Игра в имитацию - Мила Гусева

крепко обхватывает член у основания и немного подаётся вперёд, прижимаясь губами к горячей головке. Торп шумно втягивает воздух сквозь плотно стиснутые зубы и инстинктивно толкается бёдрами вперёд, заставляя её шире приоткрыть рот. Напряжённый член плавно скользит вдоль языка, погружаясь глубже — и очень скоро упирается в горло.

Уэнсдэй невольно морщится от слишком резкого проникновения. Стараясь дышать носом, она подаётся назад — а потом снова вперёд, обводя кончиком языка контур выступающей венки.

Тёмно-вишневая помада размазывается, смешиваясь со слюной. Тяжёлая мужская ладонь ложится ей на затылок, пальцы запутываются в волосах, не позволяя отстраниться слишком далеко.

Но она и не намерена отстраняться.

От глухих стонов, поминутно срывающихся с губ профессора, все органы внизу живота скручиваются в тугой узел. По артериям словно бежит жидкий огонь, а нервные окончания пронзают импульсы возбуждения — будто маленькие разряды электрошокера.

Аддамс вновь обхватывает основание члена дрожащими от возбуждения пальцами, сжимает немного сильнее, двигая кистью вперёд и назад в устойчивом быстром ритме. Торп почти рычит, запрокидывая голову — и этот приглушённый низкий звук действует на неё подобно мощному афродизиаку.

Свободной рукой она скользит вдоль собственного тела, отчаянно жаждущего разрядки. Касается кончиками пальцев напряжённых сосков, проводит ладонью по впалому животу и наконец отодвигает в сторону насквозь промокшую полоску чёрного кружева. Первое же прикосновение к нежным складочкам, истекающим обжигающей влагой, прошибает мощным разрядом тока. Уэнсдэй слегка отстраняется, выпуская изо рта напряжённый член — с приоткрытых вишневых губ срывается первый приглушенный стон.

— Если бы это входило в экзаменационную программу, я бы однозначно поставил тебе высший балл… — Торп усмехается, но из-за сбившегося дыхания ему не удаётся придать своему тону обычную язвительность.

Она оставляет ироничный выпад без ответа.

Во многом потому, что в голове почти нет мыслей — сокрушительное желание парализует рациональное мышление, заставляя лихорадочно дрожать в предвкушении.

Чертов профессор потемневшими от возбуждения глазами следит за тем, как она ласкает себя. А спустя несколько секунд склоняется над Аддамс и мягко сжимает тёплыми ладонями её плечи, принуждая подняться на ноги — а потом увлекает её в сторону широкой кровати, застеленной тёмно-серым покрывалом, попутно избавляясь от остатков своей одежды. Она подчиняется, мысленно ужасаясь собственной покорности. Такой внезапной и совершенно для неё не характерной.

Машинально кусая губы, Уэнсдэй ложится поперёк постели, ощущая, как гладкий атлас покрывала приятно холодит обнажённую спину — и призывно раздвигает ноги. Торп нависает над ней, глядя прямо в глаза. Насыщенная бархатная зелень его радужек почти полностью скрыта под чернотой расширенных зрачков.

Он склоняется к её груди, припадает губами к соску, опаляя горячим дыханием ледяную бледную кожу… Oh merda. Она стонет громче, инстинктивно выгибая спину в безотчётном стремлении усилить тактильный контакт.

Сильные мужские руки ложатся на бёдра, пальцы яростно впиваются в выступающие хрупкие косточки, пока зубы Ксавье на секунду смыкаются вокруг затвердевшего соска.

Яркость ощущений зашкаливает до критической отметки — мышцы внутри требовательно сжимаются вокруг пустоты, выделяя всё больше горячей липкой смазки.

Обжигающие губы скользят ниже, оставляя влажную дорожку на впалом животе с напряжённым прессом. Но ей нужно больше, намного больше этих дразняще лёгких поцелуев. Повинуясь первобытным инстинктам, она шире разводит ноги и приподнимает бёдра, позволяя ему стянуть насквозь промокшее нижнее белье. Отбросив на пол невесомую паутинку чёрного кружева, Торп опускается на колени перед кроватью и решительно подтягивает Аддамс к самому краю постели.

