История Украины. Научно-популярные очерки - Коллектив авторов

Смена руководства страны после «оранжевой революции» пробудила надежды общества и международного сообщества на то, что власть перейдет к реальным мерам в борьбе с коррупцией. Всемирный экономический форум, проходивший в Киеве в июле 2005 г., призвал украинскую власть немедленно предпринять ряд вполне доступных мер для борьбы с коррупцией: ввести практику внесения в черный список предприятий и учреждений, уличенных во взяточничестве, поднять заработную плату государственных чиновников и создать систему их отбора по деловым качествам, а не по лояльности к власти, максимально минимизировать процесс непосредственного общения граждан с чиновниками (упрощение бюрократических процедур, переведение их в онлайновый режим), обнародование данных о доходах и собственности высших государственных чиновников, депутатов, судей и членов правительства. Эти предложения частично начали осуществляться новой властью, однако одновременно общество сигнализировало о своего рода обострении коррупции — борьба с ней, провозглашенная правительством, увеличила риск коррупционной деятельности и повысила размеры взяток. К тому же правительство почему-то решило, что начинать нужно с многократного повышения зарплат высшим чиновникам (месячная зарплата министров возросла до 15–20 тыс. гривен ($3–5 тыс.) — в стране, где более трети населения официально признавалось бедным, это произвело неизгладимое впечатление… Ряд «экономических» скандалов 2005–2006 гг., связанных с членами нового правительства, и особенно история с поставками российского газа через компанию «Росукрэнерго», сильно подорвали доверие общества к новой власти и продемонстрировали, что коррупция как системное явление требует и системных, и последовательных усилий, а не лозунгов и разовых акций.

Итак, взаимоотношения государства, общества и граждан, сложившиеся в независимой Украине, не предполагали взаимного доверия, лояльности и цивилизованного гражданского согласия. Некоторые позитивные изменения, состоявшиеся во второй половине 1990-х гг. (мораторий на смертную казнь 1997 г., в 2000 г. приведший к ее отмене и замене пожизненным заключением), не меняли общей картины. Недоверие граждан к государственным институтам, низкая эффективность последних и их склонность к бюрократическому своеволию, коррупция, охватившая все слои общества, правовой нигилизм и моральный упадок — таковы предварительные итоги хроники отчуждения государства, общества и личности в независимой Украине. В то же время нельзя не заметить и некоторых позитивных изменений, связанных с этим: брошенные на произвол судьбы государством его граждане стали более самостоятельными в поисках способов решения своих проблем. Общественная нелегитимность государственных институтов, а временами и их преступность подталкивала к активным действиям, принимающим характер гражданского неповиновения, к самоорганизации общества, что в полной мере проявилось в ходе «оранжевой революции».

Экономика: между рынком и государственным капитализмом

Приход на пост президента страны Леонида Кучмы, обставленный в предвыборной кампании как приход к власти прагматика, реформатора и политика, способного обуздать раздоры между ветвями власти и вывести страну из социально-экономического кризиса, породил осторожный оптимизм в обществе, где накопилась очевидная усталость от неспособности «верхов» к решительным и продуманным действиям. Главное, чего ждали от нового президента, — реальных сдвигов в экономике. Однако экономика оставалась заложницей политики. Практически ни у президента, ни у правительств не было шансов реализовать планы реформ в полном масштабе — постоянная борьба за власть с парламентом, противодействие левых, получивших в нем большинство, «конституционная эпопея», крымский кризис 1994–1995 гг., переход на мировые цены на рынке энергоносителей (1994) — все это не могло не сказаться на качестве и темпах экономических преобразований.

Первые шаги, предпринятые новым президентом, поначалу оправдывали ожидания, если не самого общества, то аналитиков и экспертов, понимавших необходимость радикальных и немедленных мер.

Хорошо усвоив уроки своего премьерства, Л. Кучма, став президентом, постарался сделать все, чтобы получить возможность оперативного вмешательства в принятие экономических решений: он подчинил себе правительство и до принятия Конституции добился права издания экономических указов, равноценных закону прямого действия. В то же время ему не удалось полностью сконцентрировать власть в исполнительных структурах. Уже с самого начала ему пришлось пойти на компромисс: парламент утвердил премьер-министром Виталия Масола, человека устоявшихся взглядов, в советское время возглавлявшего Госплан и Совет министров УССР и публично ностальгирующего по этим временам. Л. Кучма добился назначения на посты вице-премьеров людей, проповедующих принципы рыночной экономики. Таким образом, изначально возникла ситуация конфликта внутри правительства, которое должно было реализовывать план экономических реформ.

