Пропавшее сокровище - Григорий Гребнев

Волошин улыбнулся и чуть было не сказал, что профессор уже сорок лет назад "повредился в уме" и упорно ищет "колдовские книги", но что жена его пока докторов не вызывала. Однако, взглянув на серьезное, сосредоточенное лицо Таси, он промолчал. С некоторых пор Волошин уже ловил себя на том, что побаивается своей чрезмерно серьезной и экзальтированной подружки...

Уходя от Клавдии Антиповны, Тася и Волошин очень просили старушку поискать письма, оставшиеся после Евгении Бельской, и та охотно пообещала порыться в своем комоде.

- Да, кстати, - вспомнил Волошин. - Ваша книга будет передана в Ленинскую библиотеку, и вы, Клавдия Антиповна, получите за нее деньги.

Старушка махнула рукой:

- Бог с ними, с деньгами. Да и не моя та книга, сиротой она осталась. Значит, пускай ее и берет себе советская власть.

ПИСЬМА

Когда Тася и Волошин рассказали Стрелецкому о своем посещении Клавдии Антиповны Куликовой, старый профессор был повержен в изумление. Он был твердо убежден, что библиотеку Грозного следует искать под Московским Кремлем. За много лет поисков он тщательно обследовал кремлевский подземный туннель со всеми его ответвлениями. Стрелецкий открыл под Кремлем целый город. Из записей Аристотеля Фиоравенти неутомимый ученый узнал, что тайник для книг царевны Зои итальянский зодчий соорудил на глубине десяти метров ниже основного туннеля, а доступ к нему находился где-то в одном из боковых ходов и был тщательно замаскирован. Существовали предположения, что Грозный создал филиал своей библиотеки в Александровской слободе. Но Вологда?.. Эта версия была слишком неожиданной.

В тот же день Стрелецкий пригласил своего старинного друга, историка Ивана Александровича Федорова, хорошо знающего Вологду, и рассказал ему об антологии Агафия и о поисках Платона Бельского.

Федоров нисколько не удивился этому сообщению. Известно было, что в шестидесятых годах XVI века Иван Грозный серьезно подумывал о перенесении русской столицы в Вологду. Этот старинный город, ровесник Москвы, занимал в то время выгодное географическое, а также стратегическое положение и имел большое торгово-экономическое значение. Он был недосягаем для крымцев, постоянно совершавших разорительные набеги на Москву, и, наконец (что было самым существенным для Грозного), в Вологде не было спесивых бояр, коварных его врагов, стремившихся раздробить Русь на мелкие удельные княжества.

Старый историк напомнил Стрелецкому, что Грозный построил в Вологде монументальный собор Святой Софии, крепость на берегу Сухоны и начал строительство дворца для себя. На реке Вологде он стал строить суда, предназначенные для плавания в заморские страны через Белое море. Что касается монастырей, то было известно, что Грозный придавал большое значение одному из вологодских монастырей - Сиверскому, как опорному военно-стратегическому пункту. По сути дела, этот монастырь, расположенный в ста пятидесяти километрах севернее Вологды, был самой мощной русской крепостью на севере, и Грозный не раз навещал его.

Все это заинтересовало Стрелецкого. Он уже допускал мысль, что Грозный действительно мог перепрятать свою библиотеку, которой очень дорожил. И если он ее перепрятал, то вполне логично было предположить, что место для нового тайника Грозный выбрал где-нибудь подальше от Москвы, на севере, в какой-нибудь неприступной крепости... А о князьях Бельских Стрелецкий и без консультации с Федоровым знал, что в молодости Грозный дружил с Курбским, Мстиславским и Бельским. Вполне возможно, что именно последнему он подарил одну из своих книг (ведь стоит же в "веттермановской описи" пометка против "Антологии" Агафия - "дарена"...). Что, если друг царя Бельский знал о перенесении библиотеки из кремлевского подземелья в какой-то монастырский тайник и оставил для своих потомков какие-нибудь записи о таком тайнике?..

Стрелецкий еще не решался выступить с сообщением о находке византийской антологии и о "вологодской версии". Он хотел сам съездить в Вологодскую область с наступлением теплых дней, проверить на месте все услышанное от Куликовой и только затем приступить к организации серьезной экспедиции.

У Таси скоро должны были наступить каникулы, а Волошин собирался в отпуск. Они попросили Стрелецкого взять их с собой, и профессор охотно согласился. Молодой, энергичный техник и его подруга нравились Стрелецкому. Кроме того, он был искренне благодарен им за помощь в его поисках бесценной древней библиотеки.

После первого своего визита к Куликовой Волошин ездил на Ордынку еще два раза, но Клавдия Антиповна заболела гриппом и поисками писем Евгении Бельской не занималась. Однако, когда он приехал в третий раз, старушка уже поправилась и нашла письма, но... отдала их "для профессора" какому-то молодому человеку "из музея", который был у нее на днях и также расспрашивал о княгине Евгении Бельской.

Кроме историка Федорова, Стрелецкий никому не рассказывал о византийской антологии и о том, что узнали его молодые друзья на Ордынке. С Федоровым, с Тасей и Волошиным он условился, что они тоже пока не будут разглашать эту историю. Кто же еще мог узнать адрес Клавдии Антиповны и кому еще могли понадобиться письма Евгении Бельской?..

Стрелецкий позвонил в Управление музеями и спросил, направляли ли оттуда кого-либо к гражданке Куликовой на Ордынку для получения некоторой корреспонденции, имеющей большое значение для его, Стрелецкого, научной работы. Из Управления музеями ответили, что "о гражданке Куликовой К.А., проживающей на ул.Б.Ордынке, ничего не известно".

С такими же вопросами старый профессор обратился в свой институт, в различные музеи и в другие научные учреждения. Он получил отовсюду точно такие же ответы, какой дало Управление музеями.

История с письмами Евгении Бельской становилась уже загадочной, и Иван Волошин решил заняться ею основательно. Он еще раз навестил Куликову и стал подробно расспрашивать ее о таинственном "молодом человеке из музея". Но старушка могла дать лишь самые общие сведения о нем:

- Молодой, щуплый, только чуть повыше вас будет. Волосики светлые, реденькие, глазками часто моргает и все кланяется. Говорит вежливо. Одет чисто и вообще, видать, из благородных... За письма очень благодарил и даже деньги хотел дать, да я не взяла. Разве можно? Грех какой...

- А про книжки Евгении Феликсовны он не расспрашивал? - спросил Волошин.

- Спрашивал. Ну, я ему, конечно, показала те французские, что продавать носила, и про старинную книгу рассказала.

- А он что?

- А он говорит: "Как же, как же! Профессор Стрелецкий любит такие старинные книги"... А потом на портрет поглядел. "Очень, - говорит, красивая была дамочка", и назвал ее девичью фамилию...

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});