Поломанный (СИ) - Черкасский Михаил Иосифович

В руках у объектов в чёрном появились похожие на мой цветок растения, хотя я считал, что мой цветок единственный в своем роде, и едва ли на Земле окажется ещё одна такая странная субстанция. Хотя, сейчас я не был уверен, где я находился, на Земле ли я вообще. Я насчитал восемь чёрных силуэтов. Они синхронно вздёрнули растения вверх, после чего медленно опустили руки. Растения остались висеть в воздухе.

Дальше стало происходить что-то ещё более странное. Цветки погрузились в яркое синее свечение и медленно отделились от своих горшков. Сами растения отличались друг от друга. Одни — значительно больше и ярче, другие — совсем слабые и захудалые. На некоторых почти отсутствовали даже крохотные листья — они походили на общипанные ураганом ветки.

Горшки медленно опустились вниз и исчезли, сами растения устремились к кроне дерева. Но и на этом странности не заканчивались.

Чёрные силуэты оторвались от земли и медленно поплыли вверх вслед за своими цветками. Их мантии стали приобретать полупрозрачный, призрачно-синий оттенок. Прозрачными становились не только их одеяния, но и тела. Единственное, что можно было чётко разглядеть, это овальный сгусток энергии в области сердца, похожий на огромное зерно. В какой-то момент объекты полностью растворились в воздухе, а зёрна стали медленно опускаться вниз и впиваться в почву. Мне очень захотелось поймать одно из них или хотя бы разглядеть вблизи. Я устремился к стволу дерева. Шаг перерастал в лёгкий бег.

Вытянув руки перед собой, я ждал, когда зерно опустится на ладони. Оно было настолько прекрасным и таинственным одновременно, что моё сердце забилось как на первом свидании. Ещё немного, и я прикоснусь к этой пугающей и манящей неизвестности.

Резкая вспышка. Звон в черепной коробке. Искры в глазах, подобно калейдоскопу, рисовали невероятные узоры. Меня определённо отшвырнуло взрывной волной.

Всё тело словно горело. Я лежал в остолбенении на холодной земле в окружении старых сосен и смотрел на кусочки звёздного неба сквозь сосновые ветки. Древо исчезло. Да и я исчез с того места, где оно находилось. Пролетевшие как мимолетный сон, эти несколько минут теперь казались мне самыми прекрасными моментами в жизни.

Внезапно я понял, что чувство жжения не фантомно. Я обгорел по-настоящему и чувствовал теперь запах жжёных волос и плоти. Моей плоти. С осознанием этого меня накрыл болевой шок, и я начал терять сознание.

Придя сюда, я надеялся получить какие-то ответы, но, теперь вероятно медленно умру, лежа на холодной земле.

Вдалеке послышался шорох шагов. Кто-то приближался, но сознание уже покидало меня.

— Ух ты ж, ёжкин кот, — сказал кто-то.

Перед тем, как окончательно отключиться, я увидел стоящего над собой пожилого мужчину в камуфляжном костюме.

Ну, а, что было дальше вы знаете! Теперь вернемся к Алексу.

Часть 3. Глава 1 — Благодарность

— Матвеич! Этот дед меня спас, а сам в итоге умер! Если бы не я, ему бы жить и жить. И что же теперь делать?

Я закурил сигарету и стал обдумывать произошедшее. Цветок из машины исчез — он снова оказался внутри меня. Чёрного чудища поблизости я пока не ощущал. И почему оно не добралось до растения, когда меня не было. Возможно, после исчезновения связь между ними разорвалась… Ведь он не мог не воспользовался моментом, чтобы забрать цветок. Разве что теперь вместо цветка ему нужен я.

Телефон снова расплавило от нашей жаркой встречи с растением. По всей видимости не любят земные гаджеты всё это сверхъестественное. Хотя, признаться, я уже начал к этому привыкать. Смотреть на мир под привычным углом я теперь точно не смогу.

До трассы было далеко, и я решил зайти в ближайшую деревню «Родные края» за помощью. Было уже поздно, но в нескольких домах вдалеке всё ещё горел свет, служащий мне ориентиром.

— Хозяин! Есть кто? — постучался я в большие старые деревянные ворота.

В доме была слышна какая-то ругань и женский плач. Калитку отворил мужик и, не обращая на меня внимания, пошёл прочь от дома. В свете фонаря я узнал того самого мужичка, что забирал Матвеича.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Постойте! Постойте! Вы знали Матвеича? Дедушку лет семидесяти.

