Король-Предатель - Михнегер Егор

«Неужели пошли-таки нравоучения, а не только издёвки? Может старик всё же спятил не до конца…»

Пастырь поднял руку с оттопыренным указательным пальцем, подчёркивая важность слов:

— Хочешь узнать гнома — дай ему власть. Ты быстро увидишь, каков тот на самом деле, сколько дерьма там внутри! Думаете, любой из вас, получив достаточно полномочий, сделает мир хоть чуточку лучше? Ха, как бы ни так! Власть пробуждает пороки, наше самолюбие, нашу похоть и неуёмную страсть хапнуть как можно больше. Хапнуть себе, забрав у других! Поверьте, дети, во сто крат легче перенести голод и нужду, чем получить могущество и остаться чистеньким, добрым. Слишком много возможностей, слишком много соблазнов и всё это на фоне безнаказанности — попробуй тут устоять!

Пророк сопровождал речь активной жестикуляцией, голос то понижался до шёпота, то возвышался, отдаваясь эхом от свода огромной пещеры:

— Наша раса проклята, чада мои! Гномы всегда отличались корыстолюбием, жлобством. Даже противные дрыщи-эльфы со своим высокомерием и рядом с нами никогда не стояли! Их древние сокровища меркли по сравнению с нашим богатством! Люди с их ненасытностью могли лишь дивиться прижимистости жителей подгорного царства! Орки… ну те всегда были орками, безмозглые твари не в счёт.

Чего же ждать от правителей нашего рода теперь, когда мы остались во всём мире одни? Они будут заботиться о нас? Переживать за наши жизни, благополучие? Пффф! Зачем это им, ведь больше нет конкурентов, нету врагов, а нам деваться особенно некуда… — старик удручённо покачал головой. — Нет, дети, мы обречены на медленное, но полное вырождение. У нас нет будущего. Тем, кто у власти, на нас наплевать. Всё, чего хочет Предатель и прочая шваль, так это получить от жизни побольше удовольствий и благ, да передать всё наследство тупорылым доченькам и сынкам! Которые ещё хуже родителей, ибо не добивались своими силами ничего, — пророк тяжело вздохнул, печально покачал головой. — Вот такая вот правда без прикрас и соплей. Такая вот правда…

Пастырь замолчал, точно выдохшись. Опустил плечи. Теперь он казался всего лишь уставшим от нелёгкой жизни сгорбленным стариком.

Послышался детский плач. «Каким нужно быть безумцем, чтобы притащить сюда младенца?» — поразился Скалозуб.

В толпе он заметил и компанию Григги. Выглядевшие сейчас словно ангелочки подростки смиренно стояли, грустно понурив головы. Несколько пожилых женщин начали причитать:

— Что же нам делать, Дедушка?

— Как выжить в этом жестоком мире?

— Почему всё так несправедливо?!

Пророк стоял молча, не шевелясь, давая толпе осознать ситуацию.

Постепенно переживания начали проявляться не только у женщин и детей, но и у взрослых гномов. Правда, в форме куда более агрессивной:

— Пора заставить законнорожденных заплатить за все преступления!

— Зачем нам такой король?! Долой власть!

— Ресурсы рабочим!

Пастырь усмехнулся:

— Но-но! Полегче, ребятишки. Ишь, уже власть свергать собрались! Вы бы сперва у себя в Квартале порядок как следует навели! Видел я, по пути, парочку головорезов вашего, как его, Корки? — пророк покачал головой. — Если не можете приструнить даже их, как вы собираетесь справиться с профессиональными воинами Короля? Не смешите мою бороду дети, вас изрубят как кротосвинок на бойне. Тут нужно нечто иное…

Выдерживая паузу, Дедушка демонстративно обводил взглядом собравшихся. Горячившиеся с минуту назад мужики стеснённо опускали глаза.

— Дип-ло-ма-ти-я, — произнёс, чуть ли не по буквам, чудное для оборванцев словечко пророк. — Кто-нибудь из вас слышал такое словцо? А? Вот то-то и оно, что не слышали, иначе не стали бы размахивать кулаками, да околесицу нести невпопад. Безбородый! Да, ты-ты. Поверь, тут больше ни у кого нет столь модной стрижки, — Пастырь ухмыльнулся. — Ну-ка просвети народ, что это за термин такой неведомый. Давай, давай, не стесняйся!