Она снова стонет и зажмуривается, почувствовав первое прикосновение его губ к изнывающему клитору — это слишком острое ощущение, чтобы можно было сдержаться.

Жалкие остатки самообладания рассыпаются на осколки, когда Уэнсдэй запускает тонкую руку ему в волосы, притягивая ближе к себе.

Чертов профессор явно знает, что делает.

Горячий язык умело описывает несколько круговых движений, заставляя её стонать в голос и извиваться всем телом от нетерпения.

От интенсивности воздействия по спине бегут мурашки, все нервные окончания воспламеняются. Длинные пальцы скользят вдоль нежных складочек, собирая влагу — а мгновением позже раздвигают их и медленно проникают внутрь. Совсем неглубоко, всего на одну фалангу. Но даже это подобно тысячевольтному разряду тока.

— Глубже… — бессвязно шепчет Уэнсдэй, неистово кусая губы в бесплодных попытках унять рвущиеся из горла стоны. — Жестче…

— Какая ты нетерпеливая, — даже в такой волнующий момент проклятый профессор остаётся верен своему извечному ироничному тону.

Но приказ, больше напоминающий отчаянную мольбу, он всё-таки выполняет — два пальца погружаются глубже в обжигающую влажность её разгорячённого тела. Изгибаются под особым углом, задевая место наибольшего скопления нервных окончаний и срывая с искусанных вишневых губ короткий вскрик. Начинают двигаться в жёстком быстром ритме, даря крышесносное удовольствие вперемешку с лёгкими отголосками упоительной боли.

Ей нестерпимо жарко и невыносимо хорошо. А ещё мало, отчаянно мало — Уэнсдэй изнывает от желания поскорее ощутить в себе его член.

Словно угадав её мысли, Торп плавно отстраняется и снова опускается сверху, вжимая её разгорячённое тело в мягкую постель всем своим весом. Губы ложатся на шею, горячий язык скользит вдоль неистово пульсирующей сонной артерии, издевательски медленно спускаясь к ложбинке между ключиц. Аддамс вздрагивает от восхитительно болезненных укусов — похоже, завтра ей понадобится платье с высоким воротником, чтобы скрыть лиловые отметины от его зубов.

Ксавье словно нарочно тянет время, стремясь довести её до безумного исступления.

И у него получается — пульс шкалит за сотню, обнажённая грудь тяжело вздымается, а пожар возбуждения между призывно разведённых бёдер безжалостно испепеляет все мысли, кроме одной — поскорее почувствовать внутри грубые глубокие толчки.

Но подобная расстановка сил Уэнсдэй решительно не устраивает. Она не привыкла быть в пассивной роли, хоть и не может отрицать, что это невероятно волнующе.

Тонкие бледные пальцы с чёрными ноготками впиваются в плечи Ксавье, а мгновением позже она резко переворачивает его на спину, устраиваясь сверху. Профессор издаёт низкий гортанный стон, когда Аддамс скользит влажными складочками по твёрдой головке, позволяя ему в полной мере ощутить степень своего возбуждения. И хотя ей чертовски хочется отомстить за недавние изысканные пытки, сил медлить давно уже нет — и одним резким движением она опускается на напряжённый член, насаживаясь до самого основания.

Глубина проникновения разом вышибает из лёгких весь воздух. С протяжным громким стоном Уэнсдэй выгибается в спине, запрокидывает голову, закрывает глаза… Острота ощущений пронзает разгорячённое тело ударом молнии, электрическим импульсом оголённого провода — и она сиюминутно начинает двигаться, сразу задавая жёсткий быстрый ритм. Пульсирующие мышцы трепетно сжимаются вокруг твёрдого члена, распространяя волны удовольствия по всему телу. Мужские пальцы с силой впиваются в её подрагивающие бёдра, оставляя россыпь