— Знал. Отец мой — сегодня похоронили. Чёрт его дёрнул в лес этот идти, спасительством заниматься. Хотя всё лучше, чем с внуками кровососами. Жлобы по двадцать лет, а всё на шее у деда. А дочь его, сеструха моя, сама в усмерть пьяная каждый день. А ты откуда батю знаешь?

Я побоялся признаться, что стал причиной смерти его отца. Меня проняло чувство стыда. Я хотел быстрее попрощаться и уйти куда подальше, однако, мне нужна была помощь. И судьба привела меня к сыну Матвеича не просто так.

Я сочинил небылицу про заглохнувшую машину. Сказал, что мне позарез нужен аккумулятор или хотя бы, чтобы кто-нибудь прикурил автомобиль, а про отца его будто слышал от друзей охотников. Странно, но он поверил, или сделал вид, чтобы не связываться с незнакомцем.

— Слухай, я отца сегодня похоронил, тяпнул на грудь. За руль не сяду, тут гайцы городские частенько появляться стали, а я на машине работаю, без неё мне никуда. У бати москвич 412 был, там аккум живой ещё. Он как раз у меня стоит в ограде, а то эти растащат и пропьют. Отец всегда учил, что людям помогать надо — думаю он был бы не против.

Мы зашли за ограду, где под навесом стоял синий москвич. Сын Матвеича дёрнул капот, скрутил клеммы и отдал мне аккумулятор.

— Спасибо большое… — я вопросительно посмотрел на мужичка.

— Степан я. С Богом, не задерживайся, а то там пьянь эта, не дай Бог нарвёшься.

— Спасибо ещё раз, Степан. Отец бы вами годился. Держи! И, соболезную вашей утрате. — я протянул ему несколько купюр. Их вполне хватит на несколько новых аккумуляторов.

— Куда столько-то? — возразил Степан.

— Берите-берите, вам нужнее, а мне они уже ни к чему. Не в деньгах, как говорится, счастье.

— Ага, а в их количестве. — отшутился Степан.

— Калитку затвори, — крикнул он вслед.

— Обязательно, — ответил я.

Выйдя на проселочную дорогу, я побрёл в обратном направлении в сторону машины.

— Эй! — кто-то закричал с крыльца дома откуда выходил сын Матвеича.

— Эй ты, хуило, куда мой аккум потащил? — снова раздался пьяный голос.

— Вот это уже было грубо. — подумал я и остановился.

— Я тебе говорю, куда мой аккум потащил? — ко мне подошёл деревенский детина лет двадцати, бритый налысо, в чёрном спортивном костюме.

— Дружище, ты попроще будь, во-первых. Аккум я у Степана купил, и, если честно, очень сомневаюсь, что он твой — это во-вторых.

— Купил говоришь? Значит при деньгах?

— А тебе какое дело, при деньгах я или нет? Давай разойдемся по-хорошему.

— Ах, ты сука борзая, смотрю, — проговорил он сквозь зубы едва слышно, — Ну давай разойдемся коль хочешь. Ну давай, по рукам, без обид — он протянул мне руку. Я переложил аккумулятор в левую руку и протянул ему в ответ, как вдруг почувствовал резкую боль в правом боку. Этот ублюдок всадил в меня нож. Я выронил аккумулятор и согнулся.

— Ну вот и поговорили, чертило! — деревенский гопник схватил аккумулятор, обшарил карманы и вытащил оставшиеся при мне деньги.

Я истекал кровью, понимая, что тут мне помощи ждать не стоит, а до трассы я не дойду, да и не факт, что в это время там будет ехать хоть кто-то.

Я повернулся в сторону леса и вдалеке над кронами увидел свечение. Там было то самое дерево, и я решил, что мне нужно до него добраться во что бы то ни стало. Я ковылял через лес, и с каждым шагом мне становилось все труднее держаться на ногах — я терял слишком много крови. До древа оставалось метров пятьсот, когда силы меня покинули. Тогда я стал просто смотреть на свечение, исходящее от могучего столпа. Я думал о прожитом — о том, как круто всего несколько недель поменяли мою жизнь, думал об Эли. Возможно, с ней у нас всё могло бы получиться, и я наконец-то завёл бы семью, мы нарожали бы детей и жили счастливо, а ещё я бы нашёл другую работу, по душе, где не нужно никого обманывать. Начал бы новую жизнь без радикальных барьеров в своей голове. Я бы очень постарался собрать себя по частям и стать кем-то лучшим, чем был всю свою жизнь. Но, по всей видимости, этому не суждено было случится, как не суждено узнать об истинных причинах всего произошедшего со мной.