Российский и зарубежный конституционализм конца XVIII – 1-й четверти XIX вв. Опыт сравнительно-исторического анализа. Часть 1 - Виталий Захаров

Примерно то же самое происходило и за рубежом. Первоначально ложи там создавались местными англичанами, но затем они постепенно приобретали ярко выраженные национальные особенности. Яркими примерами служит становление и развитие масонства в США, Франции и Германии, где на него очень сильно воздействовала специфика местной политической обстановки. В Америке и Франции масонство с самого начала оказалось очень политизированным.

§ 2. Особенности развития масонства в США, Франции и Германии

В США масонство первоначально развивалось под полным влиянием метрополии – Англии. Первая ложа возникла примерно в 1730 г. в Филадельфии, а затем довольно быстро ложи были основаны и в других городах. Характерной чертой американского масонства XVIII в. было отсутствие единого центра. В каждой из 13 колоний действовали свои Великие ложи, при этом они не были самостоятельными и рассматривались только как филиалы Великой лондонской ложи.

После раскола английского масонства в 1750–51 гг. в американских колониях ложи также разделились на «старые» и «новые». Причем перевес постепенно переходил к ложам «старого устава», которые отличались большей демократичностью и доступностью; тогда как ложи «новых» ограничивали свой состав почти исключительно представителями высшего света. Ложи же «старых» масонов» охотно принимали в свой состав простых офицеров, купцов и даже ремесленников и фермеров. Вообще больший демократизм состава и упрощенность ритуала стали еще одной характерной особенностью американских лож.

Одновременно с английскими в колониях действовали и филиалы шотландских и ирландских Великих лож. В одну из шотландских лож в 1752 г. вступил будущий первый президент США Джордж Вашингтон, в то время майор королевской армии.[153]

Перед началом Войны за независимость начался процесс оформления местных Великих лож, независимых от Англии. К 1775 г. их насчитывалось восемь (две в Массачусетсе, по одной в Пенсильвании, Нью-Йорке, Вирджинии, Джорджии, Северной и Южной Каролине), причем почти все они были политизированы и оппозиционно настроены к колониальному правительству, особенно масоны «старых уставов». Это еще одна особенность американского масонства.

Во время Американской революции большинство масонов действовало очень активно в борьбе за независимость. Масонами были почти все известные политики того времени – Бенджамин Франклин (с 1731 г.), Джордж Вашингтон (с 1752), Томас Джефферсон, Джеймс Отис, Самуэль Адамо, Джозеф Уоррен, Джон Маршал, Александр Гамильтон и др. То же касается и народных представителей, подписавшихся под Декларацией Независимости.[154] Видимо, следует согласиться с мнением исследователей, считающих, что масонские ложи в североамериканских колониях стали своеобразным координирующим центром в борьбе за независимость, а многие принципы масонской идеологии (свобода, братство, политическое равенство, достижение народного счастья и общего блага в реальной земной жизни и т. д.) нашли отражение в Декларации Независимости и Конституции США 1787 г.[155]

На примере образования США, на наш взгляд, хорошо просматривается тесное взаимодействие масонства и конституционализма, их взаимное проникновение под воздействием уникальной политической обстановки.

Масонские ложи, взявшие на себя роль своеобразной организационной оболочки, координирующей действия патриотических прогрессивных сил, не утратили своего влияния и после обретения независимости, позволяя сглаживать острые углы политических конфликтов, не допуская их перерастания в открытую вооруженную борьбу. Правда, не всегда это удавалось – достаточно вспомнить Гражданскую войну 1861–65 гг. Тем не менее, масонские ложи сыграли, да и, наверное, до сих пор играют своеобразную цементирующую роль в политическом развитии США. Но выявление этих тенденций требует отдельного исследования и не входит в круг задач нашей работы.

