Орден куртуазных маньеристов (Сборник) - Вадим Степанцов

91. Я приду к издателю однажды...

Я приду к издателю однажды,Предложу ему издать меня.Он не испытает острой жажды,Скажет, что стишки мои - фигня;

Скажет, что дерьмо мои творенья,Скажет, что в них много грубых фраз,Но затем изменит точку зренья,Обретя по морде пару раз.

Я добавлю в нос на всякий случай,Червь сомненья прекратит урчать;Он узрит во мне талант могучий,И пойдут стихи мои в печать.

Свет увидит нового Шекспира,Очереди вырастут вокруг,И богаче всякого эмираСделается мой издатель вдруг.

Станет коньячок он кушать вволю,Станет гейш в постель свою тащить,Станет мне мою платить он долю,Чтоб в хлебальник вновь не получить.

Но к ударам тем моим по рожеМысленно вернётся он назадКак-нибудь, на свежей бабе лёжа,С чувством благодарности в глазах.

92. Я стать политиком хочу...

Я стать политиком хочуВ убогой матушке-России,Так как мне тоже по плечу,считаю, амплуа Мессии.

Я пред народом появлюсьС умытой и побритой рожейИ с ним охотно поделюсьВраньём о том, что я хороший;

Я рай пообещаю всемВ порядке первой скромной лептыИ для решенья всех проблемКрасиво изложу рецепты;

Я стану разливать елейЦистернами, а не по капле,С тем, чтоб народ мой поскорейВновь наступил на эти грабли.

Он вновь поверит в волшебство,В существованье эликсира,С огромным опытом егоПо сотворению кумира.

Пусть будет вновь кумир разбит,Пусть снова обратятся чувства,Ведь в чём, по сути, состоитБольшой политики искусство?

В том, чтобы, сдерживая желчь,Проголодавшимся и голымСердца как можно дольше жечьОдним лишь пламенным глаголом.

Пока словесный льётся мёд,Любви народной не умерить.Умом Россия не поймёт,Россия может только верить.

93. Я увижу тебя на вершине высокой горы...

Я увижу тебя на вершине высокой горыИ поймаю твой взгляд, отразивший свечение нимба;Я к тебе устремлюсь, вырываясь из чёрной дыры,И ты сделаешь шаг мне навстречу, как Геба с Олимпа.

И мы будем смотреть неотрывно друг другу в глаза,Шаг за шагом сходясь в предвкушении, как на дуэли;И почувствую я, как всё глубже вхожу в небеса,И увижу, как плоть обретаешь ты, двигаясь к цели.

И, на самом верху вдруг себя обнаружив средь льда,Я увижу тебя где-то в самом низу у подножья;И пойму я, что ты не была на горе никогдаИ что спуск твой с неё миражом был обычным и ложью.

94. Amicus Plato...

Предо мною в бикини, почти что нагая,Аппетитной кормой оттянувши гамак,Вы читали Платона, всерьез полагая,Что Платон придает вам особенный смак.

Подпираемый бережно вашею грудью,Он из книжки своей промывал вам мозгиОбъективно-идеалистической мутью,В дебрях коей вам не было видно ни зги.

Он в доверие втёрся к вам дьявольски ловко,Он при жизни, видать, был большой ловелас.Он морочил наивную вашу головку,Платонически якобы лёжа на вас.

Вам и слово понятно там было едва ли,Ибо были вы женщиной, глупой к тому ж.Вы, однако ж, понять мне всем видом давали,Что Платон вам и друг, и любовник, и муж.

Мне он тоже был другом, но вас не дороже,И я вынужден выбор был сделать, увы.- Что читаем? - Спросил я с участьем на роже.- Фалософию, - гордо ответили вы.

- Философию, - я вас поправил, рукоюОтлучая Платона от ваших телес.- Фаллософия - это немножко другое, -Я добавил затем и в гамак к вам залез.

95. Cogito, ergo sum

Я умру и сожгу за собою мосты,Чтобы жизнь на Земле привести в равновесье;И окурок моей несчастливой звездыПрошипит под Всевышним плевком в поднебесье.

Я умру, испарившись из жизни земной,Сладострастно томясь в предвкушеньи ответаНа вопрос философии не основнойО наличьи того пресловутого света.

Я умру. Но узрю лишь конец бытия.Я узрю пустоту лишь и тьму неживую."Значит, прав был, не веря в бессмертие, я!" -Стану радостно мыслить я, не существуя.

96. Credo, quia absurdum

Человеку нельзя жить без веры,Как нельзя ему жить не любя.Кто-то верует в Бога, к примеру,Кто-то в Дьявола, кто-то в себя.

