Санька-умник 2 (СИ) - Куковякин Сергей Анатольевич

Меня — призвали при достижении установленного законом возраста.

Пусть я и воевал, и в действующей армии находился, но действительная служба мне начала засчитываться только с сорок пятого года, с того времени, когда мы всех победили.

Таким образом, служить срочную я ещё только-только начал. И, тянуть мне её — как тому медному котелку, про который в пословице говорится.

Это, как раз про меня слова — сядь, жопу прижми, сиди и не питюкай… Чем тебе не хорошая служба — в тепле, сухости и при казенном имуществе?

Я и служил.

Наш склад реорганизовали в транзитный. Из других в него медицинские материальные ценности привозили, формировали установленную партию, а затем она шла в СССР.

Работы мне хватало, некогда было голову поднять.

Я уже, грешным делом, даже подумывать начал, что неплохо бы куда-то в командировку смотаться. Хоть на ту же эпидемию.

Представьте себе! Людям горя пожелал!!!

Грех, это, даже думать про такое — грех.

И, как накаркал…

В сорок седьмом в Северо-Восточном Китае началась крупная эпидемия чумы. В это время там полным ходом уже шла гражданская война между китайскими коммунистами и гоминьдановским правительством. Северо-Восточный административный комитет обратился в очередной раз за помощью к СССР, но ситуация-то уже была совершенно иная…

Раньше китайским товарищам могли наши военные врачи помощь оказать, а сейчас уже договор подписан между СССР и Китайской республикой о невмешательстве во внутренние дела друг друга.

Тут и вспомнили в СССР, что у нас свой СОКК и КП имеется, который считается общественной организацией и является членом Международного движения Красного Креста и Красного Полумесяца. Вот через него и были направлены в Маньчжурию противоэпидемические отряды.

Один из них и возглавлял доктор Николаев, под началом которого я уже работал на эпидемии чумы в Ванемяо.

Для всего мира отряды были краснокрестные, а вот их состав формировался уже по нашему собственному усмотрению.

На складе, где проходила моя служба, я с Николаевым и встретился. Он приехал для получения медицинских препаратов, а этим я как раз и заведовал.

— Здравствуйте, Александр Ильич. — улыбнулся мне Николаев.

Смотри, помнит!

— Добрый день, Николай Иванович. Рад снова Вас видеть.

Слово за слово, и… я оказался в его отряде.

Как уж там это документально было оформлено, я не знаю.

— Временно отпускаю, Вы, там побыстрее… Одна нога здесь, другая — там… — хмуро напутствовал меня мой начальник-фармаколог.

— Есть! — ответил я по-военному.

На этот раз у Николаева на меня была возложена прививочная работа.

Китайцев — много, а нас — мало. Пахали мы свою пашенку с утра и до самой полуночи.

В подробности вдаваться не буду, но поставленные перед нами задачи мы выполнили. В благодарность за оказанную помощь правительство освобожденного района вручило личному составу нашего отряда красное знамя, каждому — по грамоте, а кое-кому — медали. Я тоже попал в число тех, кому китайская медаль грудь украсила.

Во! Теперь я имею и иностранную награду!

А, что — заслужил.

Не зря я здесь оказался, в который уже раз сколько людей спас.

Кстати, в последнее время на меня медали как дождь с неба сыпались. В сорок шестом мне вручили медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», а в нынешнем, сорок седьмом, ещё одну — «За победу над Японией». Последняя что-то задержалась, но ладно, пусть чуть позже, но нашла героя.

Одно неприятно, что с самого начала сорок восьмого года все выплаты за ордена и медали отменяются. Ещё и нельзя будет орденоносцам бесплатно ездить по железнодорожным и водным путям сообщения, а кроме этого — всем награжденным на трамвае.

Да, тут понять государство можно — тяжело после войны, много чего необходимо восстанавливать…

Глава 37

Глава 37 Спокойной службы не получилось

Тяжело стране…

Немало чего в ходе войны оказалось разрушено, в том числе многие фармацевтические производства.

