Чумовая дамочка - Татьяна Полякова

— Что скажешь? — спросила она, стараясь особо не показывать своей заинтересованности.

— Не вижу повода отказываться, — пожала я плечами.

— Плохо то, что работать придется каждый день.

— Но есть и положительные стороны зарплата побольше.

— И доступ практически ко всем ключам и во все помещения.

Я тяжело вздохнула, посмотрела на Зойку, мой взгляд она выдержала, глазом не моргнув, и едва заметно ухмылялась, а я лишь покачала головой.

— Выбрось всю эту чушь из головы.

— Само собой. В моей голове пусто, как у пьяницы поутру в кармане. Ладно, пошла трудиться. А недоверие ваше. Виталия Константиновна, меня по-прежнему больно ранит.

— Подожди, — окликнула я, когда Зойка уже взялась за ручку двери, помедлила и предложила:

— Ты хоть пообедай. Палыч борщ сварил…

— В кабаке накормят, — насмешливо ответила Зойка и удалилась. А я села на подоконник и мысленно принялась на чем свет костить себя.

С этого дня мы с Зойкой виделись нечасто. Жила она у Ваньки, сам он в ресторане появляться перестал, и это наводило меня на определенные мысли. В четверг вечером, когда мы оказались одни в буфете. Зойка сказала:

— Все самое интересное начнется в воскресенье…

— Что интересное? — резко спросила я, сорвавшись.

Зойка широко улыбнулась.

— Извини. Я забыла золотое правило, вперед батьки, и все такое… Ты, конечно, лучше меня знаешь…

— Вот что. Тебе выходные положены. Бери своего Ваньку и отправляйся дня на три… куда-нибудь на природу.

— Хорошо, — взглянув на меня, неожиданно легко согласилась Зойка. — Завтра день отработаю, и отчалим.

В пятницу у меня пропали кубики. Мы обедали, когда пришел Людкин Сашка, как ни странно, трезвый. Людка кинулась его кормить, и за столом мы сидели довольно большой компанией Потом Людка с возлюбленным удалилась в подсобку, и тихое воркование через несколько минут сменилось громкими воплями. Влюбленная пара в очередной раз скандалила. Как выяснилось. Сашка собрался куда-то отчалить ненадолго, а Людка решила, что навсегда, и потребовала вернуть деньги, которые возлюбленный ей задолжал. Сашка рассвирепел, и расставание вышло впечатляющим. Когда они наконец угомонились. Зойка вдруг предложила:

— Бросим? На удачу? — И первой выбросила свои кубики. Ей выпали две шестерки, я усмехнулась, полезла в сумку, потому что по причине жары была в легком платье без карманов, но кубиков в сумке не оказалось.

— Дома забыла, — стараясь скрыть беспокойство, заметила я равнодушно. Глаза подруги потемнели.

— Ты их забыла?

— Подумаешь.. — Зойка удивленно подняла брови, а я сочла нужным пояснить.. — Пора расставаться со старыми привычками.

— Наверное, — кивнула она.

Мысль о кубиках не давала мне покоя всю смену, что бы я ни говорила Зойке, сама-то знала забыть кубики я не могла. Вернувшись домой, тщательно обследовала квартиру и даже спросила у Палыча, не видел ли он их. Палычу пришлось долго объяснять, что я ищу, а когда наконец до старика дошло, он лишь покачал головой.

В субботу, часов в девять утра, заехала Зойка, во дворе ее ждало такси с Ванькой на заднем сиденье.

— В Углич едем, — сообщила она. — На три дня. Если что, телеграфируй: главпочтамт, до востребования.

— Углич это где-то на Волге? — проявила я интерес.

— Ага. У Ваньки там какая-то родня. Я тебе в самом деле без надобности? — с усмешкой спросила она.

— Прекрати, — неожиданно для себя сорвалась я на крик. — Ты знаешь, как я к тебе отношусь.

— Ага, — кивнула Зойка, не дав мне договорить, — Кубики нашлись?

— Что? А… нет. Не помню, куда дела…

— Но ты не расстроилась?

— Почему… жалко, это моя любимая игрушка…

— Водички мне принеси, — сказала Зойка.

— Идем чаю попьем.

— Машина ждет, денежки бегут, давай поживей.

Я принесла ей воды. Зойка выпила залпом весь стакан, вернула его мне и сделала то, что я от нее никак не ожидала, торопливо трижды перекрестила меня, а потом обняла и шепнула на ухо:

— Удачи. Если телеграммы не будет, вернусь в понедельник, — Она легонько оттолкнула меня и спешно покинула квартиру, с улицы донесся не-терпеливый автомобильный гудок. Я подошла к окну. Зойка садилась в такси, подняла голову и махнула рукой на прощание, а я улыбнулась.