Во Франции развитие масонства также было связано с политикой, но пошло несколько по иному пути, чем в США, что было связано и с иным политическим режимом, и с иной социальной структурой общества. Во Франции 1-й половины XVIII в. безраздельно господствовало дворянство, а в политической сфере – абсолютистский режим с явным полицейским уклоном. Достаточно сказать, что собрания частных лиц считались подозрительными и не допускались. Даже главная социальная опора режима – дворянство – не имела права в количестве больше 20 собираться без специального разрешения короля. И хотя после смерти Людовика XIV во время регентства Филиппа Орлеанского режим несколько смягчился, все равно ощущалось недовольство своим положением среди всех слоев населения. Поэтому общественный и политический строй Англии того времени казался почти идеальным как французской аристократии и дворянству, стремившимся восстановить былое положение и участвовать в принятии политических решений, так и укреплявшейся буржуазии, жаждавшей сравняться с высшими классами.[156] Тем самым английское масонство попадало на благодатную почву и постепенно стало своеобразным центром притяжения для всех недовольных существующим положением вещей.

Характерной особенностью французского масонства было то, что с самого начала руководящее положение в нем заняла аристократия, привыкшая к пышным ритуалам и церемониям. Поэтому довольно простое 3-х степенное английское масонство почти сразу перестало их устраивать. Этим и объясняется огромный успех во Франции так называемого «шотландского масонства», которое на самом деле к Шотландии имело самое отдаленное отношение. Его изобретателем считается Майкл Эндрю Рэмси – человек темной биографии, близкий к якобитам (сторонникам династии Стюартов, свергнутой в 1688 г.), одно время бывший воспитателем «младшего претендента» Карла Эдуарда Стюарта, но в то же время имевший свободный пропуск в Англию. Судя по всему, это был типичный авантюрист и двойной агент, работавший одновременно и на Ганноверскую династию и на якобитов (Стюартов), обосновавшихся в 1730–40-е гг. в Париже. В 1737 г., видимо, стремясь обосновать предполагавшееся вторжение Карла Эдуарда в Шотландию (и в самом деле состоявшееся в 1745 г.) и заодно использовать местных масонов, не подчинявшихся Великой лондонской ложе, он выступил с заявлением о том, что масоны являются наследниками крестоносцев. Предшественниками масонов он объявил вначале рыцарей Мальтийского Ордена, а после их протеста – тамплиеров. Преемник казненного магистра ордена Жака де Молэ якобы тайно скрылся в Шотландии, примкнул для безопасности к организации каменщиков и передал им тайные знания тамплиеров и старый символический ритуал.[157] Соратник Рэмси барон Генрих Чуди, бывший одно время, кстати, секретарем И. И. Шувалова,[158] создал на основе этих высказываний довольно стройную систему, получившей название Клермонской – то ли в честь Клермонского иезуитского колледжа в предместье Парижа Сен-Жермен, бывшего центром якобитов, то ли в честь Луи де Бурбона, графа Клермонского, избранного 16 парижскими ложами в 1743 г. пожизненным Великим мастером. Одновременно была окончательно оформлена «Великая Английская ложа Франции», вскоре ставшая совершенно независимой от английского масонства.

В 1755 г. было официально признано особое положение «шотландских мастеров», их право «наблюдать и наставлять» в обычных иоанновских ложах (первые три степени). В результате Клермонская система стала состоять из двух видов степеней – «символических» (или «иоанновских», которых, как и в Англии, было три, и которые должны были заниматься нравственным самосовершенствованием братьев – масонов и благотворительностью) и «умозрительных» (или шотландских), которых было четыре и которые должны были заниматься поиском высших сокровенных знаний об окружающем мире и Боге.[159] Официальное признание высших степеней, являвшихся якобы носителями тайных мистических знаний, как нельзя лучше соответствовало стремлению французской аристократии к демонстрации своей сословной исключительности и особой роли в масонстве.

Появилось и еще одно отличие от английского масонства. По уставу 1755 г. необходимым условием вступления в масонскую ложу стало исповедание римско-католической веры. Тем самым французское масонство становилось на путь полного приспособления к местным порядкам. Символично, что с 1755 г. главная ложа стала называться Великой ложей Франции. Правда, контролировала она меньше половины всех французских лож. Масонская разноголосица, идейные разброд и шатания были намного большими, чем в Англии. И это еще одна особенность французского масонства.