Пропавшее сокровище - Григорий Гребнев

Проживая в Париже, он следил за судьбой некоторых своих советских "знакомых", а ныне, отправляясь в Москву, решил, что вирусоподобный активист Тараканцев обязательно поможет ему и Джейку найти и затем вывезти ценнейшую коллекцию Грозного. Именно потому поможет, что Тараканцев был зоологически труслив...

Как раз в тот момент, когда Лирика по телефону "поймала" наконец Лжедмитрия на каком-то музейном совещании, безголосый звонок трижды кашлянул в передней ее квартиры.

Лютеция Гавриловна с густо напудренным носом набросила на свои богатырские плечи тюлевую накидку цвета "ша-муа" (подарок графа Фридриха-Марии!) и пошла открывать дверь. За дверью стояли двое мужчин в светлых костюмах: один объемистый, смуглый, восточного типа, другой высокий, худощавый, бледнолицый.

- Прошу прощения, мадам, - с легким акцентом сказал по-русски пожилой. - Здесь квартира Дмитрия Павловича Тараканцева?

Лютецию Гавриловну трясло от волнения: перед нею стояли, с нею разговаривали живые иностранцы. Может быть, они прямо из Парижа приехали? Может быть, вот этот молодой - граф или виконт?..

- Да, - внезапно осипнув и потеряв свой роскошный бас, произнесла Лютеция Гавриловна. Она распахнула дверь и прохрипела сразу на трех языках: - Силь ву пле! Битте! Плииз!..

Кортец протиснулся в дверь, поцеловал пахнущую детским мылом длань Лютеции и отрекомендовался:

- Педро Хорхе Кортец! А это мой молодой друг Джейк Бельский.

Джейк приложился к руке Лютеции и, поморгав немного, сказал (тоже по-русски, но уже без всякого акцента):

- Я счастлив с вами познакомиться, мадам...

- Моя дочь Лирика Аполлоновна, супруга Лже... супруга Дмитрия Павловича, - овладев наконец своим фельдфебельским голосом, сказала мадам и ввела гостей в наспех убранную комнату.

На Лирику страшно было смотреть. Ее почти не имеющая точных очертаний фигура была облачена в шелковое платье, цвета багрового и тревожного, как пожар. Парижская горничная Кортеца Мадлен со своими ресницами и огненными губами показалась бы рядом с нею простой пастушкой. Рыжие и жесткие космы Лирики были взвихрены и торчали, как наэлектризованные; натертые ладошками щеки ее пылали; подведенные глаза метали молнии, а бюст колыхался и наступал, как девятый вал на картине Айвазовского. Вероятно, точно так выглядела жена подлинного Лжедмитрия, Марина Мнишек, в момент разговора с восставшими, которые только что прикончили Самозванца.

Через несколько минут завязался "светский разговор": гости учтиво восхищались красивыми домами новой социалистической Москвы, а хозяев больше интересовал старый капиталистический Париж.

- Правда ли, месье Кортец, что в Париже американские офицеры среди бела дня похищают девушек? - спросила Лирика.

- Увы, это так, мадам, - с грустью ответил "потомок великого конквистадора". - Но только не всех похищают, а... некоторых. И не днем, а ночью...

Мадам уже поставила на стол кофе, булочки, масло, зернистую икру...

В глазах Кортеца при виде икры появился плотоядный огонек:

- Икра!.. Зернистая!.. Джейк, вы когда-нибудь видели живую сказку?.. спросил он.

- Нет, - чистосердечно сознался Джейк. - Я не читал сказок, месье. Я читал только комиксы...

В этот момент в передней щелкнул замок, и в квартиру ворвался Тараканцев. Он именно ворвался, а не вошел. Сообщение жены о том, что к нему в дом направляются какие-то иностранцы, всполошило Лжедмитрия так сильно, что он первый раз в своей жизни дезертировал с совещания...

Тараканцев бросил шляпу и, протирая окуляры в золотой оправе, вошел в комнату.

Гости встали при его появлении.

- Месье Кортец и мистер Бельский, - торжественно представила гостей Лирика. - Они ждут тебя, Дмитрий.

Иностранцы поклонились и дожали руку сильно встревоженному хозяину.

- Очень, приятно... очень приятно... - забормотал Лжедмитрий, обшаривая неожиданных гостей бегающими рысьими глазками. - Прошу садиться... Чем обязан, господа?

Кортец засмеялся:

- Нет, я вижу, что вы меня не узнаете, товарищ Тараканцев, - сказал он и печально качнул головой. - Да и как узнать?.. Двадцать лет не видались... Я постарел, растолстел. А вы все такой же.

- Позвольте! - Тараканцев наморщил лоб и вгляделся. - Кортец?!. Агент Антикварного треста?..

- Увы, это я, Дмитрий Павлович... Торгсин... Кое-какие картины... Коптское евангелие...

- Как же! Конечно, помню! - без всякого восторга произнес Тараканцев. Педро Хорхе Кортец.

- Совершенно верно! У вас феноменальная память на имена... А это мой юный друг, такой же вольный турист, как и я, Джейк Бельский.

Джейк поклонился.

- Очень приятно, - сказал замороженным голосом Тараканцев. - Я могу быть вам чем-нибудь полезен, господа?..

- Мне очень неприятно вас беспокоить, Дмитрий Павлович, - сладким голосом произнес Кортец, - но мой юный друг, сын состоятельных родителей, изучает древнее восточное искусство. Ему нужно побывать в некоторых ваших музеях...

У Тараканцева отлегло от сердца, он уже успокоился и с любопытством посмотрел на "сына состоятельных родителей". Тот заискивающе моргал и глядел на Лжедмитрия с детской просительной улыбкой.

- Конечно! Пожалуйста! Для всех туристов у нас везде открыты двери, сказал Тараканцев и широко развел руками, демонстрируя готовность проявить гостеприимство.

- Пользуясь давним знакомством с вами, Дмитрий Павлович, я хотел просить вас, чтобы вы посоветовали, наметили маршрут мистеру Бельскому... - сказал Кортец и, оглянувшись на дам, добавил виноватым тоном: - Но я боюсь, что это будет разговор скучный и утомительный для наших прекрасных дам.

Практичная Лютеция Гавриловна сразу сообразила, что парижские гости явились на квартиру к ее зятю не за музейными советами, а по какому-то более важному делу. Она взяла за руку свою недогадливую дочь и, увлекая ее в соседнюю комнату, нежно пробасила:

- Рика, дорогая! Я давно собираюсь показать тебе кружева, которые подарил мне граф Фридрих-Мария...

ДВА НЕИЗВЕСТНЫХ ШЕДЕВРА

- Мы с вами, Дмитрий Павлович, беседуем уже полчаса и никак не можем договориться, - печально склонив голову набок, сказал Кортец.

Тараканцев нервно забарабанил пальцами по столу:

- И никогда не договоримся, господин Кортец. Я ничем вам не могу помочь. Никакие ваши гонорары мне не нужны. А раскопки производить в нашем монастыре вряд ли вам разрешат. Даже на концессионных началах. В этом вы убедились, побывав в министерстве.

Кортец остановился у подоконников и сосредоточил свое внимание на каком-то ядовито-зеленом кактусе, похожем на опухоль.

- Печально... - со вздохом сказал он, повернувшись к Тараканцеву. - У вас здесь действительно что-то произошло, что-то изменилось.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});