Медицинского имущества не хватает, поэтому трофейное с большим удовольствием используется. Причем, как в армии, так и в гражданском здравоохранении.

В сорок пятом в Маньчжурии, когда меня из танкового батальона как репку выдернули, было создано два десятка трофейных команд для сбора японских медикаментов, перевязочного материала и тому подобного, что мы у Квантунской армии захватывали.

Я оказался не исключением, в этих отрядах почти сто офицеров медицинской службы было задействовано и более двухсот рядовых и сержантов.

Собирали и вывозили в СССР медицинское имущество тогда сотнями вагонов. Особо много чего прибрали в районах Харбина, Чанчуня, Мукдена и Даляня.

Сейчас почти все такие отряды уже расформированы, а я так на медицинском складе и задержался. Участвую в хранении особо востребованных лекарственных средств, а что имеется в относительном достатке, мы отпускаем сейчас уже для лечения местного гражданского населения, Народно-освободительной армии Китая и японских военнопленных.

Именно — уже НОАК. В сорок шестом китайские коммунисты поменяли название своим вооруженным силам и стали называть их Народно-освободительной армией Китая.

Да, дела…

Кто бы мне дома сказал, что буду я нести ответственность за хранение сразу нескольких тонн опиума — никогда не поверил. Сейчас же это для меня — обыденная реальность. Только с одного из японских медицинских складов трофейная группа сразу как-то восемь тонн опиума изъяла, доставила их к нам, а от нас он уже в СССР пойдет для переработки… *

Некоторое время назад в разговоре с майором Петровым, я обмолвился о том, что как один из вариантов своего будущего, рассматриваю получение высшего фармацевтического образования в заочной форме.

— Правильно, правильно, Александр Ильич! — оживился мой непосредственный начальник. — Двумя руками поддерживаю такое начинание. Даже могу помочь с поступлением…

Так, интересно… В чем же может мне такая помощь заключаться?

Оказывается, в своем прошлом, работая в фармацевтическом высшем учебном заведении, майор имел отношение к организации приема на обучение.

— Я могу коллегам написать и мне необходимые книги для подготовки сюда вышлют, — пояснил мне Петров степень участия в моей судьбе.

Ну, а я уже грешным делом подумал, что он меня в химии или ещё в чем натаскивать для экзамена будет…

— Главное, образование будет по нашему профилю службы! — поднял вверх указательный палец своей правой руки майор. — Стране сейчас очень нужны грамотные офицеры!

Пока я с Николаевым чуму ликвидировал, заказанные учебники и пришли. Можно было начинать сдувать пыль с мозгов, которая там за время одной и второй моих войн накопилась.

Эх, грехи наши тяжкие…

Почему в моей здешней жизни, то — яма, то — канава…

Может, в прошлой, я всю свою долю удачи уже использовал?

Месяца я над книгами не просидел, как меня в Цзямусы перевели. Вроде так правильно название этого города произносится.

Тут — тыловая база НОАК, а соответственно сюда от «северного соседа» бурным потоком поступает горючее, одежда, обувь, медикаменты и всё другое необходимое.

Сам СССР на голодном пайке сидит, а с КПК — делится. Причем, многим — безвозмездно.

Здесь, на берегу Сунгари, и будет протекать моя дальнейшая служба.

Где? Официально — опять же на медскладе.

4-я полевая армия НОАК сейчас в южные районы страны довольно уверенно движется, а там — малярия. Китай нужных медикаментов не производит, вот СССР данную армию ими и снабжает.

По бумагам, я — на складе гвоздями прибит. Где нахожусь в реальности — замнем для ясности.

— про восемь тонн опиума — не выдумка автора, такая информация имеется в одном из источников, который был использован при написании данной главы.

Глава 38

Глава 38 Встреча с подполковником Черновым