Камердинер, который любил меня - Валери Боумен

поищу шпорник?

– Не выйдет!

– Хорошо, я скажу, но только если и ты сделаешь то же самое.

Марианна кивнула.

– Обещаю.

– И ты не солжешь?

Она опустила цветок и улыбнулась.

– Нет, если и ты скажешь правду.

Белл покачал головой. Его взгляд был серьезным, как никогда.

– Хорошо.

Он подошел к окну и, уставившись в ночную тьму, пробормотал:

– Проклятье! Надеюсь, я об этом не пожалею. Ну ладно. Меня зовут Бомонт Белхем, для друзей – Белл.

– Белл, – повторила Марианна с почтением. Ей самой не удалось бы угадать это имя, да и непонятно было, почему, – Белл…

– Теперь твоя очередь.

Она ответила не сразу, продолжая вертеть в руке цветок.

– Надеюсь, ты не будешь слишком разочарован, но меня действительно зовут Марианна.

Его лицо вытянулось.

– Ты серьезно?

– Абсолютно. Я же обещала сказать правду. Клянусь.

– Но твоя фамилия ведь не Нотли?

– Нет.

– Не думаю, что ты захочешь мне ее назвать, – проговорил Белл.

– Я тоже не думаю, что ты захочешь сказать, кто ты, – парировала Марианна и положила розу на столик.

На его губах появился намек на улыбку.

– Разумное решение – сохранить собственное имя. Меньше путаницы.

– Тебя когда-нибудь сбивает с толку обращение «Николас»?

– Иногда бывает, – усмехнулся Белл и посмотрел на дверь. – Думаю, мне пора идти.

Марианна глубоко вздохнула.

– Да, наверное, ты прав, но… – Она замолчала и почувствовала, как по спине побежали мурашки.

– «Но» что? – спросил он.

– Я вспомнила, как накануне сказала, что не готова лечь в постель с незнакомцем…

– Что-то изменилось?

От его горящего взгляда ее сердце отчаянно заколотилось.

– Теперь я знаю твое имя.

Ей больше не пришлось ничего говорить: Белл стремительно схватил ее в объятия и завладел губами. Его язык по-хозяйски вторгся во влажные теплые глубины ее рта и принялся их исследовать.

Марианна поднялась на цыпочки и обняла его шею.

Не теряя времени, он подхватил ее на руки и отнес в постель. Его губы тут же пустились в путешествие по ее щекам, шее, открытой части груди. Через мгновение все преграды в виде халата и ночной рубашки были устранены, и губы его накрыли розовый сосок.

Марианна тихо вскрикнула и выгнулась ему навстречу, утонув в захлестнувшей ее волне потрясающих ощущений.

Белл тем временем добрался до второго соска и принялся ласкать его языком.

Ей пришлось прикусить губу, чтобы сдержать крик, и, желая, чтобы он никогда не останавливался, она прижала его голову к груди.

Белл на минуту оторвался от нее, чтобы избавиться от рубашки, и Марианна сразу ощутила холод и пустоту.

Теперь на нем остались только бриджи, а на ней – ночная рубашка, спущенная до талии. Они полулежали на кровати, с трудом справляясь с дыханием и глядя друг на друга так, словно видятся в последний раз в жизни.

– Ты уверена, что хочешь этого? – прошептал Белл, придав бархатистому голосу обольстительные нотки.

– Да, – прошептала Марианна.

Больше ничего ему слышать и не надо было: ласки стали увереннее и настойчивее.

– Белл… – прошептала она, чтобы просто услышать, как звучит его имя.

Протиснув руку между их телами, она сжала внушительный бугор внизу его живота.

Он судорожно вздохнул и выдавил:

– Это восхитительно, любовь моя, но если продолжишь, я не выдержу.

Марианна, усмехнувшись, помогла ему снять бриджи, сама избавилась от ночной рубашки, и, обнаженные, они застыли, пожирая друг друга глазами.

– Ты великолепна, – прошептал Белл с благоговением.

– Раньше, когда ты был в одежде, то казался мне римским божеством, – медленно проговорила Марианна, скользя глазами по обнаженному мужскому телу. – Теперь я точно знаю, что люди такими не бывают.

Белл засмеялся, покачал головой и привлек ее к себе.

– Можешь сама убедиться, что я человек: просто потрогай меня в любом месте.

Марианна на мгновение замерла: Уильям никогда не позволял ей быть сверху, – но ее сомнения вмиг улетучились, как только поняла, какую власть обрела над Беллом. Она может трогать его где захочет? С превеликим удовольствием.

Белл лежал на кровати, сложив руки под головой и вытянув ноги. Глаза Марианны загорелись. Этот мужчина – само совершенство, и она решила непременно обследовать каждый дюйм его великолепного тела, причем не только на ощупь, но и на вкус!

Она зарылась кончиками пальцев в поросль на груди, поиграла кудряшками и медленно спустилась вниз, с восторгом наблюдая, как сокращаются тугие мышцы от ее прикосновений. Ее рука опустилась по плоскому животу до внушительных размеров мужского достоинства, сжала, потом погладила.

Из груди его вырвался хриплый стон, потом он выдохнул:

– Марианна…

Как же ей нравилось слышать свое имя в его устах! Сейчас оно прозвучало как молитва.

Продолжая сжимать его подрагивающее естество, она наклонилась и поцеловала Белла в губы. Их языки сплелись. Он попытался перехватить инициативу, обнять ее, но Марианна не позволила.

Оторвавшись от его губ, она проложила поцелуями дорожку по шее, груди и животу.

Его бедра дернулись, руки покинули свое место под головой и вцепились в простыни, когда он осознал, что у нее на уме.

– Марианна, пожалуйста… Я не могу.

– Что именно ты не можешь? – обдав его напряженное естество горячим дыханием, уточнила она.

– Я не выдержу, если ты… – Слова с трудом срывались с его губ, дыхание было хриплым.

– Если я… что?

Марианна и правда в точности не знала, что делать дальше, и надеялась, что он сам ей подскажет.

– Если… возьмешь его в рот, – выдохнул Белл.

– Отличная идея!

Она с радостью сделала то, что нельзя, с каким-то первобытным удовольствием прислушиваясь к его хриплым стонам, потом осведомилась:

– Чего еще ты не переживешь?

– Пожалуйста… – У него перехватило дыхание. – Не надо сосать его и двигать рукой вверх-вниз.

Ах вот как? Марианна восхитительно медленно проделала и то и другое, и результат превзошел все ее ожидания. Белл рычал, метался по кровати, хватаясь за простыни, словно старался удержаться в этом мире.

Прошло всего несколько секунд, его терпение лопнуло, и, схватив ее за талию, он едва не швырнул ее на кровать.

– Посмотрим, как ты выдержишь такую пытку…

Его губы отправились в путешествие по ее телу, и когда он раздвинул ей ноги, Марианна испугалась, уставившись на него в немом удивлении. Не хочет же он…

Первое же движение его языка, проникшего между интимными складками, подтвердило ее догадку и заставило выгнуть спину. Из ее горла вырвался стон, но он и не подумал прекратить свою сладостную пытку, пока она не почувствовала, что, как и двумя ночами раньше, балансирует на краю пропасти и вот-вот рухнет или мир вокруг нее, или она сама разлетится на тысячи осколков.

– Белл, пощади, больше не могу…

Он тут