Новогодние неприятности, или Семья напрокат (СИ) - Гранд Алекса

— Просто Юля. Привет, Захар.

Сгрузив кондитерку на переднее сидение, я запрыгиваю назад и прижимаю к себе Алису. Теперь постоянно нуждаюсь в тактильном контакте — так на меня действует проживание на одной территории с Демьяном и его дочкой.

— Привет, малышка. Как дела? Как репетиция спектакля?

— Отлично. Учительница сказала, что у меня хорошие актерские данные.

— Умница. Уверена, ты всех нас поразишь.

Всю дорогу я улыбаюсь и внимательно слушаю, как проходит общение Алисы с одноклассниками. Яна, наконец-то, от нее отстала и больше не мешает Алискиной дружбе с сыном банкира Димой. С учебой у малышки все тоже прекрасно, сегодня она получила пятерку по математике и рисованию.

Как все-таки здорово, что семейные неприятности и развод родителей не отразился на Алисиных отметках.

— Приехали.

— Спасибо, Захар. Может, останешься на ужин?

— Нет, спасибо Юлия Дмитриевна… Юля. Мне еще Демьяна Евгеньевича забрать надо, он только освободился.

Попрощавшись с водителем Ларина, мы с Алисой поднимаемся в квартиру родителей, раздеваемся и стряхиваем с обуви налипший снег. Первым встречать нас выскакивает Артем, он сходу зарывается носом в принесенный мной пакет и мечтательно тянет.

— Эклеры! Мои любимые. Привет, сестренка!

— Привет, сладкоежка.

— А это кто с тобой? Большая такая стала. Красавица. Поможешь накрыть на стол?

Отпустив малышке комплимент, Темыч уносится вместе с ней в гостиную, а меня в коридоре ловит Сергей. Протягивает большие пушистые тапочки, обнимает крепко и не спешит освобождать проход.

Смотрит на меня сверху-вниз долго-долго и делает глубокий вдох прежде, чем начать говорить.

— Хорошо выглядишь. Влюбилась?

— Господи, Серый! — машу на старшего брата рукой, а у самой голос дрожит, и румянец окрашивает щеки. Наверное, с мороза.

— Мама сказала, ты к Ларину переехала, и у вас скоро помолвка.

— Так и есть, — перебросив волосы через плечо, отвечаю с вызовом и расправляю плечи, потому что мне не нравятся эти покровительственно-снисходительные интонации.

В конце концов, мне двадцать семь лет, и я достаточно взрослая, чтобы решать с кем мне жить.

— Систер, ты хорошо подумала, а? Все-таки чужой ребенок — большая ответственность.

— Знаю, — чеканю твердо и перевожу тему. Чувствую, что закипаю. — Ты с Настей?

— Нет. Она с малым осталась дома. Степка температурит.

— Понятно.

Делаю шаг вперед, обозначая намерение прекратить неприятный для меня разговор, но Серега не унимается.

— Если Демьян тебя обижает…

— Не обижает.

Глава 14.2

Отодвигаю не вовремя вспомнившего про братские обязанности Сережку в сторону и направляюсь на звук голосов. Здороваюсь с Еленой Геннадьевной, мамой Демьяна, и делаю комплимент ее новой модной стрижке. Помогаю расставить посуду на полном еды столе, еще раз вытираю сияющие чистотой бокалы и трусливо ретируюсь на балкон, надеясь хоть немного побыть в одиночестве.

Не позволяют. Следом за мной протискивается папа и пару минут молчит, вдыхая колючий морозный воздух.

Раньше я любила с ним разговаривать и даже делилась секретами, которые не рассказывала маме. Теперь боюсь нравоучений, которые, скорее всего, последуют.

— Ну, как дела, дочь?

Отвлекшись от созерцания пустого дворика, заметенного снегом, отец взъерошивает мои волосы, как в детстве, и шутливо щелкает меня по носу. Старается замаскировать любопытство, плещущееся в глубине таких же, как у меня, светло-голубых глаз, но смотрит с плохо скрываемым интересом.

— В кафе все замечательно. В преддверии праздников люди сметают сладости с витрин. Выручка отличная. Нам даже заказали несколько банкетов.

Улыбаюсь. Поначалу я очень переживала, что не справлюсь с выпавшим на мою долю наследством, но уютное местечко, обожаемое всеми нами, процветает.