Безусловно, Скалозуб прекрасно знал, что означает данное понятие, но нежданный вопрос застал его врасплох. До сих пор он был лишь пассивным участником публичных собраний черни. Никому и в голову не приходило о чём-то спрашивать его при народе. Однако видя, что Пастырь выжидательно смотрит на него, словно учитель на нерадивого ученика, Скалозуб заставил себя собраться и, преодолевая смущение, ответить так громко, насколько позволял охрипший от долгого молчания голос:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Дипломатия, — он призадумался ещё на пару секунд, подыскивая наиболее простое, точное и ёмкое определение, — это наука, придуманная людьми, жившими задолго до Рокового дня, о ведении переговоров, заключении соглашений, союзов. Дипломатия — это поиск решений, которые позволяли в конфликтах не прибегать к применению грубой силы. Найти компромисс так, чтобы все остались, если не довольны, то хотя бы удовлетворёнными сделкой. Именно благодаря дипломатии люди сумели занять доминирующее, или иначе говоря, главенствующее положение в мире. Им было далеко до мощи магии эльфов, человеческие безделушки и рукоделие не шли ни в какое сравнение с искусствами гномов, а по силе мышц даже самые могучие из людей не могли сравниться с орками!

Скалозуб сам удивился, как разошёлся, давая объяснение несложному, в общем-то, термину. Но как говаривал Хиггинс: «Коли начал — уж будь добр, закончи изделие».

— Самые слабые сумели со временем возвыситься над сильными. Одолеть тех не в бою, не в открытом противостоянии! Превозмочь благодаря дипломатии или, если угодно, хитрости. Приспособленности и гибкости. Говорят, гномы пытались внести понятие дипломатии в систему истинной Философии, но по-настоящему этой наукой владели лишь люди.

Воцарившуюся на площади тишину, чем бы ни была она вызвана: удивлением от заумной речи гнома, коего все считали не более чем элементом интерьера, или презрением к законнорожденному, вздумавшему их поучать, — нарушило громкое хлопанье в ладоши Пастыря:

— Браво, Безбородый, браво! Отлично сказано, лучше, пожалуй, и не объяснишь! Тебе не грибокартошку бы продавать, а деток обучать, глядишь, вырастили б нормальное поколение…

Дедушка задумчиво поскрёб бороду. Похоже, он тоже не рассчитывал услышать от Скалозуба нечто внятное, и был приятным образом удивлён.

Так или иначе, на сегодня речи пророка ещё не закончились:

— Чада мои, теперь вы понимаете, почему нам следует действовать крайне осторожно? Мы с вами словно древние людишки, у нас нет практически ничего, что мы могли бы противопоставить власть имущим. Но наша сила в понимании нашей слабости. Трезвая, честная оценка собственного положения — всё, что сейчас у нас есть. Да, это ничтожно мало, но ещё хуже непонимание происходящего. Возомните о себе, совершите хоть один необдуманный поступок, и пострадать могут все! Наше выживание висит на волоске старческой бороды, чуть дерни, и прости-прощай.

Угрюмость и безысходность читались на лицах собравшихся на площади гномов. Даже Скалозуб, давно переставший тешить себя иллюзиями о хоть каком-нибудь будущем, приуныл пуще прежнего.

— Наступил трудный час, дорогие, любимые мои сыны и дочери! Одному Праотцу ведомо будущее, но ясно одно — грядёт ужасная буря!

Сердце обливается кровью, предвидя страдания народа нашего! Не стоит ждать чуда, нельзя уповать на помощь свыше. Как бы ни был милостив Он, мы слишком долго грешили и должны заплатить по своим счетам и счетам наших предков сполна. Ничто не остаётся безнаказанным, всё возвращается к нам снова и вновь, пока не очистит наши души, не подготовит к последней встрече с Отцом.

Мы пережили остальные расы, но в кого превратились? Что сталось от нашего величия, славы и чести? Зачем миру такое спасение? Такая раса? Какое будущее мы можем построить? Задумайтесь, как низко мы пали, как неправедно все живём. Загнивающая цивилизация, после которой не останется ничего…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пастырь бил словом, будто кнутом. Все стояли, понурив головы, никто не смел поднять глаз.

— Понимаете теперь, почему Праотец сурово наказует всех нас? Или по-прежнему считаете Его несправедливым? Его, знающего всё от начала и до конца времён?!