Ловушка для каравана - Александр Федорович Скрипель

отчеканил Безгод-ков и замер в ожидании дальнейших указаний.

— Молодец! — похвалил своего порученца командир роты. — На сегодня никаких указаний не будет, иди отдыхай.

Проверив спальное помещение солдат, боевое охранение, а затем осмотрев с сержантом Нигаметьяновым территорию поста, ротный отдал ему распоряжение по организации ночной службы и сам ушёл отдыхать.

Глава четырнадцатая

Очередной выезд на проверку постов

Жизнь кипела с самого рассвета. Завтрак с чебуреками, искусно приготовленными Безгодковым. Выезд на серпантин. На первом посту роты. Снайпер Саликов. Осмотр местности среди орлиных владений.

Вот и отступает ночь… Вокруг гор, скал, на автотрассе ещё царит сонная тишина. Но небо на востоке уже светлеет. Из сереющей темноты проступают очертания горных вершин. Вдоль гор, внизу и за речкой, тянутся полосы тумана. Наступал рассвет, и в расщелине между горами появилась часть солнечного круга. Яркие лучи, проникнув в помещение, где отдыхал командир роты, и в спальное помещение солдат, брызнули на их лица, как бы давая понять, что пора просыпаться. Первым в четыре утра проснулся Безгодков и тихонечко растолкал сержанта Нигаметьянова.

— Равкат, подъём. Ты просил разбудить, — прошептал он, чтобы не нарушить сон сослуживцев, которые ночью несли службу.

Нигаметьянов быстро вскочил, протёр глаза и, одеваясь, напомнил Безгодкову:

— Рыжий, ты вчера обещал, что на завтрак будут чебуреки, так что давай иди на кухню. Я с гражданки не ел их, да и все наши пацаны тоже!

Юра Безгодков и без напоминания знал об этом, поэтому и планировал устроить небольшой праздничный завтрак. Сегодня он был помощник повара. Скоро завтрак был готов, сердито булькал чайник, наполняя воздух ароматами терпкого индийского чая. Тем временем солнце, поднявшись над горами, уже вовсю посылало свои лучи на плато, в долину, проникая между выступами скал, в капониры под маскировочными сетями, где стояли танк и боевые машины пехоты. В солнечном луче блеснуло орудие танка и автоматы танкистов, висевшие прямо на стволе орудия, пока они сами занимались у танка физической подготовкой.

Сержант Безгодков уже успел принять по радиостанции информацию со всех постов и направился к командиру роты доложить полученные сведения перед последующим докладом по инстанции. Как только этот разговор завершился, Безгодков торжественно произнёс:

— Товарищ старший лейтенант, силами наряда по кухне мы подготовили сюрприз.

— И какой это сюрприз? — улыбнулся командир роты. — Давай посмотрим.

В воздухе ещё чувствовалась утренняя прохлада, но уже наступала жара. Под тенью раскидистой шелковицы был накрыт стол, украшенный какими-то дикими горными цветами. Посредине стола красовалась большая миска румяных чебуреков, вокруг миски — фрукты и восточные сладости. Бойцы собрались вокруг стола, дожидаясь своего командира.

— Вот это да, молодцы! Настоящий праздник сегодня устроили! — сказал командир роты.

Усевшись вокруг шелковицы, солдаты хвалили сержанта Безгодкова и повара за чебуреки, обсуждали действия Файзулы по спасению афганцев в автобусе.

— Вот бы такие подарки почаще нам. Клёво! — слышались голоса.

Чебуреки, кашу и сладости уплетали за обе щеки. Командир роты, отведав благодарственные дары афганцев, чебуреки, приготовленные его порученцем, насладившись индийским ароматным чаем, сам испытал настоящее блаженство.

Этот вкус напоминал ему аромат тех чебуреков, которые ему всегда готовила мать.

— Ну вот, ладно эти восточные сладости, фрукты… А вот чебуреки можно и самим иногда приготовить! Можно и без свежего мяса, например, с тушёнкой. Муки, которую привез старшина, у нас достаточно! — сказал он.

— После такого завтрака, — сказал, поглаживая живот, механик-водитель командирской боевой машины пехоты Файзуло Тахтамурадов, — я готов без отдыха мчать на БМПэшке в Таджикистан, до самого своего родного Куляба!

— Туда тебе! Ещё не время! А вот в Махипарское ущелье и на серпантин готовность к выезду через пятнадцать минут! — сказал старший лейтенант Годына, поглядывая на часы.

Ровно в указанное время две БМПэшки рванули на перевал. Вскоре прибыли на первый пост роты, который располагался самой высокой точке серпантина, откуда открывался неописуемый пейзаж. Командир роты проверил позиции боевого охранения, пообщался с бойцами, потом вместе со старшим поста, лейтенантом Пластовцом, направился по тропинке туда, где располагался выносной пост.

— Стой! Кто идёт? — раздался голос часового.

— Чего орёшь, Саликов, не видишь, не узнал командира роты? — громко сказал лейтенант Пластовец.

— Так я как положено, — отозвался снайпер Бахром Саликов, стоящий с винтовкой наперевес.

— Правильно, молодец! Сколько времени уже стоишь на посту? — спросил старший лейтенант Годына.

— Почти два часа, скоро смена, — ответил снайпер.

— И что наблюдаешь? Ничего подозрительного не заметил?

— Никак нет, да и кто может вон оттуда спуститься, — указывая на небо рукой, ответил Саликов, — выше нас на перевале никого нет.

— А внизу, по серпантину?

— Там только колонны идут и идут, в глазах рябит и двоится, если долго смотреть!

— Ты сам двоишься, — опять прервал Саликова лейтенант Пластовец, — просто надо не в одну точку смотреть и не витать в облаках.

— У человека, не привыкшего к высоте, конечно, может быть такое. Но вот почему у тебя-то всё кружится и двоится, Саликов? Ты ведь сам родился и жил в горной местности! — улыбаясь, спросил у снайпера командир роты.

Рядовой Саликов, держась рукой за винтовку, которую поставил прикладом немного выше на камень, потупив взгляд, ответил:

— Я в городе жил, товарищ старший лейтенант, в горах редко бывал.

— Ничего, думаю, что после увольнения, вернувшись на родную землю, ты не только в городе жить будешь, но и в горах дом построишь. Подними голову и не унывай! Жизни радоваться надо! — сказал командир роты, присаживаясь на большой камень.

Офицер внимательно посмотрел вниз. Дна ущелья не было видно, но дорога просматривалась хорошо. Он смотрел, как, петляя по серпантину, справа машины поднимались вверх, а по левую сторону, пройдя тоннель, спускались вниз.

Солнце было уже высоко, но здесь, на самой верхней точке перевала Махипарского ущелья, было не жарко, веяло прохладой. Самые высокие скалы скрывали от взора облака. Они проплывали совсем рядом над выносным постом.

— Сколько там внизу держится солнце? — спросил командир роты, мысленно охватывая взглядом пространство среди скал.

— Долина там узкая, скрытая отвесными скалами, в большей её части солнце появляется только в середине дня, но долго не задерживается, — ответил лейтенант Пластовец.

В это время к ним, запыхавшись, бежал старший выносного поста. Он вытер струящийся по лицу пот, и, глотая слюну, доложил:

— Извините, товарищ старший лейтенант! Только Вас заметил, был на позициях боевого охранения, занимался инженерными работами.

— Ладно! Часовой тут бдительный! — показал он кивком головы на Саликова. — У вас всё нормально? Больных, у которых не прекращается головокружение от такой высоты, нет? Воздух-то здесь разреженный…

— Привыкли, чувствуют