КГБ во Франции - Тьерри Вольтон

Факты были довольно туманными, но в то же время достаточно определенными для начала расследования. Поскольку служебное положение агента удалось установить более или менее точно (руководство префектуры), УОТ занялось изучением личных дел высших членов парижской полиции. Это более неблагодарная работа, чем может показаться на первый взгляд. Через несколько месяцев был составлен первый список потенциальных злоумышленников.

В конечном счете у загадочного Само появилось имя благодаря делу, полностью (и умышленно) затерянному в архивах службы общей безопасности.

Жизненный путь Жоржа Эбона (речь, разумеется, идет о псевдониме) показателен во многих отношениях.

Когда в начале 50-х годов Эбон был молодым инспектором службы общей безопасности в одном из городов на востоке Франции, его завербовал для работы на ФКП депутат департамента Арденны от компартии Пьер Лареп благодаря случайной встрече в поезде.

Расположившись в одном купе, они провели время в любезной беседе. Пообещали друг другу увидеться еще раз. После обычных предварительных маневров Эбон без труда согласился давать информацию ФКП. Он оказался прекрасным новобранцем. Через несколько месяцев его перевели в Париж, в отдел общей безопасности, занимавшийся… коммунистами. С этого времени партия получила в его лице очень ценного информатора. Проявляя усердие, он давал все сведения, которые у него просили. Сначала переснимая попадавшие ему под руку дела, затем, из предосторожности, записывая на магнитофон документы, особенно интересовавшие ФКП. Он сам относил катушки с пленкой в бакалейную лавку в 14-м округе Парижа, которую держал один из членов партии. По разведывательной терминологии, это "живой почтовый ящик". Отметим в скобках, что такой метод применялся ФКП давно. Во время войны разведслужба ФТП (служба "Б") также использовала магазины в качестве "почтовых ящиков". По существу, безобидные места, которые посещает множество людей.

"Он оказал ФКП большие услуги", – отмечает сегодня один из высших руководителей партии 50-х годов. Этот старый функционер коммунистического аппарата, исключенный из партии в 1955 году, как и большинство руководителей, сыгравших первостепенную роль в движении Сопротивления, в том же году предупредил службу общей безопасности о двойной игре Эбона. Но тот, однако, уже был хорошо защищен. Впоследствии защита будет еще лучше. По приказу ФКП Эбон вступил в СФИО для наблюдения за ней и сблизился с некоторыми деятелями социалистической партии. Он стал почти неприкасаемым. Директору службы общей безопасности удалось всего лишь перевести его из "коммунистического" отдела в отдел "общественных организаций", занимавшийся наблюдением за профсоюзами. Год спустя он перешел в службу государственного секретаря по внутренним делам, затем в конце 50-х годов его назначили в кабинет префекта парижской полиции. Там и прошла заключительная часть его карьеры вплоть до ареста в феврале 1971 года. В течение более чем 10 лет Эбон пользовался невероятной безнаказанностью. Когда он перешел в аппарат префекта полиции, руководство службы общей безопасности направило лично префекту досье о его связях с ФКП. Досье до него так и не дошло. Кто-то перехватил его по пути. Была ли это та "невидимая рука", о которой говорили Франсуа Миттеран и Роже Вибо на процессе по "делу об утечках"?

Вполне вероятно, что один или несколько высших чинов полиции за кулисами оказывали Эбону поддержку и даже помогали ему быстро продвигаться по служебной лестнице. В противном случае как можно объяснить, что предупреждения службы общей безопасности не бьши услышаны и что его назначали на чрезвычайно ответственные должности, например руководителем службы телефонных прослушиваний?.. Контрразведка поставила перед собой данный вопрос, но не смогла вразумительно ответить на него. Правда, один человек показался подозрительным, хотя ничего конкретного против него выявить не удалось, несмотря на его тесные связи с Эбоном. Этот чиновник, занимающий сегодня очень высокую административную должность, вполне мог помогать ему из масонской солидарности. Ведь оба они были членами одной ложи. Если, конечно, он также не состоял в прямых связях с ФКП.

