Король-Предатель - Михнегер Егор

Глава 7. Уважение

Вино сообщает каждому, кто пьёт его, четыре качества. Вначале человек становится похожим на павлина — он пыжится, его движения плавны и величавы. Затем он приобретает характер обезьяны и начинает со всеми шутить и заигрывать. Потом он уподобляется льву и становится самонадеянным, гордым, уверенным в своей силе. Но в заключение он превращается в свинью и, подобно ей, валяется в грязи.

Абу-ль-Фарадж

— Что значит, Безбородого отпустили? — от столь вопиющей наглости у Дорки перехватило дыхание. Ему стоило немалых усилий сдержаться, чтобы не побежать сломя голову наводить порядок в Квартале. Учитывая, что большинство его бойцов после вчерашней попойки были всё ещё не в себе, эта идея могла закончиться плохо. — А моим мнением поинтересовался хоть кто-нибудь? Или Фомлин у нас теперь новый король?!

— Эээ, так его же Дедушка отпустил, а не Фомлин. Дедушка сказал, что так правильно. Значит Безбородый хороший. Ага? — здоровенный гном неуверенно переминался с ноги на ногу, не понимая бурной реакции главаря Сопротивления. Именно так они называли свою малочисленную, но очень опасную группировку.

— Норин, порой твоё тугодумство просто выводит меня из себя! Вместо того, чтобы бежать сюда со всех ног, слушал своего любимого «дедушку» до последнего! Безбородый хороший, надо же такую дичь сказануть…

Огромный гном втянул голову в плечи, опасно набычившись, но Дорки не обратил на это внимания. Он уже давно вдоль и поперёк изучил переростка и хорошо знал, чего от того ожидать, как им управлять и использовать недюжинную силу в своих интересах.

Хотя поначалу он сильно тревожился, понимая, что в драке против здоровяка у него шансов нет, но Норин внутри был словно ребёнок. Добродушный, наивный и… до невозможности глупый. Почти дурачок. Если прямо не указать, что и как делать, тот так и будет стоять, развесив уши с открытым ртом, и соображать до второго пришествия Мерхилека, что же имел в виду собеседник.

— Дед не так прост, как кажется. Он не стал бы напрямую вмешиваться в дела Квартала. Держу пари, пророк «отпустил грехи» законнорожденному по увещеванию Фомлина! Не знаю точно, что замышляет этот высокомерный грёбанный выскочка, но ему совершенно точно нужен был Безбородый. Иначе, с какой радости вокруг того постоянно кто-нибудь да вертелся? То старый хрыч, то те двое ребят? Нужно было сразу догадаться, тут дело нечисто…

Дорки расхаживал взад-вперёд по небольшой комнатушке, сосредоточенно думая. Норин молчал, с недоумением пялясь на своего вожака.

— Если Пастырь открыто поддерживает Фомлина, у нас могут возникнуть серьёзные неприятности. Слишком многие с открытым хлебалом внимают всему, что говорит наш якобы великий пророк. И хватит супиться, Норин! Понимаю, тебе нравится слушать деда, но сейчас не время валять дурака! Сопротивлению грозит опасность!

Не знаю, какую ценность представляет собой Безбородый, но, как минимум, он очень умён. Не чета нам, беднякам, — Дорки громко хлопнул кулаком по ладони. — Нельзя допустить, чтобы Пастырь, Фомлин и Безбородый объединились и настроили народ против нас! Мы спасение Квартала! Мы, а не всякие мозговитые шибко ушлёпки!

Норин почесал голову:

— Нада их убить, да? Жалко Дедушку…

«Вот же прямолинейный тупица…» — несмотря на значительно меньший рост, Дорки казалось, навис над гигантом:

— Нет, Норин, нет! Что такое ты говоришь?! Слишком много внимания приковано сейчас к Безбородому и пророку. Их трогать нельзя ни в коем случае!

Наоборот, нам следует затаиться. Пожалуй, не стоит даже так трепетно охранять лавочников и прочих наших друзей…

Присмотримся к действиям горе-союзничков, а потом… когда поймём, что же они замышляют… в нужное время, в подходящем месте… для всеобщего блага, и чтобы в будущем другим неповадно было… накажем ублюдков со всей возможной жестокостью.

