Живое и мертвое. Ученик мага - Михаил Костин

Ниро и Санчес, не сговариваясь, двинулись вперед. Мертвяк лежал на мостовой, раскинув костлявые руки. В отличие от того, что пристав подстрелил на дороге, этот истлел окончательно. Остался лишь побелевший скелет. Да и тот теперь был безголовым.

— Интересно, что здесь происходит? — пробурчал Ниро себе под нос.

— Какой-то маг провел некромантический ритуал, — пожал плечами Санчес.

— Я не у вас спрашиваю, — окрысился пристав. — Вопрос был риторическим.

То, что какой-то маг провел ритуал, было понятно и безголовому мертвяку. Вопрос заключался в другом: кто тот маг и в чем суть ритуала? Поднял ли этот маг население местного погоста, или уморил население городка. И где, наконец, живые люди? И кто, демоны разбери, тот маг… В любом случае, поднял он мертвяков с кладбища или похоронил город целиком, силы его должны быть невероятно велики. Много ли в ОТК известно магов такой силы?

В памяти всплыла разыскиваемая всем Консорциумом Ионея. Эта могла. Тем более, что обряд такой силы не могли не заметить, а в Веролле о нем ничего не слышали. Значит, либо местные не смогли передать информацию, либо передавать ее уже некому. Так или иначе, это добавляет значимости противнику. И если он, Ниро, сможет повязать мага такой силы и раскрыть это дело, пропавшего ученика Мессера с его книжкой приставу как-нибудь простят. А если этот неведомый маг — Ионея Лазурная… И что за кличку придумала себе эта глупая девка…

Повернули. На центральной улице было так же темно, хотя вереница фонарей здесь имелась, но, видимо, местный маг, отвечающий за освещение, не вышел сегодня на работу. Вдали, на противоположной стороне улицы, мелькнула неясная тень. Дернулась и тут же скрылась из виду. Пристав поежился. В своей работе он хоть и был профессионалом, но привыкнуть к активности мертвых так до конца и не смог.

Еще шагов сто прошли в обманчивой тишине. Если бы не уничтоженные мертвяки, можно было предположить, что городишко просто спит. Но память охотно подбрасывала картинки обезглавленных трупов.

— Если я что-то в чем-то понимаю, — тихо произнес Ниро, — то вон то солидное здание — обитель местного мэра. Заглянем туда. Уж градоначальник-то должен знать, что происходит в его городе.

Сказав это, пристав вздрогнул. За спиной шаркнуло как-то совсем не по-журналистски. Ниро повернулся. Санчес замер и смотрел прямо перед собой. В трех шагах от него, молча качаясь, стоял довольно свежий мертвяк и смотрел на журналиста стеклянными глазами. Мертвяк медленно, словно в ночном кошмаре, потянул руки к журналисту.

«Хана борзописцу», — мелькнула финальная мыслишка.

Все это просвистело в башке за считанные секунды. Ниро вскинул пистоль и выстрелил от бедра, не целясь. Столп света, вырвавшийся из дула пистоля, метнулся к мертвяку, дернул бок, разрывая и выворачивая наружу гнилое опаленное мясо. Мертвяка развернуло, но он удержался на ногах. Взвыл. А в следующее мгновение уже заваливался на все еще стоящего, как изваяние, журналиста. Санчес отшатнулся, выставляя перед собой руки. Мертвяк навалился на него всем весом, и сплетающиеся тела повалились на землю.

Собиравшийся добить мертвеца вторым выстрелом Ниро выругался. Попытался прицелиться, но, как ни старался, а выстрелить так, чтобы не задеть журналиста, не выходило.

Санчес отбрыкивался, но мертвяк был тяжел и силен.

«Задавит он его», — метнулось в голове, и пристав бросился на помощь. Возле катающихся по земле он оказался в два скачка. Недолго думая, со всей силы ударил ногой в голову мертвяка.

Тот зарычал уже совсем по-звериному, но чуть отстранился от Санчеса, на мгновение повернулся к приставу, и этой доли секунды хватило, чтобы выстрелить.

Пуля вошла в лоб. Брызнуло чем-то тухлым. Упыря мотнуло и он повалился навзничь, придавливая собой журналиста. Тот задергался, забился, как выброшенная на берег рыба, норовя вылезти из-под трупа. Удалось ему это не с первого раза.

Ниро помогать не стал. Руки немного дрожали, он чувствовал, как вспыхнувшее внутри чувство опасности расходится с кровью по всему телу.

— Живой? — спросил хрипло.

Санчес поднялся на ноги. Поспешно кивнул. На лице журналюги впервые за все время проявился страх. Да и тот забивало любопытство.

— Горбатого могила исправит, — буркнул Ниро, глядя на рожу, на которой сошлись испуг, удивление и стремление к непознанному.

