Поломанный (СИ) - Черкасский Михаил Иосифович

Встреча назначена в людном торговом центре с коворкингом для экспресс-переговоров. Когда я пришёл, она уже сидела в условленном месте и читала книгу. В современном мире и с книгой! Интересно в каком заповеднике таких выращивают?

— Элиза, здравствуйте. Я Алексей, мы с вами договаривались.

— Здравствуйте, слушаю вас. — ответила она довольно сухо.

— Как вы поняли, компания по объективным причинам не успеет сдать дом в срок и поэтому… — тут во мне, что-то переломилось. Будто добрый спаситель перерезал толстую верёвку, которая овивала мою шею, и петля вот-вот должна была затянуться. Я впал в ступор от нахлынувших метаморфоз. Это были психологические, эмоциональные — называйте их, как хотите — изменения, но ощущал я их физически.

— Что поэтому? — спросила Элиза.

— Что? — переспросил я.

— Вы говорили, что компания по объективным причинам не может сдать дом и поэтому… — она вопросительно посмотрела на меня, — Так что, поэтому?

— Ах да, точно. Я скоро увольняюсь оттуда и поэтому дам бесплатную юридическую консультацию, как содрать с застройщика побольше. Кстати, имя у вас редкое — Элиза, и, признаться, оно не лишено определенного очарования, как и вы сами.

— Спасибо. Так, что вы там говорили про консультацию? — спросила Элиза, демонстрируя настойчивость.

— Знаете, а меня ведь тоже не Алексей зовут. Моё имя Алексис. Если не верите, могу паспорт показать. Друзья, когда они у меня были, называли меня Алекс, — произнес я очень тихо, себе под нос.

— Алексис?! И правда интересное имя.

— А что вы читаете? Я сто лет ничего кроме юридической литературы не читал.

Разговор завязался, и я впервые за долгое время смог просто поговорить с человеком, не пытаясь его обмануть, втереться в доверие или вытащить информацию. Просто поболтать ни о чём и обо всём сразу. В этом разговоре не было и намека на привычный мне флирт. Возможно, в результате внутренних изменений, я снова начал заигрывать с совестью и совершать необдуманные поступки, но навыков коммуникации я не потерял — этого у меня не отнять.

Хотя тут не моя заслуга. Дело было в моей собеседнице. Она разительно отличалась от других. Я вовсе не говорю, что все бабы дуры набитые, а она ходячая энциклопедия, вовсе нет. Встречались мне и умные, и красивые одновременно, но все они, как и я, были уже какими-то потрёпанными, повидавшими тёмные уголки своего естества. И чаще всего после первых пяти минут общения мы понимали: будем трахаться сегодня или помурыжим друг друга ещё недельку. С Элизой подобного желания у меня не возникало. Она была, как бы это правильней сказать — неиспорченная. Будто её не коснулась та часть современной жизни, где всё напоказ, где выпить бокал другой — это нормально, где флирт и заигрывание с первым встречным — для многих норма. Она будто и правда выращена в заповеднике и помещена в естественную среду обитания, но при этом, каким-то чудным образом, среда на неё не повлияла. Впечатлений было море! Это как разглядывать диковинное животное. Только вот, она не животное, а настоящий живой человек и не где-то там, а прямо передо мной. Мы говорили часа полтора-два, и мне безумно хотелось узнать её поближе. Но в какой-то момент я вспомнил о своей миссии по поиску дерева. Настроение резко ухудшилось, но деваться некуда. Всё должно разрешится сегодня!

— Элиза, прошу меня простить, мне пора! Образцы исковых я скину вам на почту. Приятно было пообщаться.

Обменявшись контактами, мы попрощались, и я вернулся к незавершенным делам.

