Месть мажора (СИ) - Фарди Кира

– Матвей, не тупи! Это хозяин клиники.

Информация бьет по голове и сердцу. Сам Метельский? Неужели?

Бросаюсь к кровати, куда положили олигарха, и начинаю отдавать команды. Я максимально собран, уверен в себе и в своих знаниях. А еще вдруг понимаю: судьба только что подкинула мне шанс. Нет, шансище! Можно попытаться вырваться из рутинного болота и спасти себя.

Наконец Метельский приходит в себя. Я вижу, как трепещут его ресницы, сгибаются пальцы, стягивая простыню. Вот веки приподнимаются, он щурится: потолочный свет бьет в глаза. Я наклоняюсь, создавая тень.

– Пить, – сухими губами шепчет он.

Медсестра хватает стакан, но я вырываю его из ее пальцев.

– Лена, вы свободны, я сам.

Задергиваю штору по периметру отсека, подношу трубочку к губам босса, он жадно глотает и откидывается на подушку. Поднимаю подголовник, устраиваю Метельского так, чтобы ему было легче дышать.

– Спасибо.

– Вам придется на несколько дней остаться в клинике.

– Нет! Дайте мне лекарство, и я поеду… водитель ждет…

Метельский пытается сесть, но я насильно удерживаю его на кровати.

– Нельзя! Вы не успеете доехать до дома, как снова к нам вернетесь.

– Так все серьезно?

– Увы. Можете мне рассказать, что спровоцировало приступ?

Разглядываю его. Крупный мужчина, в летах, но еще крепкий. Из собранного медиками скорой анамнеза ясно, что боль за грудиной, которая отдает в плечо и под лопатку, у него возникает часто, но к врачам не обращался: работа мешает. На ЭКГ я вижу признаки сердечной недостаточности. Без необходимого лечения этот человек проживет недолго.

– С сыном поссорился. Этот засранец…

Метельский морщится и кладет руку на грудь.

– Не волнуйтесь. Стрессы вам противопоказаны.

– А разве бывает бизнес без стрессов? – шутит Метельский.

Я улыбаюсь в ответ.

– Мы проведем необходимое обследование и назначим лечение, а сейчас я провожу вас в палату.

Но сделать ничего не успеваю: штора резко распахивается, и в отсек вваливаются профессора.

– Борис Сергеевич, как же так? – рокочет басом главный врач.

– Где болит? Что беспокоит? – суетятся другие.

Меня мгновенно оттесняют в сторону и выталкивают из отсека. «Накинулись, коршуны, на добычу!» – мелькает злая мысль. Шанс уплывает из рук, виляя хвостиком. Вздыхаю: Марианна права, я по жизни невезучий чувак.

– Где мой отец?

Оборачиваюсь на громкий крик. В центре приемного покоя крутится мужчина лет тридцати и размахивает руками. Приглядываюсь и столбенею. Узнаю этого гада мгновенно, хотя видел его только один раз. Мажор, который сломал жизнь мне и моей невесте, стоит передо мной собственной персоной. Правда, сейчас он мало похож на богатенького буратинку, какой-то волосатый и облезлый, словно не мылся и не брился не меньше года.

Ярость вспыхивает в груди, бросаюсь к нему, сжав пальцы в кулаки, еще шаг – двину изо всей силы. В последний миг торможу: могу из-за дерьма работу потерять.

– Выйдите вон! – тихо говорю ему, еле сдерживаясь, чтобы не расквасить наглую физиономию.

– Иди на фиг! Где мой отец?

Он обходит меня, но я тут же загораживаю ему дорогу.

– Ведите себя прилично, господин, вы в больнице!

– Да, пошел ты, клоун!

Мажор толкает меня, я теряю равновесие, натыкаюсь на угол стола, вспыхиваю от резкой боли. Медсестры взвизгивают, бросаются мне помогать.

– Вызовите охрану! – приказываю им и снова несусь наперерез. – Господин, вы мешаете больным.

Лена срывается с места и бежит к телефону, а мы с мажором сражаемся взглядами. «Этот говнюк уничтожил мою Арину», – плещется в висках мысль.

– Свали с дороги! – приказывает он и небрежно опрокидывает стул. – Это моя больница!

– И что? Раз твоя, значит, можно все здесь крушить?

– Не твое собачье дело!

Он хватает меня за грудки и встряхивает, я сбрасываю его руки и одергиваю халат.

