КГБ во Франции - Тьерри Вольтон

"Это ужасно, – лепечет он. – Шантаж! Ужасный шантаж!" Жан Мари пытается его успокоить. В конце концов "профессор" во всем признался. Накануне вечером с ним конфиденциально заговорил какой-то мужчина. "У него были фотографии – твои, мои… всех наших юных друзей… компрометирующие… весьма компрометирующие! Это шантажист! Он хочет получить 10 тысяч крон в обмен на то, что у него есть".

Плок протягивает Жану Мари несколько фотографий. Еще не до конца осознав, что он стал жертвой хитроумной махинации, француз тем не менее ясно понимает, что попал в крайне затруднительное положение. Достав из бумажника тысячу крон, он протягивает их Павличеку.

"Вот задаток. Скажи, что остальное он получит в обмен на негативы".

"Профессор" не настаивает. Он быстро покинул квартиру. Больше Жан Мари его никогда не увидит.

Через неделю, рано вечером, раздался звонок в дверь. Едва Жан Мари успевает открыть, как стоящий перед ним мужчина решительным жестом отстраняет его. "Полиция! Позвольте…"

Полицейский бесцеремонно устраивается в салоне, достает из портфеля картонную папку и кладет ее на маленький низкий столик. В досье несколько листков, напечатанных на машинке, и фотографии.

"Мы недавно арестовали банду шантажистов, – начинает полицейский. – Вы, по-видимому, являетесь одной из их жертв. Но можете быть спокойны, больше никакая опасность вам не грозит. Все эти людишки под замком".

Охваченный ужасом Жан Мари видит те самые фотографии, которые ему показывал Плок.

"Грязная история, однако, – продолжает полицейский. – Как представитель "Эр Франс" вы не пользуетесь дипломатическим иммунитетом. У нас, также как и в вашей стране, сексуальные связи с несовершеннолетними наказываются тюремным заключением. А кроме того – какое бесчестье! В подобных обстоятельствах ваше посольство не станет вас защищать. Они ведь тоже рискуют запачкаться в этом скандале".

Наконец-то Жан Мари понимает. Маленькая квартирка Плока, шкаф с зеркалом, фотографии, лежащие перед ним, не оставляют ни малейших сомнений. Он просто-напросто попался в ловушку.

"Конечно, можно всегда все уладить, – продолжает полицейский. – Если мы сумеем найти общий язык, то сможем и забыть об этих фотографиях. Некоторая информация, и все. Только небольшая информация о том, что происходит в вашем посольстве, и о французах, живущих в Праге. Это бы нас устроило".

Так Жан Мари, представитель "Эр Франс" в Чехословакии, стал агентом чешской разведки.

Раз в два месяца к нему приходит тот же полицейский. Его имя – Милан, инспектор Милан. После нескольких встреч мужчины прониклись симпатией друг к другу, и теперь их беседы касаются не только сплетен о посольстве Франции или военной миссии.

В течение полутора лет инспектор Милан будет офицером-агентуристом Жана Мари. Потом он однажды объявит ему о своем предстоящем отъезде за границу.

"Один из моих коллег будет поддерживать с вами контакты", – уточнил полицейский.

Эстафету принял некий Йозеф, и Жан Мари в течение еще почти года продолжал шпионить за своими соотечественниками, собирая сведения для чехов. Потом он уехал в Бухарест, где возглавил представительство "Эр Франс" на Балканах. Через несколько месяцев Йозеф напомнил о себе. Его сопровождал какой-то человек.

"Это мой друг Стефанеску, – сказал он. – Теперь вы будете иметь дело с ним. Ваше досье у него".

И вот так в течение трех лет Жан Мари работал на румынские секретные службы. Потом его перевели в Камбоджу. Избавление, думает он. В Пномпене он вновь встретился с бывшей секретаршей посольства Франции в Бухаресте и женился на ней. Все, кажется, должно наладиться. Но через несколько недель после приезда на приеме в посольстве Югославии кошмар начался снова. "Прага, 1959 год", – шепнул кто-то рядом с ним. Это пресс-атташе посольства СССР. Досье на Жана Мари добралось до КГБ. Экономические и военные сведения: советская разведка очень настойчива. Даже слишком, потому что в отделении Службы разведки и контрразведки в Камбодже начали что-то подозревать. Под каким-то предлогом Жана Мари отозвали в Париж. Едва приехав, он попал на допрос в Управление по охране территории. После трех дней допроса он во всем признался.

В 1966 году Суд государственной безопасности приговорит Жана Мари к семи годам тюремного заключения.

