Внук Персея. Сын хромого Алкея - Генри Олди

– Ты же сам сказал: повременить!

– Вот и нечего было вещать от имени всех Персеидов! Тогда бы и Птерелай трижды подумал, прежде чем высаживаться у всех на виду. А так, если басилей Тиринфа в доле – от кого прятаться? Увидел Алкея с копьем, чуть не рехнулся от изумления…

– А какого даймона он заявился раньше? Я бы успел…

– Успел бы он! Я гонца спрашиваю: почему раньше срока прибыли? Он даже удивился. Это, говорит, море. Раз на раз не приходится. Собирались на веслах идти. А тут попутный ветер… Кто ж от удачи отказывается?

– Что еще гонец передал?

– Передал, что Птерелай в гневе. Виновного найдет и лично утопит.

Под сводами повисла мрачная пауза.

– Замарал хитон, трусишка? – расхохотался Электрион. Страшный в бешенстве, он был отходчив. – Шучу я, не бойся! Телебои аж пищат, так им нужен союз с нами. Но Птерелай хочет точно знать, с кем он имеет дело. И я его прекрасно понимаю!

– Боги, благодарю вас! Это вторая добрая весть после смерти Пелопса. Только пирату об этом сообщать не обязательно. Пусть по‑прежнему считает, что союз нужнее ему, чем нам. Итак, назначаем новую встречу…

– Придержи коней, торопыга. Нам сейчас встречаться с Птерелаем не с руки. Вестника с ответом я отошлю утром. Пусть телебои малым отрядом высаживаются на Сосновый. Осмотрят бухты, прикинут, как обустроиться. Зачем время тянуть? Рыбаки Соснового – не люди, овцы. Их резать не станут, они и промолчат. Что же до Пелопидов, болячку им на задницы… В интересах Птерелая, чтобы Арголидой правили мы. Начнись война – поддержит, никуда не денется.

– Лучше заранее договориться…

– Что бы я делал без твоих советов, братец? Договорюсь, не бойся. Уж получше твоего! А ты стрелой в Тиринф. Пора Алкею обо всем узнать. Персеиды должны быть заодно. Понял?

– Может, сперва с Птерелаем все уладим…

– Один раз ты уже «уладил»! – Электрион вновь сорвался на рык. – Хватит! Хоть верхом на него садись, а Алкей чтоб был с нами!

– Он еще не оправился…

Чувствовалось: Сфенелу объясняться с Алкеем – нож острый. Узнает старший брат, откуда взялись под Навплией телебои, выяснит, по чьей милости он прикован к ложу – гнев Электриона покажется детской забавой в сравнении с яростью хромого Алкея. Сфенел ночами мучился бессонницей. Все думал: а я рискнул бы привязать себя к колеснице? Без ног ринуться в бой? Когда же засыпал – видел Алкея у своего ложа. И казалось – отца видит, великого Персея.

– Увиливаешь?

– Ты лучше о племянничке беспокойся, – окрысился Сфенел. – Узнает, что телебои на Питиусе – за меч схватится…

– Не твоя забота, – сухо отрезал ванакт. – Придет время, все ему объясню. Сейчас рано – он на Птерелая зуб имеет, из‑за отца. Ты мое беспокойство не меряй, у меня его много. В первую голову – телебои…

– А что о них беспокоиться? Сам же сказал: пусть высаживаются…

Темнота вздохнула.

– Дурак ты, братец. Телебои на Сосновом с голодухи опухнут. Остров‑то нищий! Даже если у местных все подчистую выгрести… А местных телебои не тронут.

– Почему?

– Это теперь их остров. Кто ж дома гадит?

– Что ты предлагаешь?

– Я не предлагаю. Я делаю. Отгоню‑ка я им стадо коров. Пусть видят: я камень за спиной не держу.

Каждое «я» Электрион вбивал, как клин в расщеп дерева.

– Коров на остров перегонишь? По волнам?

– А ладьи телебоям на что? Сами заберут.

– У всех на глазах?

– Зачем – на глазах? Велю отогнать стадо в Элиду…

– Там же сплошь Пелопиды!

– Есть на западном побережье один городишко… Басилей Поликсен у меня в долгу. К нему и отгоню стадо. Налетели пираты, забрали у Поликсена скот – ищи ладьи в море!

– Разумно, – признал Сфенел. – Если что, мы ни при чем. Где Элида, а где Арголида! Украли пираты коров – так не у нас же! И уговор раньше времени не раскроется, и народишко бузить не станет: чужих пираты грабят. Алкею, вон, жизнь сохранили. Отчего б с такими молодцами и не договориться?

– Верно мыслишь. А еще пусть думают: телебои Элиду щиплют, Пелопсову вотчину. Не должно быть у Птерелая обратного пути. Или со мной идти – или одному против всех. Ну а ты с утра езжай в Тиринф…

Когда братья ушли, опустевший храм наполнился смехом. Долго, с удовольствием хохотал Мом‑Насмешник, Правдивый Ложью. Верно говорят: «Хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих замыслах».

9

– Радуйся, Тимофей!

– И ты радуйся, Феодор!

– Что делаешь?

– Геройствую. Коров пасу…

– Жирок нагуливают?

– Ага…

– Молочко прибывает?

– Аж наземь течет!

– Это славно. Отбей‑ка мне от стада голов пятьдесят!

– Сам отбей. Вон дубина, вон головы. Иди отбивай!

– Хо‑хо‑хо!

– Га‑га‑га!

– Ну ты и шутник, Тимофей!

– Ох, я и шутник, Феодор! Не дам я тебе коров, и не проси…

– А ванакт приказал, чтоб дал.

– Ну, раз ванакт… Что он еще приказал?

– Чтоб ты о коровах помалкивал. Знаю я, говорит, Тимофея. Язык у него до пупа. Махнет языком – на море буря! Ты, говорит – это он мне – если увидишь, что Тимофей язык навострил, сразу бери ножик – и чик! Безъязыкому коров пасти сподручнее.

– Гы‑гы‑гы!

– Ух‑ха‑ха!

– Ну ты и шутник, Феодор!

– Шутник я знатный, Тимофей! А вот и ножик. Видал?

– Видал.

– Про язык слыхал?

– Слыхал.

– Запомнил?

– Крепко‑накрепко. Тебя не встречал, коров не давал. Иди, гони буренок куда велено…

– А каких же мне брать, Тимофей?

– А с того края луговины. Их вчера пригнали, с утреца. Из Тиринфа.

– Так они ж, небось, чужие? Их же, небось, хватятся?

– Да кто их хватится? Раз на наши пастбища пригнали, значит, они нам не чужие. Свои они нам, родненькие. Ишь, выменем трясут…

– И то верно. Вчера пригнали, сегодня увели. Никто и не заметит.

– Ну ты и мудрец, Феодор!

– А уж ты мудрец, Тимофей!

– Ты ж мой Дар Божий…

– Ты ж моя Божья Честь[35]…

– А нет ли у тебя винца, Тимофей?

– Сладкого?

– Ну!

– Душистого?

– Эх!

– Неразбавленного?

– Так!

– А ты спрячь ножик, я и найду винца…

10

Трапезные ложа, рассчитанные на двоих. Кресла для тех, кто не любит есть лежа. Стулья со спинкой для тех, кто не любит кресел. Цветные покрывала. Подушки с узорчатыми наволочками. Лохани для омовения ног. Лохани для омовения рук. Столики, числом десять.

Да, кивает Амфитрион.