Я ж в любовника вашего верю,Как в чертей иль в русалок в пруду,В то, что есть он там где-то за дверью,Выжидая, когда я уйду.

В этой вере моей утверждаюсьС возрастающей святостью я.В доказательствах я не нуждаюсь,Ибо это есть вера моя.

В соответствии с верой и долгом,Культивируя образ врага,Я вас бью с расстановкой и с толкомЗа мои, как я верю, рога.

Это вера. Она неподсудна.Я не видел, но я не дурак.И я верую, ибо абсурдно -Верить в то, что всё это не так.

97. О tempora, o mores

Я был похищен Чёрною Графиней,Пленившейся моею красотой,Рельефом форм и правильностью линийИ юною невинностью святой.

О злой Графине шла дурная славадавно по королевству по всему.Не находилось на неё управы,Подобных зверю не было сему.

Головорезок, преданных ей, стаяОпустошала сёла без причин,Дома сжигая, женщин убиваяИ молодых насилуя мужчин.

И я во власти этой грубой самки,В темнице, средь ужасных злых мышей,Теперь томился в неприступном замке,Тоскуя по возлюбленной моей.

В молитвах смерть я призывал отныне,Но каждый день, мне принося питьё,В подвал спускалась Чёрная Графиня,Склоняя стать наложником её.

- Пусть я умру, но вашим я не буду! -В слезах кричал я гневно всякий раз.Графиня разражалась в ту ж минутуОбильем злобных, богохульных фраз,

Потом, себя надеждой тщетной теша,Мне била в грудь с гримасой Сатаны.А я бессилен был воздать ей тем же,Поскольку силы были неравны.

Но Небо справедливый суд вершило -Через леса и горы, на коне,На помощь вот уж много дней спешилаТы к своему возлюбленному мне.

Могучею рукой своей сжимаяЭфес почти пудового меча,Прекрасна, как гроза в начале мая,Тяжелыми доспехами бренча,

ты вновь за своего мужчину сердцаОтдать свою была готова жизньИ в страшных клятвах бородою ЗевсаКо мне взывала мысленно: "Держись!.."

Удобных ты дорог не выбирала,И день, и ночь скакала напрямик,И вспыхивал твой взор из-под забралаОгнями преисподней каждый миг.

И наконец-то, замок неприступныйвзяв штурмом через несколько недельи перебив всю стражу в стычке крупной,Ты дверь темницы сорвала с петель.

И ты столкнулась с Чёрною ГрафинейТотчас в дверях темницы при свечах,И вы вступили с яростью эринийВ смертельный поединок на мечах.

Вы бились долго, жутко и жестоко,Мечами во все стороны рубя,А я со страхом ожидал итогаИ горячо молился за тебя.

Но вот, прибегнув к двум приёмам старым,Шлем вражий превратив в железный хлам,Ты тяжким сокрушительным ударомЗлодейку разрубила пополам.

Вдохнувши смрадный запах мертвечиныИ в обморок едва не пав без сил,Я самым ценным, что есть у мужчины,С всей щедростью тебя вознаградил.

И на руки меня ты подхватила,И помогла мне, подбежав к коню,залезть в седло, сама на круп вскочила,Сперва предавши замок зла огню;

И со своим единственным мужчиной,Тебе склонившим голову на грудь,Под ржанье вставшей на дыбы скотиныОтправилась в обратный долгий путь...

...Мои глаза заволокло туманом,Рассеявшимся, впрочем, в тот же миг.Расстаться с возвышавшим нас обманомМеня заставил громкий женский крик.

Я вдруг себя в квартире обнаружил,А крики исходили от тебя.Весь интерьер был варварски нарушенВокруг двух тел, дерущихся вопя.

Эфир переливался гаммой звуков,Сверхвысокочастотных словно кварц.Ты психовала, вновь меня застукавС фотомоделью Изабеллой Шварц.

Средь перьев из распоротой подушки,В клубок свернувшись, словно два ежа,И впившись цепко в волосы друг дружке,Вы по полу катались, всласть визжа.

Стряхнув флюиды чар эпох забытых,Как пепел с сигареты, на ковёр,Я вслед за этим, резко сделав выдох,Вас в стороны, как рефери, развёл.

Отвесив Изабелле оплеуху,Я выставил её пинком за дверь.- Ты в самом деле любишь эту шлюху?.. -Спросила ты. - Ну что ты, нет, поверь!.. -

Утешил я. Затем, прибравшись в домеИ овладев тобою на тахте,Подумал в ностальгической истоме:"Н-да. Нынешние женщины не те..."

98. Per aspera ad astra