Собирая материал для написания книги, автор узнал об истории (неизвестной контрразведке), касающейся того самого высокопоставленного чиновника, которая, быть может, проливает свет на его роль в деле Эбона. История относится к началу 50-х годов. Икс – назовем его так – уже занимал солидный пост в префектуре, когда у него завязалась любовная связь с молодой женщиной, работавшей в министерстве внутренних дел. Эта любовница (Икс был женат) доводилась двоюродной сестрой близкому другу одного из руководителей ФКП. Падкая на любой вид информации, партия воспользовалась ситуацией для проведения успешной операции. Через эту женщину коммунистам удалось завладеть ключами от кабинета префекта, которые были у Икса. Ночью коммунисты проникли в здание префектуры и в кабинет префекта, откуда выкрали многие интересные документы. В данном случае Икс использовался против своей воли. Впоследствии ФКП вполне могла его шантажировать в связи с его любовным похождением и соучастием в этом деле, даже если оно было неумышленным. Партия часто использует такие методы. Возможно, с тех пор коммунисты держат Икса на привязи. Это всего лишь гипотеза. Тем не менее она позволяет понять многие вещи.

Когда личность Само стала известна УОТ, его дело передали непосредственно в министерство внутренних дел. Случай был серьезным. Следовало ли сразу арестовать Жоржа Эбона или подождать и взять его на месте преступления в момент передачи документов офицеру чехословацкой разведки? При первом варианте имелось преимущество в том, что все можно сделать без шума, но был и серьезный недостаток: для доказательства виновности нужны признания. В противном случае существовала опасность остаться на стадии подозрения в намерениях, что чаще всего неподсудно. Разоблачений перебежчиков всегда недостаточно. Ведь они вполне могут быть дезинформацией спецслужб противника, наводящих на ложных агентов. Так иногда случается в "войне теней", которую секретные службы Востока ведут против западных стран. Второй вариант, арест на месте преступления, позволяет избежать этих подводных камней, но в большинстве случаев приводит к тому, что дело о предательстве становится достоянием общественности. И каково будет ее мнение о полиции, когда она узнает, что высшее должностное лицо префектуры работало на Чехословакию? Обычно политические власти предпочитают избегать подобных ситуаций "во имя национальных интересов".

Против ожидания министр решил подождать ареста на месте преступления. УОТ одобрительно восприняло его решение, но боялось утечек. Слежка может быть эффективной только тогда, когда подозреваемый ничего о ней не знает. Отсюда с самого начала были предприняты все меры предосторожности. О деле Эбона знали только пять человек.

Через две недели после решения министра еженедельник "Минют" опубликовал короткую заметку следующего содержания: "В настоящее время Управление по охране территории проявляет пристальный интерес к одному из близких сотрудников префекта полиции". Откуда пошла утечка? Установить это не удалось. Среди пяти лиц, знавших о проводимом расследовании, фигурировал и Икс – высокопоставленный чиновник, о котором мы говорили.

После утечки информации УОТ было вынуждено действовать. Эбона арестовали. Для того чтобы добиться признаний, контрразведка располагала шестью днями предварительного заключения (с 1981 года срок сокращен до двух суток). Редко кто выдерживает до конца перекрестный огонь методических допросов. Полицейские контрразведки – специалисты своего дела. Но и Эбон – крепкий орешек. Ознакомившись с предъявленными доказательствами, он понял, что не может отрицать своих связей с ФКП. Его линия защиты была весьма простой: это старая история и к тому же он обо всем доложил руководству службы общей безопасности. Ложь, отвечали полицейские, в делах службы общей безопасности нет никаких следов о его связях с коммунистами. Но он стоял на своем. Что касается чехословаков, то он уверял, что является жертвой дезинформации с целью компрометации французской полиции.

К несчастью для него, в его сейфе в префектуре нашли карточки на высокопоставленных чиновников, политических деятелей, дипломатов. То есть как раз тот тип биографических сведений, который секретная служба вроде чехословацкой могла потребовать от агента для возможной вербовки. Изучая его окружение, полицейские, кроме того, выявили его связи с тремя сотрудниками СРК, что позволило понять, как Само смог передать чехословакам информацию о службе французской разведки. Отягчающее обстоятельство: его жена призналась, что служила связником между мужем и офицерами чехословацкой разведки. Встречи происходили во внутреннем помещении кафе "Рояль перейр" в 17-м округе. Ее попросили дать точное описание этого места, отвезли туда. Все полностью сошлось.