Записки из бронзового века - Мефодий Отсюдов

сохранить, а придать ему максимально презентабельный вид!

Посидел, подумал, вспомнил все мифы и легенды, в которых про обработку шкур упоминалось и понял – информации катастрофически не хватает!

Вздохнул и давай соскабливать жир и прожилки.

Когда надоело, шкуру в золе извалял, а потом в ручье прополаскал. Зачем – не знаю. Может, читал или краем уха слышал, что так раньше делали, чтобы законсервировать…

Взбрело мне в голову так, и всё тут!

Пока руки работали, голова тоже не простаивала – легенду прорабатывала!

Я древних наречий хоть и не знал, но язык жестов-то на что? Абы как, а простейшее объяснить то смогу. А значит, нужно донести до народа – кто я такой, как тут оказался и что ценнее меня в мире нет!

Ну, это чтобы сразу и без лишних заморочек охмурить предков.

С обработкой шкуры и проработкой легенды закончил ближе к вечеру.

– Вот высохнет, и можно будет выдвигаться, – подмигнул я будущему плащу, распятому на дереве. – Но это потом! А сейчас нам нужно срочно подкрепиться, – внёс я поправку, прислушавшись к недовольному бурчанию в животе.

Ужинать волчатиной – побрезговал.

Метнулся кабанчиком в степь и, не успело солнце скрыться за горизонтом, как я уже тащил к стоянке добычу. Сегодня на ужин у меня была наисвежайшая зайчатина.

С байбаками облом вышел. Они уже спать легли.

Придут этой ночью волки или нет – в душе не чаял. Огненный забор строить было влом. Спать у костра – страшно. Вздохнул и полез мёрзнуть на дерево.

Свезло – ночь относительно тёплая была.

Второй день подготовки к миграции меня на ту сторону реки начался с небольшого облома. После завтрака я битый час осваивал профессию стоматолога – зубы из волчьей пасти с максимальной осторожностью удалял.

Уж больно они мне глянулись – так и просились на ожерелье.

Выбить то я их выбил, а вот как ожерелье замутить – не додумался. Не было у меня ни цепочки, ни сверла, ни клея, ни даже верёвочки!

Вот и обломился.

Бездумно разбрасываться добром, добытым в честном бою, не хотелось. Промыл трофей в родниковой воде и в карман положил.

– Начальству аборигенскому подарю. Так сказать, презент для установки взаимовыгодных отношений, – просветил я Братана. – Если я всё правильно помню, это тут как у нас новенький айфон ценится.

Второй облом меня настиг аккурат после сытного завтрака. Когда я пузо поглаживал, прикидывая маршрут и, что может понадобиться, а я по своей недальновидности это не захватил.

– Воду тащить не в чем, но там река есть – от жажды не загнусь. А вот вопрос с обеспечением личного состава мясом, продумать здесь и сейчас нужно, – объяснял я Братану причину нашей задержки. – Шут его знает, куда нас тропы лесные заведут, и сколько мы там блукать будем. Камешков острых ещё прихватить не помешало бы. Компас, навигатор и плащ-палатку ещё хочу. Но их нет.

Пришлось выполнять два первых пункта – заготавливать мясо и искать подходящие под мои нужды камни. Целый день на это убил, а сделал. В перерывах же, пока мясо коптилось, ломал голову, как в себе совместить понты и практичность. В смысле, накидку себе из волчьей шкуры мастрячил. Шкура за это время высохла и даже псиной не воняла.

Загвоздка в чём оказалась, и так, и эдак пробовал, а накидка сползает при ходьбе и всё тут!

Сволочь такая.

Попробовал и седак, и сяк, всё неудобно. А вот эдак получилось – импровизированные шнурки из лыка, что шкуру на моих плечах удерживали, на манер пулемётных лент на груди приладил и всё заработало!

Не поняли как? Дык, тырнет вам в помощь – забейте в поиске «революционный матрос, картинка». Вот под них-то я и закосил.

Утром третьего дня, слегка перекусив, собрал я свой немногочисленный скарб и запас провианта, моднячий плащ нацепил, Братана подхватил, по карманам похлопал, проверив наличие зажигалки и мобильника, посидел на дорожку и двинул в путь-дорогу.

Путешествие начал со стартовой точки этой локации – моего любимого холма.

Пока маршировал к нему, снова голову ломал, прокатит ли, если при встрече с аборигенами, сразу же их сфоткаю на мобилку и объявлю себя похитителем душ.

– Ога и тут же, как по заказу, нарисуется бравый воин, который спасёт мир. И руководствоваться он будет отнюдь не гуманизмом, а присказкой, приписываемой товарищу Сталину: «Нет человека – нет проблем», – уверял я Братана, взбираясь на свой холм. – И что-то мне подсказывает, что именно так и будет.

Совершенно такой расклад мне не понравился. Ни с одной стороны, ни с другой.

– А, и пофиг, – сплюнул я, взобравшись на вершину кургана. – Дойти сначала нужно, а там видно будет.

Осмотрел я свои владения и взгустнул. Привык, оказывается.

– Спасибо вам, духи здешних мест. Приняли меня, уму-разуму научили. От бед оберегли, направили. Но, как говорится, пора и честь знать, – выкрикнул я в степь, повинуясь душевному порыву.

Снова вздохнул и, не оглядываясь, потопал на юг. Там спуск к лесу более пологий был.

Этим утром дым видно не было. Но не огорчился. Чувствовал, что люди там, и они ждут именно меня.

Откуда – не знаю. Считайте, ветер нашептал.