Похититель сердец - Пенелопа Томас

Даморна лихорадочно думала, как бы ей пресечь непотребные действия Эвертона, но тот сам отнял руку от ее шевелюры.

— Знаете, я должен торопиться, — сипло проговорил маркиз. — Но я еще успею написать письмо кузине. Она пришлет приглашение на имя…

— Даморны, — сказала девушка. Они с Квентином долгое время колебались, стоит ли оставлять это имя, но потом решили, что нет надобности менять его раз леди Милфилд знали в Лондоне только как леди Милфилд. — Леди Даморне Милфилд.

— Даморна? — задумчиво произнес Эвертон. — Где-то я уже слышал это имя, но где, не помню. Не важно. Вспомню скоро! Итак, письмо написано, вот оно, а я вынужден покинуть вас. Впрочем, надеюсь что спустя самое непродолжительное время мы вновь встретимся!

Даморна поднялась, чтобы проводить маркиза, но вместо того, чтобы отступить в сторону, тот, напротив, воспользовался близостью девушки и наклонился к ней, явно намереваясь поцеловать. Даморна отшатнулась, скорее от неожиданности, нежели из кокетства, наступила на шлейф собственного платья и непременно упала бы на пол, если б Эвертон не поддержал ее за талию. — Простите, леди Милфилд, я не хотел напугать вас, — сказал он, раскланялся и удалился.

Глава восьмая

Квентин, засевший в мансарде и дожидавшийся того момента, когда его кликнет Джим и доложит, что Эвертон укатил, очень сильно страдал. Потолок в мансарде был такой низкий, что вытянуться во весь рост не представлялось возможным.

В дверь постучали. Квент чуть ли не на четвереньках подполз к ней и снял засов. В мансарду влетела Даморна и бросилась в объятия своего наставника.

— Что-то случилось? — испуганно спросил Квент. — Что-то не так? В случае прокола я, кажется, велел являться сюда Джиму, а не тебе!

— Прокола? — почти обиженно пролепетала Даморна. — Неужто ты так слабо веришь в меня?

— Ты хочешь сказать, что все прошло удачно? — с сомнением проговорил Квент.

— Вот именно.

— Ага, понятно. Значит этот чертов лорд пытался соблазнить тебя?

— Что такое говоришь! Он — настоящий джентльмен!

— По-твоему, настоящим джентльменам не свойственно тискать смазливеньких девиц?

— Все мы — люди, все — человеки. Однако маркиз в самом деле не имел намерения приударить за мной.

— Так-таки и не имел? Даморна молчала.

— А впрочем, даже немного жаль, что он оказался так холоден. Что ж, он старик, и в штанах у него уже все поулеглось. Ему, кажется, больше шестидесяти?

— Эвертону нет и сорока, — весело воскликнула Даморна и захлопала в ладоши. — Он находит меня очаровательной во всех отношениях!

— Это тебе так видится!

— Нет, он сам сказал мне это! Квент закашлялся.

— Выходит, он все-таки заигрывал с тобою. Говори, наверняка дело не обошлось без поцелуев?

— Попытки были…

— Значит, я был прав. Итак, просил он тебя быть его любовницей?

— Нет, не просил.

— Врешь. Уверен, что просил.

— На сей раз ты неправ; не просил.

— Опять врешь.

— Послушай, если бы он не считал меня истинной леди, то не обещал бы, что велит своей кузине, герцогине Клейремонт, пригласить меня на прием?

Герцогиня Клейремонт? Квент резко выпрямился и тотчас ударился головой о потолок. Выругавшись, наставник осведомился:

— Неужто он это сам тебе сказал?

— Нет, это мне его лошади с улицы проржали!

— Брось свои шуточки. Ты добилась настоящего успеха. Ты окрутила лорда Эвертона. А знаешь, ведь в Англии существуют сотни и сотни писаных красавиц, которые, стоит только маркизу поманить, бросятся к нему в постель.

— Сразу все скопом или в строгой очередности?

— Да брось же свои дурацкие шуточки, говорю тебе! — заревел Квент. — Разве ты не понимаешь, что если наши дела и дальше пойдут так, то очень скоро мы соберем достаточно денежек. Еще до конца года я смогу уехать в Вирджинию, а ты… ты — куда вздумается. Впрочем, прости за резкость! Я… я поздравляю тебя с первым настоящим успехом. Может быть, мы отпразднуем это событие?

— Но каким образом?

— Пойдем в театр!

— А ты не боишься быть узнанным какой-либо из своих жертв?

— Нынче премьера, а на премьеру все обычно напяливают маски. Так что мы вполне можем позволить себе явиться туда.

На самом деле Квент хотел побывать в театре, чтобы отомстить негодяю Реджинальду. Этот мерзкий Реджинальд сильно насолил некогда главе преступного мира, грабителю-виртуозу, грозе всех лондонских толстосумов — то есть самому лорду Квенту, разумеется. А поскольку пакостник обожал все и всяческие развлечения, то ожидать его появления на премьере было более чем логично.

Даморна наряжалась в театр с особой тщательностью. Судя по всему, Квентин собирался быть в маске. Он отвергал вероятность того, что будет узнан по походке и тому подобным вещам. Но это означало, что в маске придется идти и ей самой. Какая досада! Кто же тогда сможет увидеть ее симпатичное лицо? А потом Даморне не очень-то верилось, что Квентина не узнают. В театре бывают люди знатные, а судя по всему, Квент сам принадлежал когда-то к их числу. Если он сделает характерный жест или скажет чего, то немедленно выдаст себя. И что тогда? Его арестуют? Но за какое преступление? Даморна поежилась при воспоминании о собственной расправе над сквайром Бизли. Совершить преступление, даже самое тяжкое, в сущности, очень нетрудно… Она швырнула пуховку в пудреницу и резко встала из кресла, помешав таким образом вившейся вокруг нее Маргарет приколоть к прическе госпожи бутон из атласных лент.

— Нет, я, пожалуй, не пойду на премьеру, — сказала Даморна.

— Но мистер Квент приедет за вами уже через полчаса! — всплеснула руками Стинчли. — Вы же не хотите его расстраивать!

— Не хочу, и гораздо сильнее, чем ты думаешь! Впрочем, возвратимся к моей прическе. Только не нужно ничего вычурного, вроде вот этого бутончика из лент!

«Не нужно привлекать к себе внимание театралов», — подумала Даморна.

— Но мистер Квент велел мне делать все, чтобы вы, миледи, выглядели наилучшим образом, — проблеяла Маргарет.

— К черту мистера Квента. Если он велит тебе задушить его самого, ты тоже выполнишь повеление?

Служанка потупилась.

— Не обращай на меня внимания, — виновато проговорила Даморна, сообразив, что обидела Маргарет. — Я сорвалась. Делай все так, как было задумано.

Через полчаса из овального зеркала на Дармону смотрело совсем незнакомое лицо. Но это лицо, однако, было ее собственное. Впрочем, славно. Теперь-то уж точно никто не распознает в ней дочку беркширското фермера, проломившую голову сквайру… Теперь она — леди Даморна Милфилд, сумевшая очаровать самого лорда Эвертона, друга короля!