Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП) - Диана Гэблдон

— Значит, ты думаешь, что ипекакуана могла убить ее?

— Может быть… но я не уверена, — пробормотала я, внимательно рассматривая орган. Если Фентман дал Бетти большую дозу ипекакуаны, то сильная рвота, вызванная ею, могла вызвать разрыв и кровоизлияние, но я не находила этому подтверждения. Я разрезала желудок вдоль и оттянула края шире, открывая двенадцатиперстную кишку.

— Не мог ты дать мне одну из баночек? И бутылку с водой, пожалуйста.

Джейми повесил фонарь на гвоздь и услужливо встал на колени, роясь в сумке, пока я продолжала копаться в желудке. Какие-то гранулы застряли в бороздках, образуя белый налет. Я осторожно соскребла их, найдя, что они легко отделяются и образуют между пальцами что-то вроде густой пасты. Я не была уверена, что это было, но в моей голове зародилось неприятное подозрение. Я хотела промыть желудок, взяв с собой осадок, чтобы исследовать его при хорошем освещении утром. Если это то, о чем я думаю…

Неожиданно дверь сарая распахнулась. Порыв холодного воздуха высоко и ярко раздул пламя фонаря, и я увидела бледное потрясенное лицо Филиппа Уайли в дверном проеме.

Он уставился на меня с открытым ртом, потом закрыл его и громко сглотнул. Его глаза медленно обвели сцену, потом вернулись к моему лицу, до краев наполненные ужасом.

Я была тоже потрясена. Мое сердце подпрыгнуло к горлу, и руки застыли, но мой мозг бешено работал.

Что произойдет, если он закричит? Случится страшный скандал независимо от того, буду ли я в состоянии объяснить, что делаю, или нет. Если не смогу… Страх прошел по мне холодной волной. Однажды я была близка к тому, чтобы быть сожженной на костре за колдовство. Одного раза было более чем достаточно.

Я почувствовала легкое движение у моих ног и поняла, что Джейми присел в глубокой тени у стола. Свет фонаря был ярок, но круг его распространения был ограничен; я стояла в луже темноты, достигающей мне до талии. Уайли не видел его. Я незаметно подтолкнула его пальцем ноги, сигналя оставаться там.

Я вынудила себя улыбнуться Филиппу Уайли, хотя сердце дико колотилось в горле. Я с трудом сглотнула и произнесла первое, что пришло мне на ум: «Добрый вечер».

Он облизнул губы. Он не был напудрен в данный момент, но был бледен, как простыня.

— Миссис… Фрейзер, — произнес он и снова сглотнул. — Я… ээ…что вы делаете?

Думаю, его вопрос касался не того, что я делаю — это было совершенно очевидно — а почему я это делаю. И у меня не было никакого желания объяснять ему.

— Не обращайте внимания, — сказала я резко, несколько справившись с нервами. — Что вы делаете здесь ночью?

Очевидно, это был хороший вопрос, выражение открытого ужаса на его лице сразу же сменилось на осторожность. Он непроизвольно дернул головой, словно хотел оглянуться и посмотреть через плечо. Он не закончил движение, но я уже глядела в том направлении. В темноте позади него стоял высокий человек; он вышел вперед, и в свете фонаря появилось бледное лицо с сардоническими зелеными, как крыжовник, глазами. Стивен Боннет.

— Иисус Рузвельт Христос, — сказала я.

И тут произошло сразу несколько событий. Джейми выпрыгнул из-за стола, как ударяющая кобра, Филипп Уайли с испуганным криком отпрыгнул от двери и уронил фонарь с гвоздя. Сильно запахло маслом и бренди, раздался свистящий звук, и саван, брошенный у моих ног, загорелся.

Джейми исчез; из темноты снаружи доносились крики и топот бегущих ног. Я топтала саван ногами, пытаясь загасить огонь.

Потом я передумала, и вместо этого навалилась на помост, уронив его на пол вместе с телом. Схватив горящий саван одной рукой, я накинула его на тело. Пол, покрытый толстым слоем опилок, уже занялся в нескольких местах. Я сильно пнула фонарь, он отлетел к сухим стенкам сарая и разбился, пролив остатки масла, которые тотчас загорелись.

Со стороны огорода раздались тревожные крики; мне нужно было уходить. Я схватила сумку и сбежала в ночь, все еще держа в руке баночку с доказательством. В этом хаосе я была уверена в одном. Я не знала, что происходит сейчас, и что произойдет потом, но, по крайней мере, я знала наверняка, что Бетти была действительно убита.

В огороде находились двое разбуженных волнением слуг. Они бросались туда и сюда, окликая друг друга, но у них не было ни факела, ни фонаря, и при слабеньком свете убывающей луны я легко затерялась в тенях, проскользнув мимо них.

Из главного дома еще никто не вышел, но огонь и крики скоро привлекут к себе внимание. Я присела у стены в тени большого малинника, когда ворота распахнулись и в них ворвались два полуодетых раба, которые мчались в направлении конюшни, что-то вопя о лошадях. Без сомнения, они решили, что горит конюшня.

Мое сердце, словно кулак, тяжело стучало о грудную клетку, неприятно напоминая мне о мертвом сердце, которое я только что держала в руках.

Мои легкие наоборот почти не работали; мое дыхание было отрывистым и громким, и я старалась задушить его из боязни, что меня услышат. Что если они вытащат оскверненное тело Бетти из сарая? Они не узнают, кто это сделал, но сам факт вызовет всеобщую истерию.

Пламя уже поднялось над каменной стеной огорода; загорелась крыша сарая.

Пот стекал струйкой за моими ушами, но мое дыхание стало легче, когда я увидела, что рабы испуганной группой стоят возле калитки. Конечно, они не станут вытаскивать труп, когда огонь разгорелся так сильно. Самый близкий источник воды был в поилках для лошадей, но пока оттуда доставят воду, сарай превратится в пепел. Так что пусть горит.

Дым стремительными клубами поднимался в воздух. Зная, что находилось в сарае, было легко вообразить в нем формы, похожие на привидения. Потом огонь прорвался сквозь крышу, и языки пламени подсветили дым снизу прекрасным и жутким заревом.

За моей спиной раздался высокий вопль, и я отшатнулась, ударившись локтем о кирпичную стену. В калитку вбежали Федра, Гаси и еще одна рабыня позади. Федра бросилась к сараю с криками «Мама!», и ее белая рубашка окрасилась в свет пламени, который теперь вырывался из отверстий в крыше, разбрасывая искры.

Мужчины поймали ее; подбежали женщины, крича возбужденными голосами. Я прикусила нижнюю губу и закрыла глаза, пытаясь не слушать безумные крики Федры и уговаривающие голоса утешителей.

Ужасающее чувство вины нахлынуло на меня. Ее голос так походил на голос Бри, что я ясно вообразила, что бы чувствовала Бри, если бы мое собственное тело горело в этом сарае. Но трудно вообразить, что бы Федра почувствовала, если бы я не устроила пожар. Мои ноги дрожали от холода и напряжения, но я нащупала сумку у своих ног.