Поломанный (СИ) - Черкасский Михаил Иосифович

И действительно, несколько пуговиц её строгой белой блузки были расстёгнуты, наполовину обнажив её достоинства, примерно третьего размера.

— Я, честно сказать, о тебе забыть успела. Наушники надела, музыку включила и работала. А потом слышу рёв какой-то, думаю, в песне. Потом опять и опять. И крик из коридора: «Помогите, помогите». А там ведь темно, и никого быть не должно — мне страшно стало. И знаешь пол как будто ходуном ходил. Подумала, землетрясение. Свет включаю, а там ты лежишь. Перепугалась до ужаса.

Действительно для неё это настоящий стресс. Я видел, как дрожала её нижняя губа и тряслись ручки.

— Эй! — с нежностью в голосе, окликнул я её. — Не переживай ты так. Всё в порядке. — Тихо подошел и приобнял. Она заревела и прижалась ко мне своей полуобнаженной грудью. Во мне проснулась животная похоть, поглотило дикое желание… нет, не заняться любовью, не потрахаться. Я, как грёбаное животное, захотел спариваться, не думая ни о чём, кроме этой самки, о чем бесстыдно дал знать мой детородный орган.

Почувствовав это, Аня подняла на меня свои большие удивленные глаза, в которых оглашалось полное согласие на соитие. Всё случилось прямо в приёмной директора, на большом кожаном диване. Пошло и банально — секретарша, кожаный диван — стереотипные персонажи отстойных российских мелодрамм для женщин за сорок. Но что случилось, то случилось.

— Будешь? — Аня протянула мне сигарету.

— Давай! — ответил я и закурил. Никотин слегка одурманил голову. Такое бывает, когда долго не куришь, а я без никотина уже пару дней. Думал, что завязал. Но нет, и оправдание, думаю, у меня было. Пять минут назад я отлично потрахался с молодой секретаршей, а за пятнадцать минут до этого моё сердце пытался вырвать какой-то мутант цвета нефти. Или, что он там выискивал? Стоп! Как, что? Цветок! Тот самый цветок, который сейчас во мне.

— Ты чего? — Толкнула меня Аня в плечо?

— А?

— Чего завис?

— Да так, задумался тут о своём, о девичьем.

— Ты всё шутишь. Сейчас ты тоже пошутил, как и тогда на корпоративе? — С обидой в голосе поинтересовалась Аня.

Был за мной грешок. Пришла тогда Анечка в офис, вся такая красивая с формами увлекательными. Жопа подтянутая, соски сквозь блузку прошибают. Не удержался. Захотелось трофей такой собрать, чисто из праздного интереса. Начал обрабатывать, ну и на корпорате уже финальные штрихи внёс. И вот мы в кабинете главбуха тщательно изучаем годовые отчёты, елозя пятыми точками по столу.

— Аня, знаешь! Тогда я шутил, я просто хотел тебя трахнуть! Нет, ну ты себя в зеркало видела? Как не хотеть-то? Или ты для чего свою жопу в фитнес-зале качаешь, чтоб ей орехи колоть что ли или, чтобы мужика посолидней найти? Или, может, ты всю жизнь мечтала кофе приносить и бумажки сканировать? А сегодня! А сегодня мне уже всё равно, захотел просто и взял, с твоего согласия разумеется, — внезапно у меня снова случился приступ, и я тут же поубавил свой пыл. Отдышавшись, продолжил уже спокойным тоном.

— Сегодня я тебя не использовал! Сегодня просто так получилось! Может, ты будешь последняя, с кем я вообще переспал!

— Ты что такое несешь? — спросила Анечка, на лице которой сменилось сразу несколько эмоций — от обиды и удивления до страха.

— Прости! Пусть у тебя всё будет хорошо и такие сволочи как я тебе больше не попадаются.

Я быстро оделся и вышел на улицу. С одной стороны, мне было жалко Аню, с другой — сказал правду, свою правду.

Мы все ходим в масках. Мы притворяемся теми, кем выгодно. Мы не живем в согласии со своими же демонами. Вечная борьба внутри — в этом все мы — люди.

Выйдя на улицу, я пошёл на стоянку к машине. На первом этаже нашего офисного центра был бар с нелепым названием «Было время». Какое время у них было, а какое будет, не ясно, но очевидным было то, что после восьми вечера сюда стекалась вся местная гопота.

— Смотри, мажор пошёл! От стада отбился! — услышал разговор, явно относящийся к моей персоне. Я хоть и тренировался, мастером спорта по боксу не был, поэтому просто ускорил шаг.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Эй, стоять я сказал! — голос прозвучал совсем близко. Деваться некуда, придётся разбираться. Я уже был в раздумьях, как половчее им задвинуть, почти решил, но именно в этот момент получил удар за ухо и тут же отлетел в глухой нокаут.