Случаю было угодно, чтобы именно в этом году Богумил Павличек, бармен отеля "Палас" в Праге, стажировался в отеле "Георг V" в Париже. УОТ арестовало и его. Он признался, что с 1959 года является агентом чешской разведки. Его работа состояла в сборе данных о клиентах бара – как в Париже, так и в Праге. В один и тот же день Суд государственной безопасности решил судьбу Жана Мари и Павличека, приговорив его к трем годам тюрьмы.

Неприятность, происшедшая с представителем "Эр Франс", служит наглядной иллюстрацией тесного сотрудничества разведывательных служб стран Восточной Европы и КГБ. Точно так же, как сами эти страны зависели от Кремля в политическом отношении, все их разведслужбы выполняли приказы Москвы.

"В начале 50-х годов Советы создали огромную организацию "Оценка, проверка, ассимиляция", – уточняет Ион Пачепа, бывший заместитель директора румынской разведки и личный советник президента Чаушеску, который бежал на Запад в 1978 году. – Эта организация постоянно составляла перечни того, в чем нуждаются КГБ и секретные службы других стран Варшавского пакта. Она получала технологическую и военно-техническую информацию и, если считала необходимым, превращала то, что оказывалось полезным, в "советские проекты"".

11-й отдел Первого главного управления КГБ (ПГУ) занимался связями с разведками социалистических стран. Офицеров этого управления можно было встретить в штабах всех разведслужб Востока; они осуществляли контроль за их операциями, направляли их работу в соответствии с указаниями КГБ и отбирали сведения, интересовавшие Москву. Двойное наблюдение осуществляли местные офицеры, которые работали на КГБ или ГРУ, но так, что ни их коллеги, ни родной разведцентр об этом не знали. Таких офицеров обычно вербовали во время обучения в спецшколах СССР.

Для осуществления научного и технологического шпионажа, а эта задача возложена на Управление "Т" КГБ, подчиненное ПГУ, в СССР создали отдел "Д". Его цель: свести воедино все сведения, собранные в этих областях спецслужбами стран восточного блока. Так что в конечном счете все агенты стран-сателлитов работали на "старшего брата".

Москва не ко всем разведкам относилась одинаково. В Центральной Европе ее доверием пользовались болгары и восточные немцы. Первых особенно ценили за проведение тайных операций (торговля оружием и наркотиками) и убийств, о чем можно догадаться в связи с неудавшимся покушением на папу Иоанна Павла II. Восточногерманская разведка особенно успешно проникла в ФРГ и страны Африки, где ее офицеры работали гораздо эффективнее, чем их советские коллеги.

Сохраняя контроль за разведками стран восточного блока, КГБ одновременно ввел "социалистическое разделение труда" в их работу. Каждой разведке были определены страны-"мишени" в зависимости от их компетентности, а также исторических, политических и культурных связей, которые социалистические страны продолжали поддерживать с той или иной западной столицей, несмотря на "железный занавес". Агенты Варшавы, например, – разумеется, во имя традиционной франко-польской дружбы – до начала 70-х годов были особенно активны во Франции.

Однако за последние 15 лет активность ZII (военная разведка) и польской службы госбезопасности (ПСГ) несколько пошла на спад. Сегодня они сосредоточивают свои усилия на внутреннем фронте, что и доказал поспешный отзыв в Варшаву в январе 1985 года Станислава Янчака, официально занимавшего должность начальника протокольного отдела в польском посольстве в Париже.

Этот "дипломат", а на самом деле офицер ПСГ пытался раздобыть некоторые документы "координационного комитета Солидарности" во Франции, который материально и финансово поддерживал распущенный профсоюз Леха Валенсы. Станислав Янчак, схваченный с поличным в тот момент, когда на парижской улице польский эмигрант передавал ему бухгалтерскую отчетность комитета, действовал по приказу из Варшавы, с тем чтобы скомпрометировать польскую оппозицию и особенно руководителя этого комитета Северина Блюмштейна, который решил 5 февраля 1985 года вернуться в Польшу после вынужденной эмиграции во Францию, куда он бежал вслед за введением военного положения (13 декабря 1981 года). С помощью Янчака польская разведка намеревалась, когда придет срок, встретить Блюмштейна по-своему. У нее в руках оказалось бы досье, с помощью которого можно было доказать, что он стал растратчиком или – хуже того – получал деньги от ЦРУ. Фальсификация бухгалтерских документов, добытых Станиславом Янчаком, без сомнения, дала бы возможность разыграть комедию суда, в чем социалистические страны достигли высшего совершенства. Маневр не удался, и в конце концов польские власти отказали Блюмштейну в праве вернуться на родину.