Сам план был разработан группой украинских экономистов и финансистов при участии экспертов Всемирного банка и Международного валютного фонда — интерес этих крупнейших международных кредиторов к Украине оживился в связи со сменой власти и смелыми заявлениями Л. Кучмы о его намерениях в сфере экономики. Возникла реальная перспектива получения серьезных стабилизационных кредитов от международных организаций — в общем объеме около $5,5 млрд. Программа «Путем радикальных экономических реформ» была представлена президентом парламенту в октябре 1994 г. Это действительно был план быстрого и решительного реформирования экономики по сценарию «шоковой терапии», в котором достижение главной цели — создание основ рыночной экономики достигалось не только решительными структурными преобразованиями, но и значительными социальными издержками. Последнее, впрочем, не слишком рекламировалось, хотя и признавалось публично, с обещаниями, что резкое падение уровня жизни будет недолгим.

Предлагалась отмена государственных заказов и контрактов, демонополизация, сокращение государственных дотаций и введение практики банкротств убыточных предприятий, введение частной собственности на землю и средства производства, масштабная либерализация импортно-экспортных операций. Предполагалась ценовая либерализация, за исключением цен на хлеб, коммунальные услуги и общественный транспорт (здесь речь шла о постепенном, контролируемом повышении цен). При этом предусматривались ограничения на рост заработной платы, что было связано с необходимостью сокращения дефицита бюджета и стабилизации национальной валюты (в 1996 г. планировалось ввести гривну). Среди наиболее впечатляющих пунктов программы были конкретные предложения но осуществлению масштабной приватизации. Итогом программы должна была стать макроэкономическая стабилизация и переход к развитию. По прогнозам Мирового банка реализация этой программы должна была привести к 6–7 % росту валового национального продукта в 1996 г.[511].

Несколько неожиданно программа была одобрена парламентом — за нее проголосовала даже значительная часть коммунистов (правда, накануне левые фракции ввели временный мораторий на приватизацию). Уступчивость левых (особенно социалистов) объяснялась как реальным пониманием необходимости реформ, так и боязнью потерять в глазах общества, ожидавшего изменений. К тому же принятие программы в целом означало утверждение отдельных законов, необходимых для ее реализации, парламентом. А это позволяло в любой момент ее затормозить или вообще пустить под откос. Дальнейшие события показали, что последовательное, неуклонное и быстрое проведение реформ «сверху» невозможно именно из-за необходимости реформаторских «верхов» лавировать между различными группами интересов (и не забывать о своих собственных), идти на политические компромиссы и даже отказываться от намеченного. За время пребывания Л. Кучмы у власти им и его правительствами было разработано 7 национальных экономических программ и стратегий — все они были выполнены лишь частично или не выполнены вовсе.

Общая идеология стартовой программы экономических реформ заключалась в быстром достижении макроэкономической стабилизации. Для этого нужно было создать широкую социальную базу рыночных реформ, и достижение данной цели планировалось через массовую приватизацию государственной собственности. Она же должна была в конечном итоге привести к переходу от директивной экономики к рыночной, в которой приватизированные предприятия действовали бы согласно законам рынка, а не административным предписаниям плановых органов.

Осенью 1994 г. была обнародована программа приватизации на 1995 г., согласно которой планировалось передать в частную собственность 8 000 средних и крупных и около 20 тыс. мелких предприятий[512]. В декабре 1994 г. парламент под диктовку левых фракций утвердил список 6 тыс. крупных и средних предприятий, не подлежащих приватизации[513], а в конце 1995 г., добавил к нему еще 2,4 тыс. Таким образом, фактически за пределы программы «большой приватизации» было выведено больше половины объектов оборонной промышленности, энергетики, транспорта, пищевой и обрабатывающей промышленности, телекоммуникаций. Следует упомянуть и о том, что почти половина всех государственных предприятий к 1994 г. пребывала в «аренде» с правом последующего выкупа — это значит, что они также не подлежали приватизации. Приватизацию тормозил и парламентский мораторий, действовавший до мая 1995 г., и намеренное затягивание принятия целого пакета законов о приватизации (в результате фактически она регулировалась президенте к ими указами).