– Как раз мое! Не позволю вредить пациентам.

– Ах ты…

Мажор замахивается кулаком, но на его руке повисает невероятно красивая молодая женщина.

– Эрик, хватит!

– Отстань, Соколова!

– Эрик, – из-за спины красотки показывается еще одна дама. – Ведешь себя как бандит из подворотни, – она поворачивается ко мне: – Простите, я жена господина Метельского. Где могу его найти?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Так, кажется, вся семейка пожаловала. А папаша и сынок знают толк в женщинах. Жена олигарха – настоящая леди, утонченная и элегантная. Она близко подходит ко мне, заглядывает в глаза, словно соблазняет. Мое мужское «я» тут же делает стойку, аромат дорогого парфюма кружит голову.

– Пожалуйста, пройдите сюда, – показываю рукой на закрытый отсек приемного покоя.

Штора тут же отъезжает в сторону, врачи, привлеченные шумом, расступаются, и в просвете теперь хорошо видно бледное лицо Метельского.

Спесь мгновенно слетает с мажора, он бросается к отцу.

– Батя… прости…

Я преграждаю ему дорогу.

– Оставьте пациента в покое!

– Если не уйдешь сейчас, уволю! – шипит он мне в лицо.

Ледяной взгляд синих глаз пробирает до печенок, но я уступать говнюку не намерен. Все дерьмо, накопившееся за два года, бьет в голову.

– А давай! Попробуй!

Толкаю мерзавца в грудь, он даже отшатывается, я толкаю еще раз и еще… И мажор теряется, пасует. Подбежавшие охранники хватают его под руки и тащат к выходу. Я растираю виски, внезапно разболелась голова, сам не ожидал от себя, что смогу противостоять сыночку босса. И так легко становится на сердце, так хорошо!

Оборачиваюсь: главный врач стоит за спиной и внимательно смотрит на меня.

– Ты молодец, Матвей! Зайди ко мне в кабинет после смены.

От похвалы смущаюсь. Если бы он знал! Обычно я не лезу в разборки с пациентами и их родственниками, вызываю охрану. Но не сегодня.

Ночь пролетает незаметно. Метельский был последним пациентом, привезенным скорой помощью. Он словно дал команду высшим силам оставить меня в покое. Они и оставили. Я познакомился через интернет с его семьей, сделал все необходимые записи, а последний час дремал в ординаторской на диване.

Во сне меня окружали красавицы. Глафира Метельская держала за руку, Наталия Соколова целовала в щеку, Марианна шаловливыми пальчиками забиралась под футболку, и где-то далеко-далеко, у самого горизонта стояла Арина. Я не мог даже разглядеть ее лицо, оно сливалось с белыми стенами в одно пятно.

– Матвей, проснись! – зовет меня женский голос.

Кто-то трясет меня за плечо, но не могу вырваться из видения.

– Иди ко мне, куколка!

Хватаю женщину за талию и прижимаю к груди.

– Куда руки тянешь?

Хлесткий удар по пальцам, и я распахиваю глаза: Марианна сверлит меня насмешливым взглядом. Мгновенно сажусь, растираю лицо ладонями.

– Прости. Прости! Приснится же такое!

– Тебя Иван Григорьевич вызывает к себе. Признавайся, что натворил?

Быстрый взгляд на часы: половина восьмого.

– А что в приемном покое?

– Все нормально. Или уже!

– Как Метельский?

– Спит. Ты молоток, и помощь ему оказал быстро, и козла сыночка на место поставил.

– Уже разболтали?

– А то! Новости по клинике вихрем разнеслись. Поторопись!

Привожу себя в порядок, надеваю чистый, отглаженный халат и через несколько минут стучусь в дверь главного врача. Он колдует у кофе-машины, а запах такой, что голодный желудок сводит спазмом.

– Кофе будешь?

– Д-да.

Отвечаю удивленно: в честь какого праздника к моей персоне такое внимание?

– И бутерброд?

– Угу.

Иван Григорьевич ставит все на журнальный столик и опускается в кресло.

– Садишь, чего стоишь? Разговор есть.

– Спасибо.

Мы несколько минут молчим. Я пью кофе, бутерброд в горло от волнения не лезет. В голове крутятся разные мысли: от «хотят уволить» до «хотят наградить и повысить». Золотой середины нет.

– Матвей, по какой специальности у тебя ординатура? – неожиданно спрашивает босс.

– Кардиология.