Как думаете, если наступит эпидемия или война, кто первый скинет с себя человеческое обличие и превратится в тупое существо с животными инстинктами? Вот они, бравые обитатели районных пивнушек и таких вот баров. Они ничего не добиваются сами, а только хуесосят тех, у кого что-то получается. Живут на своих съёмных квартирках или сидят у родителей на шее, выжимая последние соки, паразитируя на тех, кто всё ещё считает что, что-то им должен. Они просто злятся, что не на моём месте. Они гребаный мусор!

— Грузим! В отделение, а там разберёмся.

Начиная приходить в сознание, я почувствовал, как меня поднимают с земли.

— Эй, эй! Меня вообще-то по голове огрели и ограбили! — возмущался я незаконному аресту.

— В отделении разберёмся, залазь, я сказал!

Глава 7

Коренастый мужик в форме силой запихнул меня в маленькую клетушку в заднем отсеке дежурного УАЗика, и машина тронулась. Однако, приезжать с полупустыми руками в отделение полиции, видимо, не по плану. Спустя десять минут двери мобильной тюрьмы отворились, и ко мне подсадили парня неформальной наружности. Хотя ночью уже заметно холодало, деньки стояли по-летнему теплые. Но этот факт абсолютно не мешал моему новоиспеченному собрату по несчастью носить чёрную кожаную куртку. На вид ему было около тридцати. На нём были темные джинсы и чёрные кожаные ботинки, на шее висел какой-то амулет, что-то вроде дракона, каким его изображают в китайской мифологии или же что-то змееподобное, как на московском гербе.

Он бормотал про кару небесную, что извергнется земля, закипят моря и ещё какую-то нелепицу. Уж не знаю, чем он обдолбался, но накрыло его знатно.

В отделении нас бросили в камеру предварительного заключения — в народе — обезьянник. По счастливой случайности больше тут никого не было. Только я и обдолбанный неформал.

Я попытался объяснить, что меня задержали незаконно, что я юрист, подам на них в суд и сыпал прочими угрозами, на что мордоворот в форме, сказал: «Разберёмся» и закрыл огромную железную дверь, оставив нас с моим новым приятелем наедине.

Парня звали Коля. Хоть он и был с прибабахом, оказался вполне адекватным персонажем. Мы разговорились. Я спросил, за что его забрали, и что за амулет у него на шее.

— Знаешь, амулет этот мне один мастер сделал. Таких на всю Россию единицы, один в Питере, другой в Магадане. В Магадане мне делать нечего, а вот в Питере было с кем повидаться. Поехал туда, он мне и отлил этого дракона или змея. Тут в зависимости, что мне нужно, и какие духовные практики я использую. Если восточные, то это дракон, если северные, то это, скорее, Ёрмунганд. Скандинавский мифический змей такой.

— Так, а за что тебя повязали?

— За что? Да я просто по кладбищу бродил. Не, ты не подумай, я с мёртвыми не разговариваю… По крайней мере не сегодня. Вот все боятся кладбища, а мне наоборот тут хорошо. Хотя знаешь, раньше я тоже до ужаса боялся, всегда старался увильнуть от поездки, когда родители тащили оградки красить. А как отца потерял, так сам приезжаю. Нечасто, но всё же. Когда мне плохо, только кладбище и спасает.

— Ясно, — ответил я. Но по всей видимости, Николаю нужно было выговориться, и он продолжил. Я не стал ему рассказывать о схожей ситуации с моей стороны.

— А у меня период сейчас такой, когда всё не так, все планы в жопу идут. Вот я и пошёл к отцу. При жизни-то с ним нормально не общались. Он мужик хороший был, но жизнь нервные клетки потрепала знатно. Ментом был. Честным. В самый разгар бандитизма, представляешь, жуликов ловил, а взятки не брал. Всякое в жизни было, не буду тебе голову забивать. Короче пить, как и все менты такие, начал. Искра в глазах погасла, когда на пенсию по выслуге вышел, да и с матерью не заладилось, то разводились, то сходились. Вроде мужик умный, два высших образования, а раз по пьяни мне говорит: «Не хочу жить». Ну и через пару лет сам себя в могилу и упрятал, поджелудочная отказала. Знаешь, мне тогда страшно так стало, всё на меня свалилось, а я чё, ещё пацан, только работать толком начал. Кукуха у меня знатно полетела тогда. Вот есть люди сильные, всё выдержат, и их это только закаляет. Нет, ну сейчас я тоже закаленный, но тогда… Короче, фляга засвистела, руки стали опускаться. Хожу по городу и хочу под колеса броситься, а страшно, сука. Состояние, что только удавиться осталось, а головой вроде понимаю, что пережить надо. Короче, попросил мать меня в дурку отвести. Приняли, колеса прописали — благодать. Закинешься ими, а они тебе ту часть мозга, которая за мысли стрёмные отвечает, просто блокирует и всё. Хочешь о дерьме подумать, а не можешь. После выписки начал практики разные применять. Сначала для самоконтроля, потом в глубокие воды затянуло.