моих глаз. У меня все силы уходят на то, чтобы оставаться на месте. Я должна нанести этому ублюдку удар по лицу, и сейчас он выглядит очень привлекательно.

Глубокие вдохи с трудом успокаивают мой пульс. Мистер Маллиз напомнил мне о последствиях потери стипендии. У меня нет денег, чтобы расплатиться с Redwood Prep, поэтому я должна сохранять спокойствие.

Датч видит, что мы наблюдаем за ним. Он вскидывает бровь в мою сторону и предлагает тост со своей бутылкой воды.

От его самодовольства у меня закипает кровь. Как будто он знает, насколько я близка к тому, чтобы надрать ему задницу, и хочет подтолкнуть меня к этому.

Я хватаюсь за стол перед собой, отводя взгляд, прежде чем поддаться порывам. Лучшее, что я могу сейчас сделать, — это притвориться, что он меня не достает. Я не позволю ему получить удовольствие от того, что он залез мне под кожу.

— Ты все еще думаешь, что я буду считать, что ничего не происходит? — Палец Серены метался между нашим столиком и столиком Датча. — После всего этого флирта?

По мне, так это больше похоже на выкалывание глаз. Но каждый из нас имеет право на свое мнение.

— Я больше не голодна. — Говорю я, забирая свой поднос.

Она хватает меня за руку.

— Подожди. Ты собираешься это выбросить? Потому что лучше отдать мне, чем тратить впустую.

— Конечно. — Я бросаю на нее веселый взгляд и ставлю поднос обратно на стол.

Серена вгрызается в то, что осталось от моего сэндвича, как будто не ела несколько дней.

Я перекидываю сумку через плечо.

— Приятного обеда.

— Да, наслаждаюсь. — Говорит она с набитым ртом. Несмотря на пульсирующее желание ударить Датча по лицу прямо сейчас, Серена заставляет меня улыбаться. В ней есть что-то настоящее. Полное отсутствие претенциозности, что делает общение с ней привлекательным. Просто чтобы увидеть, какой безумный поступок она совершит в следующий раз.

Но очевидно, что она одиночка, а поскольку я тоже, то не думаю, что мы будем часто общаться.

Я спускаю одну ногу со скамейки и чувствую колючее ощущение на спине. Когда я оборачиваюсь, то вижу, что весь стол Датча смотрит на меня.

У Датча, Зейна и Финна суровые выражения лиц. Но самые свирепые хмурые взгляды исходят от болельщиц. Блондинка с витрины смотрит на меня так, будто хочет ударить ножом.

Я начинаю думать, не она ли оставила слово «шлюха» на моем шкафчике?

Значит, дети в Redwood больше обижаются на то, что я «возможно» встречаюсь с одним из Королей, чем на то, что у меня может быть связь с учителем?

Я не знаю, смеяться мне или плакать.

Неужели богатые люди всегда были такими испорченными?

В любом случае, Блонди не о чем беспокоиться. Я ни за что не присоединюсь к их культу королей. На самом деле я нахожу то, как они поклоняются и преклоняются перед Датчем, совершенно отвратительным. Понимают ли они, кому спешат угодить? Знают ли они, насколько черно его сердце?

Нелепо.

Но если они хотят его, значит, они его заслуживают.

Датч поднимает руку и укоризненно смотрит на меня.

Я вздергиваю бровь.

Он кивает, а затем откидывается назад, как король на своем троне, терпеливо ожидая, пока я подчинюсь его приказу.

Я хмурюсь, отбрасываю его и разворачиваюсь. Мои шаги утопают в траве, пока я иду к кафетерию.

Остаток обеда я проведу за игрой на фортепиано и постараюсь забыть о существовании Датча Кросса. Только так я смогу пережить остаток этого дерьмового дня.

9.ДАТЧ

Каденс Купер имеет чертову смелость игнорировать меня.

Меня.

Как будто она не видит, что я маню ее с другого конца двора. Как будто ее красивые карие глаза не понимают, что означает этот жест.

— Ооо... — Зейн дразнит меня под дых. — Похоже, ты недостаточно сильно разбил свою игрушку, брат.

Финн поднимает на меня бровь.

— Может, ты теряешь хватку?

— Это может занять некоторое время, но она научится. — Мрачно говорю я.

Зейн хихикает.

Я отползаю от стола, когда пара наманикюренных рук обхватывает мой бицепс.

Криста смотрит на меня своими ярко-голубыми глазами и губами, накрашенными пчелой, которые она получила на свой шестнадцатый день рождения. За лето она сделала их еще больше. Если так пойдет и дальше, то к тридцати годам она будет похожа на надувную куклу.

Я стряхиваю ее с себя.

— Не трогай меня.

— Дай мне с ней разобраться. — Криста хлопает густыми ресницами. При сильном порыве ветра эти штуки оторвутся и полетят на дерево. — Ты видел маленькое послание, которое я оставила на ее шкафчике?

Мне стало интересно, кто нарисовал помадой на шкафчике Каденс слово «шлюха». Это был не кто-то из нас.

— Я сам с ней разберусь. — Рычу я, не понимая, почему меня раздражает вмешательство Кристы.

Эта маленькая нуждающаяся дурочка надувается и прижимается ко мне.

Ее