Глава 10 — Алекс

Я поехал домой готовиться и дожидаться вечера. Зайдя в квартиру и усевшись на диван, почувствовал, что мои силы на исходе — энергетики уже не помогали. Я вспомнил про картинку, нарисованную по совету Коли. Она лежала в кармане пиджака. Развернув клочок бумаги, я попытался создать связь между цветком внутри меня и этим деревом — хотел узнать, возможно ли это в принципе — мои попытки оказались тщетны. Тогда я лёг и вынул из груди растение. Оно было ещё ярче, чем прежде и буквально сияло жизнью. Я связал это с Эли и моим эмоциональным возбуждением. Эли — так она позволила её называть. Я долго смотрел на цветок, восхищаясь его красотой и сам не заметил, как уснул.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Проснувшись, я обнаружил, что цветок парит надо мной. Его никто не забрал, меня никто не убил, и при этом я прекрасно выспался и чувствовал себя вполне здоровым.

— Так, может быть, это чудовище растворилось навсегда и исчезло? Я снова могу начать жить как прежде? — такие вопросы крутились у меня в голове.

Вот только было одно «но» — жить как прежде я не мог. Моя личность, к сожалению, или, к счастью, уже не была на это способна. Не могу сказать, что я стал лучше, но во мне определенно многое поменялось. Те вещи, которые меня забавляли и радовали теперь вызывали отвращение. Я снова начал обретать те качества, от которых столько лет избавлялся. Я начал очеловечиваться. Меня это пугало и одновременно радовало.

Для достижения целей порой мало одного рвения и самоотдачи. Иногда мне приходилось переступать через себя и свои принципы. Точнее эти принципы даже не были моими, скорее, общепринятыми. Что стоит оболгать человека? По большому счёту ничего, главное, чтобы ложь была максимально правдоподобна, а для этого нужно всё тщательно продумать и подготовить. Но как же спокойно спать по ночам, когда ради карьерного скачка опозорил своего коллегу и подставил его перед работодателем? Никак, если внутри работают общепринятые моральные принципы. А если их нет? Если все они стёрты к чёртовой матери, вырезаны как раковая опухоль? Тогда провернуть что бы то ни было не составит никакого труда. Так и вышло с моим бывшим коллегой Максимом, с которым мы работали в одной крупной около государственной конторе. Мы неплохо общались — не как друзья, но как коллеги. Он работал значительно дольше меня и после ухода в отставку руководителя должен был занять его место. А я бы продолжил быть обычным юрисконсультом, что меня категорически не устраивало. Ему, как преемнику, доверили одно очень важное дело. Признаться, он блестяще подготовил исковое заявление и собрал всю необходимую доказательную базу.

Отправка и доставка документов в судебные органы также было частью моих полномочий. И в тот раз отвезти все документы Максима в суд тоже предстояло мне. Все ушли по домам, а я заканчивал свою работу, разгребая тонны хозяйственных договоров. Тогда-то мне и пришла идея подпортить Максу репутацию. Я отредактировал исковое заявление, сделав его глупым и бездарным. Подделать подпись также не составило большого труда. Наутро всю эту красоту я отвез в краевой арбитраж, где сдал весь пакет документов.

Я знал, что с утра у без трёх минут начальника два или три заседания, и, как минимум, до обеда его ждать не стоит. Вооружившись бумагой с проставленным входящим номером, я пошел прямиком к руководителю отдела и во всех красках презентовал «гениальное» исковое заявление, написанное якобы моим коллегой.

Дело в том, что его работу уже давно никто не перепроверял. Высшее начальство ему доверяло, да и сам он считал свою репутацию безупречной. Однако, я успел пустить парочку грязных слушков в курилке, рассказав их кому надо. Утечка информации была обеспечена. Посчитав, что и этого будет недостаточно, я закрепил легенду про серого кардинала в лице Максима и сообщил, что он уже давно ждёт отставки нынешнего руководителя. Более того, я в красках рассказал будто слышал его разговор с руководством фирмы ответчика о вознаграждении за правильный исход дела. Слушать отмазки и выдумки предателя никто не стал, и Максим со свистом вылетел с работы, поспешно написав заявление об увольнении. А я через полгода уже был исполняющим обязанности руководителя юридического отдела, а ещё через три месяца потерял приставку и.о.

Что стало с Максимом — не знаю, но с ним я больше не пересекался ни в арбитраже, ни в судах общей юрисдикции, ни где-либо ещё. Это было начало моего восхождения, самая его простая и безобидная часть.