Врата Мертвого Дома - Стивен Эриксон

— Нихил, скажи виканцам: вся колонна должна выйти на тракт до заката. Для этого все средства хороши — только не убивать и не калечить. Если беженцы забыли, что вас нужно бояться, напомните им.

— У нас всего тридцать всадников, — напомнила ему Бездна. — И все они молоды…

— Возмущённая молодёжь? Ну, вот им возможность выпустить пар.

Арэнский тракт поначалу даже способствовал их усилиям, поскольку первая его треть, известная среди местных жителей как «Скат», представляла собой мягкий спуск к равнине, на которой стоял город. На востоке параллельно дороге тянулась гряда конических холмов, которая сходила на нет лишь в тысяче шагов от северной стены Арэна. Эти холмы насыпала не природа: это были братские могилы, десятки захоронений, которые появились после того, как жителей города истребили во времена Келланведа т’лан имассы. Ближайший к Арэну курган был и самым большим, в нём покоились останки правящих родов, Святого Защитника и Фалах’дов.

Дукер оставил Нихила во главе авангарда и поехал к самому хвосту колонны, где Бездна и трое виканцев уже охрипли, пытаясь заставить самых слабых и медленных беженцев ускорить шаг. Задача была душераздирающей: позади оставались тела тех, кто умирал на ходу, не выдержав темпа. Не было ни времени их хоронить, ни сил нести с собой.

На северо-северо-востоке туча пыли всё время увеличивалась, приближалась.

— Они не пошли по дороге, — выдохнула Бездна, развернув коня, чтобы оглянуться на пыль. — Идут по равнине — медленнее, намного медленнее…

— Но по карте — так ближе, — ответил Дукер.

— Холмы там не отмечены?

— Да. Неимперские карты показывают равнину — курганы появились слишком недавно.

— Следовало бы ожидать, что у Корболо будет малазанская карта…

— Похоже, всё-таки нет — и это одно может нас спасти…

Но Дукер и сам слышал неискренность в своих словах. Враг был чересчур близко — меньше трети лиги, по прикидкам историка. Несмотря даже на курганы, кавалерия преодолела бы это расстояние меньше чем за час.

От головы колонны послышались виканские боевые кличи.

— Они увидели Арэн, — сказала Бездна. — Нихил мне показал, что видят его глаза…

— Ворота?

Она нахмурилась.

— Закрыты.

Дукер выругался. Подъехал на своей кобыле к отстающим.

— Город уже виден! — закричал он. — Немного осталось! Шевелись!

Эти слова историка вызвали неведомо откуда взявшийся прилив энергии. Он почувствовал, затем увидел, как волна прокатилась по массе людей, они немного ускорили шаг под влиянием надежды — и страха. Историк развернулся в седле.

Туча пыли уже нависала над коническими курганами. Ближе, но совсем не так близко, как следовало бы ожидать.

— Бездна! На стенах Арэна стоят солдаты?

— Да, яблоку негде упасть…

— Ворота?

— Нет.

— Как далеко от головы колонны?

— Тысяча шагов — люди уже побежали…

Да что же они там — свихнулись совсем, Худ забирай?

Дукер снова посмотрел на тучу пыли.

— Фэнеровы копыта! Бездна, бери виканцев — скачите к Арэну!

— А ты?

— Худ со мной! Скачи! Спасай своих детей!

Она помедлила, затем развернула коня.

— Вы! — рявкнула колдунья трём юным виканцам. — За мной!

Дукер смотрел, как они гонят уставших лошадей вдоль края дороги, мимо спотыкающихся, шатающихся беженцев.

Колонна растянулась по тракту, быстроногие вырвались далеко вперёд. Историка окружали старики, каждый шаг давался им с трудом и мукой. Многие просто останавливались и садились на обочине, чтобы дождаться неизбежного. Дукер орал на них, угрожал, но всё без толку. Он увидел ребёнка, едва ли восемнадцати месяцев от роду, девочка ковыляла с вытянутыми ручками, не плакала, погрузившись в жуткое молчание.

Дукер подъехал ближе, склонился в седле, поднял ребёнка на руки. Маленькие ручки вцепились в лохмотья, которыми стала его рубаха.

От армии преследователей его и хвост колонны отделяла теперь только одна, последняя гряда холмов.

Движение не замедлялось, и это было единственным свидетельством того, что врата Арэна наконец распахнулись, чтобы впустить беженцев. Либо так, либо они просто растекаются обезумевшей, отчаянной толпой вдоль стены — но нет, такое предательство было бы уже просто безумием…

И вот наконец он увидел в тысяче шагов впереди — Арэн. Обрамлённые мощными башнями северные ворота распахнулись на три четверти своей высоты — последняя, нижняя четверть превратилась в бурлящую, толкающуюся, вопящую толпу, где люди вылезали друг на друга от панического ужаса. Но напор был слишком велик, чтобы образовался затор. Словно гигантская пасть, Арэн проглатывал беженцев. По обеим сторонам колонны скакали виканцы, пытались утихомирить человеческую реку, и среди них Дукер увидел людей в форме Арэнского гарнизона.

А как же армия? Армия Первого Кулака?

Они стояли на стенах. Смотрели. Ряды и ряды лиц, люди теснились на всём протяжении северной стены. Роскошно одетые личности занимали платформы на привратных башнях, смотрели на изголодавшуюся, оборванную, вопящую толпу, которая штурмовала ворота города.

Внезапно среди последних беженцев, которые ещё были способны двигаться, возникли солдаты городского гарнизона. Дукер видел, как угрюмые стражники там и здесь подхватывали людей и трусцой несли их к воротам. Заметив солдата с капитанскими знаками отличия, историк подъехал к нему.

— Ты! Возьми этого ребёнка!

Капитан поднял руки, принял всё ещё молчащую, перепуганную малышку.

— Ты Дукер? — спросил он.

— Да.

— Ты должен немедленно доложить обстановку Первому Кулаку — вон там, на левой башне…

— Этому ублюдку придётся подождать, — прорычал Дукер. — Сперва я прослежу, чтобы внутрь вошли все растреклятые беженцы! А теперь беги, капитан, только скажи сперва, как тебя зовут, — может, мать или отец этого ребёнка ещё живы.

— Кенеб, сэр, и я об этой девочке позабочусь, даю слово. — Солдат замешкался, затем высвободил одну руку и схватил Дукера за запястье. — Сэр…

— Что?

— Простите нас.

— Ваша преданность отдана городу, который вы поклялись защищать, капитан…

— Я знаю, но солдаты на стенах — они стоят так близко, как им только разрешили. И они этим отнюдь не довольны.

— Тут они не одиноки. А теперь иди, капитан Кенеб.

Дукер был последним. Когда ворота наконец опустели, ни одного живого беженца за стенами не осталось, — если не считать тех, кого он видел вдалеке на дороге, они так и сидели на камнях, сдерживали последнее дыхание — слишком далеко, чтобы забрать, и было ясно, что арэнские солдаты получили чёткие приказы по поводу того, насколько они могут уходить от ворот.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});