История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов

В издательстве им. Чехова вышла и первая, но весьма удачная книга священника Александра Шмемана – «Исторический путь Православия» (1954), которая стала кратким, очень трезвым и честным по подходу учебником церковной истории, попыткой ее нравственного прочтения через призму верности Христу и единства с Ним. Книга заканчивается главой о России и «коммунистическим эпилогом»:

«На историческом пути Православия сейчас «русская глава», конечно, завершающая, последняя. Тут Православие снова стало историей, осознанно было как путь и задача, как творческое вдохновение жизни. Путь оказался оборванным. И уже в гонении кровью мучеников начинается новая глава в истории Православной Церкви. Ими нужно мерить и прошлое: они свидетельствуют о том, что непреодолимым, вечно живым, вечно побеждающим «мир, лежащий во зле» пребывает только то, что укоренено в безраздельной верности Христу».

О том же сказал, то же самое осмыслил в начале 1950-х и один из самых одаренных русских поэтов, сложившихся в изгнании, – Георгий Иванов. Через несколько лет, в 1958 г., ему будет суждено умереть на руках близкого человека в старческом доме на Юге Франции. Его творчество, от беспочвенного эстетизма еще на русской земле, через глубокое молчание 1930-х, обрело после войны новый голос – голос веры и скорби за свой несчастный народ:

Несколько поэтов, Достоевский,Несколько царей, орёл двуглавыйИ державная дорога – Невский.Что нам делать с этой бывшей славой?

Бывшей, павшей, обманувшей, сгнившей?Широка на Соловки дорога,Где народ, свободе изменивший,Ищет в муках родину и Бога.

В русской культуре изгнанничества в 1945–1953 гг. было много скорби, много поисков, много метаний и потерь, но были и великие обретения, сокровища, путь к которым открылся в России только через десятилетия после их создания. В то время, когда русская культура на родине стонала и чахла в руках Сталина, когда «маразм» «ждановщины» и «лысенковщины» «крепчал», Зарубежье продолжало творить в условиях «неслыханной свободы», вдохновляясь верой и храня родину в своем сердце. Многие произведения русских мыслителей, писателей, ученых переводились на основные языки мира. Написанные ими статьи, прочитанные на международных симпозиумах доклады открывали миру некоммунистическую русскую культуру в ее цветущей полноте, разнообразии и богатстве.

Литература:

Т.И. Ульянкина. «Дикая историческая полоса…»: Судьбы российской научной эмиграции в Европе (1940–1950). М.: РОССПЭН, 2010.

4.3.20. Русская Церковь за пределами коммунистического лагеря

Победа СССР во Второй мировой войне и временное изменение политики коммунистического режима по отношению к Русской Православной Церкви вызвали среди части русской эмиграции движение в пользу возвращения в СССР. В контексте этого движения следует рассматривать готовность некоторых церковных иерархов Русского Зарубежья вступить в переговоры о церковном воссоединении с представителями Московской Патриархии. 29 августа 1945 г. после переговоров с прибывшим в Париж митрополитом Николаем (Ярушевичем) митрополит Евлогий (Георгиевский) обратился к Патриарху Московскому Алексию I с просьбой о воссоединении с Московской Патриархией возглавлявшегося им Западно-Европейского Экзархата Константинопольского Патриархата, который насчитывал в это время более 70 приходов в различных странах Западной Европы и Северной Африки. 11 сентября 1945 г. был издан указ Московской Патриархии об удовлетворении прошения митрополита Евлогия, к которому, впрочем, значительное большинство духовенства и паствы Западно-Европейского Экзархата отнеслось критически. После кончины 8 августа 1946 г. митрополита Евлогия епархиальное собрание клира и мирян Западно-Европейского Экзархата во главе со старшим викарием покойного митрополита архиепископом Владимиром (Тихоницким), проходившее 16–19 октября 1946 г., приняло решение о сохранении Экзархата в юрисдикции Константинопольской Патриархии и о каноническом утверждении Вселенским Патриархом главой экзархата архиепископа Владимира. Данное решение епархиального собрания было утверждено Константинопольским Патриархом Максимом 6 марта 1947 г. и с этого времени, потеряв несколько приходов, перешедших в юрисдикцию или Московской Патриархии, или Русской Зарубежной Церкви, Западно-Европейский Экзархат продолжал осуществлять свою деятельность в составе Константинопольского Патриархата.

