Записки из бронзового века - Мефодий Отсюдов

Глава 6. На восток

– Я затопал в тёмный лес, он был чёрным – словно… Договор на ипотеку, – слегка переиначив строчки из любимой матершиной сказки моей беззаботной юности, просветил я Братана, едва мы углубились в дремучую чащобу на пару десятков шагов.

И да, нормальным лесом, в представлении городского жителя, это только издали казалось. А по факту…

Я шагов тридцать сделал и в джунгли захотел! В киношные! Там всякие Рэмбы по тропинкам шли, изредка перерубая какую-нибудь лиану. А тут сплошной кустарник, паутина, репьи и деревья хаотично разбросаны.

Да так, что ни пройти, ни проехать.

А в довесок к этому сверху ещё и всякие пернатые птеродактили периодически гадят. Глазом я их не засёк, но судя по размеру плюх – или коровы по деревьям лазить научились, или птицы разожрались до их размеров.

И мне по этим дебрям не один локоть по карте маршировать. Да ещё и обливаясь потом! На улице хоть и свежо было, но модный плащ грел не только душу.

Боевой настрой и прочая мотивация с каждым шагом таяли, как первый снег в октябре. Да и шут его знает, сидит кто-то вон в тех кустах или нет. А то я марширую, сопя как паровоз, и ни о чём не подозреваю. А лесные жители мне уже ловушку роют!

Пятой чакрой чую, что раз на раз я даже самого хилого дикаря не то что не заборю, а банально не обнаружу. Если он, конечно, этого сам не захочет. Но и этот недуг мы в подвиг можем обратить – ударим по хрупкой неандертальской психике добротным сельским рэпом в оригинальной интерпретации.

Голосина то у меня натренированная. Мимо нот и такта.

– И вот опять по Гондурасу поползли эти слухи, что ночью по окрестностям шныряют злые духи. Они по ночам байбаков воем пугают! Орут, воют, лают, а иногда и кусают, – переиначивал я на местный лад легендарного Юру Хоя, продираясь сквозь кустарник и лихо перепрыгивая поваленные деревья.

Ничего умнее мне на ум не шло. Да и сама обстановка, лес дремучий, как-никак, располагала именно к народному творчеству. Домики бабы Яги там, Кащеевы пенаты…

Для кого-то классика, а я имел все шансы стать её родоначальником.

Так с шутками да прибаутками, пропущенными через моё видение ситуации, я и двигал. Недолго, правда. Через пару километров, сугубо по внутренним ощущениям, язык уже натурально на плече лежал.

– Баста, Карапузики. Привал, – выдохнул я из последних сил и рухнул под ближайшим деревом.

Нет, я, конечно, знал, что ходьба пешком укреплять мышцы и прочие важные органы. Но что гудящие от усталости ноги отлично стимулируют мозговую деятельность, только сейчас пронял.

Пословицу про умного и гору вспомнил и понял, что я балбес. Шёл напрямую через кусты и буераки, а я же не лось!

Да и гона у меня нет.

– Так что, обходим, дорогой товарищ, аккуратненько все препятствия, и, ориентируясь по солнцу, держим путь на восток, помня про азимут и два пальца левее Альголя, – напутствовал я Братана. – Из своей ложбины незаметно не выйду. Да даже если заплутаю, один чёрт когда-нибудь, а к реке выйду. А как на тот берег переберусь, по бережку двину. Так к людям и попаду, – вчехлял я уже дятлу, сидевшему на дереве.

Слушатели безмолвствовали. Дикари, что с них взять.

Вздохнул, передохнул, пяток кусочков мяса захомячил и потопал дальше, мечтая, как к дикарям выйду и подчинять их начну.

– Изобрету, например, колесо! Сделаю тачанку как в «Флинстоунах» и посажу в неё вождя. Тот, естественно, на радостях перегазует, не справится с управлением и ... Водитель, естественно, не выживет. А мы в его честь памятник откроем. Как-никак – первая жертва дорожно-транспортного происшествия! А как сорок дней отметим, народ нового вождя начнёт выбирать, а тут и я такой весь из себя красивый, – мечтал я, двигая ногами в темпе вальса. – А как выбьюсь в большие начальники, выберу девку посимпатичнее и замучу колхоз Злаковые, по любому, в этих степях хоть какие-то да растут. Скотина, тем более имеется. Вспомнить, хотя бы, рогатое нашествие, что мой домик порушила. Доберусь, поручу пацанам, те этих тварей моментом приручат. Потом повелю и хату мне поставят, сауну сообразят и отпуск за госчёт на Канарах выбьют. А пока я отдыхать, тьфу ты, о народе думать буду, народ этот пусть землю пашет и ячмень сеет. А я потом пиво изобрету! Не получится – нареку бормотухой и постановлю, что трудились плохо, вот нас духи и наказали.

Идея с изобретением пива меня прям зацепила!

Во первых, пить хотелось очень прям, а во вторых – вспомнил я историчку из своей «любимой» школы. Умела она внимание подростков завоевать. Нет, не обликом, хотя там тоже было на что посмотреть, а подачей материала.

Как сейчас помню, про древний Египет учили. Про подвиги какого-то там фараона Хотэба как его Тамовича. Ох, и нудно было. Весь класс носами клевал и веки скотчем ко лбу приклеивал.

Типа, не спим мы.

Тут-то Анфиса Петровна и задвинула, что примерно в том самом Египте пивоварение и начало процветать. А рабам даже ежедневно по пять литров алкашки выдавали в качестве пайки. Простым рабочим – трёшку.

– Их сызмальства подсаживали на стакан. А алкоголик о побеге или бунте, если есть чего бахнуть, даже и думать не будет. Его и охранять то не нужно.