— Что? — подал голос журналист.

— Ничего. Добро пожаловать в магический надзор. Как вам живые мертвые? Вопросы, почему их надо ловить и ссылать подальше, еще есть?

Санчес неопределенно мотнул головой, пробормотал:

— Это дикий, но есть же и разумные…

Ниро зло сплюнул и пошел прочь. Воистину, горбатого не исправит даже могильный холм. О чем думает этот бесчестный писака?

24

В здании мэрии было еще темнее, чем на улице. И тишина здесь ощущалась почти материально. Залезть сюда и поискать какие-то ответы приставу показалось теперь не лучшей идеей, но разворачиваться и идти обратно теперь было не с руки. Санчес держался рядом. После инцидента с мертвяком гонора у журналюги, кажется, поубавилось. Ничего, это полезно. Хотел расследования, изучения профессии, пусть себе изучает. А то все интеллектом давил, сыщик несчастный. Детектив из бульварных романов!

— Кто здесь?!

Голос прозвучал резко и неожиданно. Ниро замер. Все мысли о попутчике мгновенно вылетели из головы. Рука вздернула пистоль, заметались светящиеся шарики у основания ствола. Только в следующую секунду сообразил, что мертвяки в городе низшие, безмозглые и на столь четкий вопрос мозгов у них не хватит. Кроме того, голос, что донесся сверху, был полон страха, звенел, как перетянутая струна. Значит, сверху были живые люди. Мертвякам бояться нечего.

— Старший пристав отдела магического надзора Вероллы, Ниро, — отчетливо произнес он и добавил: «Не двигайтесь и не делайте глупостей, мы идем к вам».

Санчес стоял притихший. Пристав махнул ему рукой, мол, топай за мной. И, не дожидаясь ответа, пошел вверх по лестнице, обнаружившейся буквально в нескольких шагах.

Люди ждали на верхней площадке. Их было двое. Сухонький старичок с умными и проницательными глазами стоял впереди. Вид, несмотря на возраст, он имел боевой. А впридачу ко всему сжимал в руках оторванную от стула ножку с заостренным концом. За спиной старика стояла молоденькая девушка. На бледном миловидном личике блестели полные ужаса глазищи. Ниро опустил пистоль.

— Доброй ночи, — поздоровался он внушающим доверие, успокаивающим голосом. — Кто вы?

Старик помялся, оценивая ситуацию и опустил свое импровизированное оружие.

— Меня зовут Салованни. До сегодняшнего утра я считал себя градоначальником Утанавы. Девушка Олия — мой секретарь.

— А что случилось сегодня утром? — вклеился в разговор оживший вдруг Санчес.

Старик повернулся к журналисту. Ниро почувствовал, что теряет внимание не только бывшего или настоящего, пес его разберет, мэра, но и интерес его секретарши. От этого почему-то стало обидно.

— И что вообще тут происходит? — жестко произнес он, отвлекая местных от скользкого журналюги.

— Кто бы знал, — суетливо заговорил мэр. — Вчера вечером все было в порядке. Сегодня утром вроде бы тоже, хотя не уверен. Идемте.

Старик развернулся и уверенно зашагал куда-то в сторону от лестницы по коридору. Девушка засеменила за ним, послушная, как хорошая жена. Ниро и Санчес двинулись следом.

Несмотря на темноту, Салованни двигался уверенно, словно ходил этим маршрутом много раз. Впрочем, так оно, должно быть, и было.

Топать пришлось недалеко. Они прошли мимо трех дверей и остановились у четвертой. Мэр дернул ручку, открывая проход, и приглашающе кивнул:

— Прошу.

Девушка шмыгнула в дверь первой. Следом вошел журналист. Ниро со стариком постояли секунду, глядя друг на друга. Салованни кивнул на дверной проем. Пристав решил не спорить и вошел внутрь. За дверью оказалась довольно просторная приемная. Секретарский стол, обтянутый кожей диван. Стулья и кресла. Шкафчик. Последний подпирал запертую дверь.

— Что там? — сухо спросил Ниро, кивая на шкаф-распорку.

— Мой кабинет, — охотно пояснил Салованни. — Сегодня утром я, как обычно, пришел на работу, а там он. Кричит, суетится, требует. Пришлось закрыть дверь и…

Мэр кивнул на шкаф.

— На всякий случай. Потом я отправил Олию к местным магам и к начальнику отдела контроля, но она до них не добралась. Вернулась через пять минут перепуганная, потому что на улице мертвые. Ну и началось. Выглянул в окно, а там только мертвецы и ходят. Впрочем, у нас нейтралитет. Мы не выходим на улицу, они почти не лезут сюда. Что и не мудрено. Они сюда и при жизни не больно-то захаживали. Только он.

Старик многозначительно кивнул на подпертую шкафом дверь.