Весь день я не выходила из дома, пялилась в потолок и пыталась понять, что меня беспокоит. Чувство такое, точно под ложечкой лежит кусок льда. Одно хорошо. Зойка в Угличе, следовательно, в безопасности, а я как-нибудь разберусь с тем, что здесь происходит. Палыч исправно ходил в магазин, готовил и кормил меня, несмотря на жару. Покидать квартиру я упорно не хотела. За два дня ни одного звонка по телефону. Впрочем, особо звонить мне некому. В воскресенье, ближе к вечеру, неожиданно объявилась Нинка. С сестрой мы не виделись с того самого дня, как я вернулась в город.

— Юлечка заболела, — сообщила она с порога, — а нам на дачу надо съездить. Жара страшная, сгорит все.

— Хочешь, чтобы я с ней посидела?

— Да, — неохотно кивнула Нинка, — Одной мне не справиться, муж дежурит, а Сережина жена в больнице, на сохранение положили. Посидишь?

— Конечно.

Я вызвала такси, и мы отправились на квартиру родителей, где теперь жил Нинкин сын со своей семьей. Такси сестрицу возмутило, хоть и ехали мы за мой счет, всю дорогу она пеняла на мою расточительность.

Первое, что бросилось мне в глаза, когда я оказалась под отеческим кровом, все более-менее ценные вещи исчезли. Как видно, сестрица, опасаясь, что после возвращения я обоснуюсь здесь, поспешила хоть чего-то из наследства реализовать в свою пользу. Впрочем, выговаривать Нинке я не собиралась. Сестра у меня одна, и ссориться с ней из-за барахла, пусть и дорогого, я не хотела. Юлька, девчушка лет трех, с огненно-рыжими волосами, сидела на диване в окружении игрушек, напротив устроился в кресле мой племянник, по возрасту годившийся мне в братья, но выглядел он так, что похож был скорее на дядю. Завидя меня, кивнул торопливо и отвернулся. Родственных чувств между нами не наблюдалось.

Юлька очень серьезно меня разглядывала, большие темные глаза ее были грустными.

— Останешься со мной? — наклонившись к ней, спросила я, она, подумав, кивнула. Нинка прочитала мне лекцию минут на пятнадцать, чем Юльку кормить, какое лекарство давать, я со всей ответственностью отнеслась к ее словам и даже кое-что записала на бумажке, после чего сестрица вроде бы успокоилась и вместе с сыном отбыла на дачу. Вернуться они планировали завтра, часов в девять утра, с первым автобусом.

Юлька оказалась на редкость спокойным ребенком. Весь вечер я читала ей книжки, около десяти она уснула и спала до самого утра, пока не вернулись отец и бабка. Я удостоилась слов благодарности, получила пучок лука и пошла домой. Приняла душ, позавтракала с пьяненьким Палычем и пешком отправилась на работу, с намерением прогуляться. Возле ресторана замерли три здоровущих джипа, парни с волевыми лицами стояли группами по несколько человек и курили, переглядываясь. Я шла к дверям точно сквозь строй, провожаемая их напряженными взглядами. В холле дежурили двое ребят, лица не просто волевые, в них отчетливо читалось стремление смести все возможные преграды на своем пути, я поежилась черт их знает, вдруг они решат, что я и есть та самая преграда.

— Ты куда? — спросил парень, заметив, что я направилась в сторону лестницы.

— На работу, — как можно более по-дурацки ответила я и даже ресницами хлопнула пару раз. Ответ, однако, не произвел должного впечатления.

— Тебе вон в ту сторону, — кивнул парень, показывая на банкетный зал. Я пожала плечами, тем самым выражая недоумение, и отправилась в указанном направлении.

Двери в банкетный зал были открыты, я заглянула в небольшую по площади комнату и увидела следующую картину: смена почти в полном составе восседала на стульях, поставленных вдоль стены. Лица у коллег были испуганные, с намеком на панику.

— Что случилось? — спросила я и тут же понизила голос, почувствовав, что он прозвучал слишком громко для такой траурной обстановки. Мне никто не ответил, граждане зябко ежились и торопливо отводили взгляд.

— Сядь и помалкивай, — предложил зычный бас, и только после этого я увидела, что, кроме работников ресторана, в зале находится еще один человек — парень лет двадцати семи, он сидел на подоконнике и злобно поглядывал на меня, точно на сегодняшний день я являлась его самым заклятым врагом. Разубеждать его в чем-либо желания не было, я села на указанный стул рядом с девушкой из бара, имени которой не знала.

— По какому случаю собрание? — шепотом осведомилась я. Она хотела ответить, потом покосилась на парня и испуганно отвернулась, «Дела», — подумала я с тоской, потому что к этому моменту стало ясно: в ресторане произошло нечто чрезвычайно серьезное, и как это отразится на моей судьбе, еще вопрос.