Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Далмау, – сказала Эмма, улыбаясь ему так нежно, как только могла в подобных обстоятельствах, – надо бежать.
– И как ты это проделаешь? – насмешливо поинтересовалась жена дона Рикардо.
– Ты мне поможешь, – решила Эмма в этот самый момент. Она не обдумала заранее план побега, но наглая тетка натолкнула ее на мысль. – Иди сюда.
Тереса подчинилась, а Эмма отпустила ее супруга, которого держала за шиворот; тот мертвым грузом распластался в кресле, она же молниеносно приставила пистолет к голове его жены.
– Предупреди своих, чтобы не преследовали нас и не мешали нам уйти, иначе умрешь первой. Свяжи ей руки за спиной. – Эмма указала Далмау на одну из веревок, которые в изобилии, целыми мотками, валялись на полу.
– Делайте, как она говорит, – приказала Тереса людям, которые опять стали набиваться в хижину; Далмау тем временем связывал ей руки. – Не преследуйте нас, не пытайтесь что-либо предпринять; подумайте о моих детях. Я им нужна. Позовите лекаря, пусть перевяжет мужа, – добавила она, когда Эмма уже подталкивала ее к двери, а Далмау шел впереди, расчищая путь.
Тем временем близилась ночь. Еще не похолодало, но темнота стремительно надвигалась. Люди расступались перед ними.
– Пропустите нас, стойте на месте! – кричала Тереса жителям Пекина, вышедшим из своих хибар.
Только пес-крысолов посмел ослушаться приказа супруги дона Рикардо, подбежал, принялся скакать перед Далмау с истошным лаем.
– Сукин сын этот пес, – пожаловалась Эмма, по-прежнему целясь в голову Тересе.
– Из всех существ, какие здесь живут и движутся, – отвечал Далмау, который теперь шел позади, то и дело оглядываясь, – только на него и можно хоть как-то положиться. Раз он прыгает вокруг нас, значит мы не умрем.
– Это ты так думаешь, – отозвалась жена дона Рикардо. – Мой муж станет искать вас, пока не найдет, а тогда с вас живых спустит шкуру, даже если это будет последним, что он сделает в жизни. Вы это осознаете или нет?
Ни Эмма, ни Далмау не ответили. Как только перестали чувствовать враждебные взгляды у себя за спиной, ускорили шаг. Нужно было спешить: нет гарантии, что обитатели Пекина послушаются жену дона Рикардо или он сам не придет в себя и не отправит людей в погоню. Эмма вела Тересу, приставив пистолет к ее спине и подталкивая ее, если та пыталась замедлить шаг. Когда Пекин скрылся из виду, Далмау подошел к подруге.
– Спасибо, Эмма, – шепотом поблагодарил он. – Но как ты сама освободилась? – Голос его звучал глухо, горло перехватило от изумления, восторга, радости, вызванной самим ее присутствием и тем, что она сделала ради его освобождения.
– Меня оправдали, и…
– Но они всех приговаривают к смерти или к пожизненному заключению, – перебил ее Далмау.
– Это в трибуналах. Гражданские суды освобождают задержанных. Похоже, что жители Барселоны не хотят еще раз пережить Трагическую неделю.
Беседа отвлекла их настолько, что Тереса замедлила шаг, пытаясь выиграть время; возможно, рассчитывала на то, что обитатели Пекина проявят инициативу и погонятся за ними в темноте. Эмма толкнула ее дулом пистолета.
– Шевелись!
– И что мы теперь будем делать? – продолжал Далмау. – В Барселону вернуться я не могу, меня арестуют. Но ты свободна. Тебе незачем и дальше чем-то жертвовать ради меня…
Эмма взяла его под руку. Тепло от ее прикосновения проникло в него глубоко, до самого сердца. Она привлекла Далмау к себе, и оба чуть-чуть отстали, чтобы Тереса не услышала, о чем идет разговор.
– Хосефа спрячет нас у ее друзей в Побленоу, Хулия уже у них, – шепнула Эмма ему на ухо. – Мы обо всем договорились. Уверена, Хосефа нас ждет на дороге.
– А после?
– После и решим.
Они продолжили путь и говорили только о самом необходимом, хотя каждый раз, когда Далмау оборачивался к Эмме, его встречала улыбка более красноречивая, чем любые слова. Глядя на эту улыбку, Далмау узнавал девушку, вместе с которой сплетал из ярких фантазий радужные мечты о будущем. Он тщился ответить тем же, выразить всю полноту счастья, его переполнявшего, но губы не слушались, выходило неловко, и при виде его усилий Эмма улыбалась еще шире.
Они подходили к Побленоу, когда какая-то тень кинулась к Эмме; та направила пистолет и уже была готова стрелять.
– Не надо! Не стреляй! – прозвучал позади знакомый голос: Хосефа.
– Погодите! – велел Далмау матери. Ему вовсе не хотелось, чтобы Тереса увидала ее и прибавила к списку тех, кому ее муж должен отомстить.
Не теряя ни секунды, толкнул жену дона Рикардо в заросли тростника, к самым рельсам. Там порвал на длинные полосы передник, который женщина так и не успела снять, и стал завязывать ей рот.
– Рикардо всех вас прикончит, – снова пригрозила она, яростно мотая головой.
– Сегодня его самого чуть не прикончили, – заметил Далмау, пристраивая кляп. – Не надо нас недооценивать: может статься, что первыми погибнете вы.
- Грешник - Сьерра Симоне - Прочие любовные романы / Русская классическая проза
- Том 27. Письма 1900-1901 - Антон Чехов - Русская классическая проза
- Как быть съеденной - Мария Адельманн - Русская классическая проза / Триллер
- Переводчица на приисках - Дмитрий Мамин-Сибиряк - Русская классическая проза
- Творческий отпуск. Рыцарский роман - Джон Симмонс Барт - Остросюжетные любовные романы / Русская классическая проза
- Победа добра над добром. Старт - Соломон Шпагин - Русская классическая проза
- Пьеса для пяти голосов - Виктор Иванович Калитвянский - Русская классическая проза / Триллер
- Расщепление - Тур Ульвен - Русская классическая проза
- Смоковница - Эльчин - Русская классическая проза
- Определение Святейшего Синода от 20-22 февраля 1901 года - Лев Толстой - Русская классическая проза