— Ты молодец, Люлька! Дедуля бы тобой очень гордился.

— Спасибо, па.

От заслуженной похвалы начинает щипать в носу, и я обнимаю отца, прижимаясь щекой к его груди. Шерстяной свитер с оленями колет кожу, но физический контакт дарит привычное успокоение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А на личном как? Не слишком ли быстро вы съехались с Лариным?

— Ну, па!

— Что, па? У меня одна дочь. Это нормально, что я о ней беспокоюсь.

Папа водит большими теплыми ладонями по моей спине и ласково целует в макушку. Он не отговаривает меня от принятого решения — просто хочет убедиться: у любимой дочурки, действительно, все хорошо.

— Я знаю Демьяна не первый год и уважительно к нему отношусь. Но у них с Инкой такая любовь была. Отболело?

— Надеюсь.

Шепчу робко, вспоминая, каким помятым был Ларин после беседы с бывшей, и ненадолго замолкаю. Вожу пальцами по вышитым на ткани рогатым и любуюсь узорчатыми снежинками, падающими с неба. Почему-то в этот Новый год я особенно жду чуда: домашних посиделок с традиционными советскими фильмами, обязательного атрибута — селедки под шубой, мерцающей на елке гирлянды, даже президентской речи.

Чтобы мы с Демьяном подняли бокалы шампанского в полночь, чокнулись и загадали сокровенное желание, которое непременно исполнится в ближайшем будущем.

— На внуков нам с мамой рассчитывать?

— Рано еще.

Отлепившись от папиной груди, я машу на него руками, а саму охватывает волнительный трепет. При мысли о фантастической беременности тепло разливается по телу и на душе становится легко. Я так прикипела к Алисе за это время, что не отказалась бы от собственного ребенка. Я бы заплетала дочери косы, обязательно отдала бы ее на танцы и не пропускала бы ни одного ее выступления. Для сына выбирала бы самые лучшие машинки, радиоуправляемые вертолетики и с гордостью следила бы за его успехами в дзюдо или футболе.

— Пойдем, малышка. Там, кажется, зять явился. Посмотрим, что с него взять?

Вопреки опасениям, отец за ужином не стремится задеть Демьяна и вообще ничего у него не спрашивает, нацелившись на приготовленные мамой пирожки с яйцом и зеленым луком. Зато братья, почувствовав волю, то и дело цепляют Ларина и забрасывают его неудобными вопросами про бывшую, про скандал с журналистами и про реформы, предлагаемые его партией. После чего в два голоса выражают сомнения, что у него было достаточно времени, чтобы влюбиться в их младшую сестренку.

У меня же от такого грубого вмешательства в нашу личную жизнь стремительно кончается терпение и чешутся кулаки. Хочется, как в школе, подскочить к этим умникам и раздать тумаков.

— Довольно! — грохнув стаканом с соком о столешницу, я скрещиваю руки на груди и прожигаю у Сережки дыру в районе переносицы. — Значит, так, Сергей, я хоть слово сказала, когда ты развелся с Алькой и женился на женщине с ребенком? Нет. Я не приняла Настю и не выручила вас, когда надо было понянчиться со Степкой? А ты, Артем? Хоть кто-то из нас не поддержал тебя, когда ты бросил универ и умчался на несколько месяцев в тайгу? Мы с Демьяном приехали поужинать с вами в теплой семейной обстановке и пригласить вас на празднование нашей помолвки. Но, если вы и дальше будете так себя вести, это мероприятие состоится без вас. Понятно?

Глава 14.3

— Правильно, дочь! — встав на мою сторону, отец одобрительно салютует стаканом с яблочным соком и непрозрачно намекает на Артемову любовь к сладкому и Сережкину тягу к разрушениям. — Посуда целее будет, и нам торта больше достанется.

Так он закрывает наш не успевший перейти в вооруженное противостояние спор, и атмосфера постепенно разряжается. Моя мама пристально следит за тем, чтобы тарелки оставались полными и никто не покинул семейное гнездо голодным. Мама Демьяна заводит тему про фасон свадебного платья и цветовую гамму торжества, вгоняя меня в краску. Сам же счастливый жених за обе щеки уплетает мясную запеканку и изредка шепчет что-то дочери на ухо, отчего Алиска звонко и заразительно хохочет.