Значительно большее число духовенства и мирян перешло в 1945–1946 гг. в юрисдикцию Московской Патриархии из Русской Православной Церкви Заграницей. Причиной подобного перехода для многих из них стали не только иллюзии по поводу нормализации церковной жизни в СССР. Некоторые территории, где находилось значительное число приходов Русской Зарубежной Церкви, как, например, Северная Маньчжурия, Югославия и Болгария, были временно оккупированы Советской армией, и переход в юрисдикцию Московской Патриархии стал казаться многим представителям церковной иерархии единственной возможностью сохранить в этих условиях церковную жизнь. По такому пути пошли все епископы Русской Зарубежной Церкви, осуществлявшие своё служение в Маньчжурии, за исключением архиепископа Шанхайского Иоанна (Максимовича), такие различные по своему нравственному облику иерархи, как почитавшийся в Болгарии в качестве старца архиепископ Серафим (Соболев) и ставший в Русском Зарубежье символом церковного и политического ренегатства митрополит Серафим (Лукьянов).

Историческая справка

Архиепископ Иоанн (Максимович), в миру Михаил, происходящий из украинского дворянского рода, родился в селе Адамовка Харьковской губернии 4 июня 1896 г. Учился в Полтавском кадетском корпусе и в Харьковском университете на юридическом отделении, которое успешно закончил в 1918. Михаил Максимович позднее говорил: «С самых первых дней, как начал сознавать себя, я хотел служить праведности и истине». Отличался глубокой преданностью Церкви и еще в годы учения становится духовным сыном выдающихся по духовным дарованиям архиереев – сначала архиепископа Полтавского Феофана (Быстрова), а после его удаления с кафедры Императором Николаем II за обличения распутинщины, митрополита Антония (Храповицкого), тесное духовное общение с которым будущий архиепископ Иоанн сохранил до последних дней митрополита. В 1921 г., спасаясь от большевиков, семья Максимовичей переезжает в Белград, где Михаил поступает на богословский факультет университета. Михаил отличался слабым здоровьем, тщедушным телосложением, невнятным голосом, но блеск и глубина его ума, сила веры и всесторонняя образованность, соединенная с природной скромностью, вызывала к нему любовь и уважение в руководстве Русской Церкви Заграницей, которое тогда располагалось в Сербии. В 1926 г. митрополит Антоний (Храповицкий) постригает Михаила с именем Иоанн в монахи, и в течение года он становится священником (иеромонахом). Имя в монашестве было выбрано в память дальнего родственника – Иоанна (Максимовича) архиепископа Тобольского, просветителя Сибири (умер в 1715 г.).

С 1928 г. иеромонах Иоанн – преподаватель в семинарии города Битоля в Охридской епархии. В 1934 г. он рукополагается в епископа Шанхайского и до 1949 г. окормляет русских православных людей в Китае. Эти годы его служения отмечены особой ревностью и неустанной заботой о духовном и нравственном состоянии русских людей в изгнании. Владыка создает приют для сирот (более 300 детей), посещает тюрьмы, больницы, сумасшедшие дома, активно участвует в деятельности благотворительных обществ, совмещая эту общественную деятельность с ежедневными богослужениями. Епископ Иоанн (с 1946 г. – архиепископ) отличался исключительной нестяжательностью. Он предпочитал ходить пешком, носить одежду из самых дешевых тканей, часто, отдав нищему сапоги, он оставался босым в течение нескольких дней.

Когда в 1949 г. стало ясно, что китайские коммунисты вскоре захватят власть над всей страной, архиепископ Иоанн рекомендовал своей пастве покинуть пределы Китая и искать приют в странах, где не воздвигают гонений на Бога и Церковь. Он договаривается с властями Филиппин о приезде русских беженцев, которым отводится особый остров Тубабао. На этом острове размещаются пять тысяч русских людей, детский приют, русская школа. Когда святитель убеждается, что жизнь беженцев хотя бы элементарно устроена, он едет в Соединенные Штаты и уговаривает администрацию президента Трумэна принять русских беженцев в США. В 1951 г. он получает такое разрешение и перевозит свою паству в Америку. Архиепископ Иоанн назначается в Париж, а в 1962 г. он переводится в самую многочисленную епархию русских беженцев – Западно-Американскую и становится архиепископом Сан-Францисским. 2 июля 1966 г. архиепископ Иоанн мирно скончался. Он был погребен в русском соборе Сан-Франциско.