* * *

Хотя дорога от площади до дома Фомлина заняла не так много времени, Скалозуб неимоверно устал. Поясницу как будто набили ватой. За долгое время полустояния-полусидения в согнутой позе мышцы спины так затекли, что с трудом могли поддерживать тело в вертикальном положении. Если бы не Фомлин и Бойл, подпиравшие Скалозуба плечами с обеих сторон, тот бы поцеловал землю не раз и не два.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В отличие от Пещеры ремёсел, с её геометрически выверенными прямыми улицами и аккуратно огороженными поместьями, Квартал черни представлял собой хаотичное скопление натыканных повсюду строений. Большинство домов были построены вплотную друг к другу, и явное несоответствие их габаритов мозолило глаза привыкшего к строгой упорядоченности законнорожденного. Скопления построек пересекались под разными углами с другими комплексами также без какой-либо закономерности.

Дом Фомлина находился посередине небольшой россыпи строений у самого края Квартала, огораживая собой часть пещеры. Хотя домики соприкасались стенами не везде, наваленные между ними нагромождения хлама напоминали настоящие баррикады, так что проникнуть внутрь комплекса окромя через единственную массивную дверь было бы достаточно сложно. Странный выбор жилья для пусть и неформального старосты, ведь по пути Скалозуб видел много пустующих домов. Гораздо логичнее было бы поселиться поближе к центру Квартала, а не жаться к его окраине.

Тем не менее, дом есть дом, и возвращение в родные пенаты, всегда радость для хозяина и его близких.

Навстречу гостям выбежала собакоморда, радостно вихляя маленьким хвостиком. Будучи от рождения слепыми, четвероногие друзья гномов обладали превосходнейшим слухом и обонянием, а потому всегда первыми чуяли приближение как хозяина, так и опасности. Уткнувшись длиннющей мордой в бедро Фомлину, псина жалобно заскулила, требуя незамедлительной ласки.

— Чоппи, ты мой хороший! Ну ладно, ладно тебе, можно подумать сто лет меня дома не было! — Скалозуб и не представлял, что всегда обеспокоенный и напряжённый гном может быть столь ласковым и добродушным. Как следует потискав и почесав пса, хозяин дома направил его к своим спутникам. — Вот, познакомься с нашими гостями. Давай, дружочек, обнюхай как следует всех.

Пастырь ласково погладил собакоморду по голове, отчего та, привстав на задние лапы, принялась благодарственно лизать старику лицо.

— Смотри-ка, ведь помнит ещё! Ахах, Чоппи, хорош целоваться! Иди, познакомься с нашим новым товарищем. Безбородый, дай ему обнюхать ладони.

Скалозуб осторожно протянул псине раскрытые руки. В последние голодные годы количество собакоморд значительно уменьшилось даже среди законнорожденных. Несмотря на сильную привязанность к хозяевам, животные оставались хищниками: их требовалось кормить мясом, а не грибокартошкой, им нужно было достаточно места, чтобы побегать и поохотиться. За всё время, пока Скалозуб находился в колодках на площади, он ни разу не видел ни одной собакоморды, подозревая, что всех четвероногих друзей гномы давно пустили на жаркое. Сложно судить за столь неблаговидный поступок жителей Квартала, тем паче, что голодные животные представляли бы серьёзную опасность для окружающих. Огромная вытянутая пасть была одинаково хорошо приспособлена как для залезания в норы, так и для того, чтобы оттяпнуть чью-либо конечность.

Ритуал первого обнюхивания представлял большую важность, так как в дальнейшем собакоморда относилась к гостю с гораздо меньшей настороженностью и без прямого приказа хозяина ни за что не вцепилась бы тому в глотку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Чоппи с видимым подозрением понюхал ладони Скалозуба, лизнул средний палец, затем звучно чихнул. Обойдя гнома, собакоморда заинтересовалась открытой лодыжкой. Скалозуб старался не дёргаться, несмотря на сильную щекотку, вызываемую влажным носом любознательного четвероногого.

Внезапно он понял, что псина мочится на него.

— Эй, ты чего творишь?! Пошла вон, тупая собака! Сука! Фу-у-у! Фу-у-у!!! Фомлин, убери её от меня!