Полководцы X-XVI вв. - В. Каргалов

Тактическое окружение всего немецкого войска, которое завершило разгром врага, было единственным таким случаем для всего средневековья. Этот сложнейший маневр требовал умелого руководства боем и решительности.

Впервые тяжелая рыцарская конница была разбита в полевом сражении войском, в основном состоящим из пехоты. Да и потери немцев оказались невероятными для рыцарских войн. Например, в весьма известной битве при Брюмеле (1119) между англичанами и французами было убито… три рыцаря!

Неудивительно, что в том же году ливонские рыцари поспешили прислать в Новгород послов «с поклоном» и заключили мирный договор, отказавшись от всех своих недавних захватов. Северо-западная граница Руси была защищена!

О знаменитой Невской битве и не менее знаменитом Ледовом побоище, навечно прославившими князя-ратоборца Александра Ярославовича Невского, написано в рассказано немало. Значительно меньше известно о других походах Александра Невского против немецких, шведских и литовских феодалов.

Трудную войну пришлось вести Новгороду с пограничными литовскими князьками, которые, пользуясь отвлечением основных новгородских сил на войну с немецкими рыцарями, резко активизировали свои набеги. Предупредить эти набеги было почти невозможно: литовцы пробирались по лесистым водоразделам, обходили крупные города и нападали на маленькие городки и села. Захватив добычу и пленных, они старались быстро уйти по глухим лесным тропам. Князь Александр Невский применил единственно возможную тактику: перехватывать отступавших литовцев и отбивать добычу. Для этого требовались стремительность, хорошее знание местности и военных хитростей врага, решительность – качества, которыми отличался Александр Невский. Некоторые годы были отмечены целой серией литовских вторжений, особенно на южные лесистые и наименее охраняемые окраины Новгородской земли. Так, в течение 1243 года дружина Александра Невского разгромила «семь ратей», и, по словам летописца, литовцы «начата блюстися имени его».

В 1245 году литовцы напали большими силами. Они «воевали Торжок и Бежецкие волости», захватили большую добычу. За ними пошел в погоню из Торжка князь Ярослав Владимирович, но потерпел поражение в первой же битве: литовцы «многих избили и коней поимали». На помощь спешили рати из Твери и Дмитрова. Вместе с тверичами и дмитровцами князь Ярослав Владимирович снова выступил против литовцев и догнал их под Торопцом. И вновь потерпел поражение: «был бой великий под Торопцом, и бились весь день, и одолела Литва, и бежал князь в Торопец». Казалось, война проиграна. Но той же ночью в Торопец прибыл со своей новгородской дружиной князь Александр Невский, преодолев за считанные дни расстояние в триста шестьдесят верст. Наутро опять была «брань великая и сеча злая». По словам летописца, тогда «победили Литву и отняли полон весь». Новгородцы вернулись обратно, а Александр Невский с одной своей конной дружиной («с двором своим») продолжал погоню, догнал врага под Жижичем и разгромил. На обратном пути в Новгород он «встретил иную рать, и сотворил с ними битву великую, и одолел супостатов». Три победы подряд после обидных поражений – это поистине удивительно!

Выдающимся полководцем и дипломатом проявил себя Александр Невский и в войне со шведами, которые старались завоевать Финляндию и создать надежный плацдарм для наступления на Северо-Западную Русь: после отрезвляющего поражения в Невской битве шведский король уже не решался на авантюристические вторжения непосредственно в новгородские владения. Второй крестовый поход шведских феодалов был направлен на Финляндию, на самую дальнюю окраину новгородских владений, заселенную финским племенем емь. В Швецию снова приехал папский легат Вильгельм, получивший к тому времени сан кардинала Сабинского, и вел переговоры с королем Эриком и ярлом Биргером. Тогда и был решен вопрос о походе. Осенью 1249 года большое войско во главе с Биргером высадилось на побережье Финляндии и двинулось в глубь страны, к центральным финским озерам. Подробности этого похода неизвестны. Автор «Хроники Эрика» отметил только, что «язычники потерпели поражение, а христиане победили». Началась шведская колонизация страны, обращение в католичество местного населения – еми, которое раньше тяготело к Новгороду. «Хроника Эрика» добавляла:

Ту страну, которая была вся крещена,

русский князь, как думаю, потерял.

Так оно и было в действительности. Шведские владения теперь вплотную приближались к коренным новгородским землям. Случилось это в отсутствие князя Александра Невского. В 1247 году он должен был отправиться в Монголию, к великому хану, и возвратился в Новгород лишь в 1250 году, когда шведское завоевание Финляндии уже стало фактом. А потом была борьба за великокняжеский «стол», которая завершилась в 1252 году победой Александра Ярославовича Невского. Он стал главой Руси, и первым же крупным внешнеполитическим мероприятием нового князя явилась война со шведскими крестоносцами. Медлить было нельзя: поведение крестоносцев становилось вызывающим. Шведы подбирались к Карельскому перешейку…

Известно, что инициаторами нового наступления Северо-Западную Русь были два немецких феодала из датской Эстонии: Дитрих фон Кивель и Отто фон Люнебург, отправившие в 1254 году послание римскому папе, о котором говорилось, что «язычники», живущие поблизости от их владений, желают принять католичество (речь шла о населении Водской и Ижорской земель). Утрата этих земель отрезала бы Новгород от Западной Европы. Папа немедленно поддержал инициативу «верных сынов церкви» и даже назначил гамбургского каноника Фридриха Газельдорфа «епископом Карельским». В 1256 году специальной папской буллой было предписано начать во всей Северной и Средней Европе – в Швеции, Норвегии, Дании, на Готланде, в Пруссии, восточной Германии и Польше – проповедь с призывом к новому крестовому походу. Но общеевропейского крестового похода на этот раз не получилось: на призыв папы откликнулась только Швеция. Не присоединился к походу и Ливонский орден – урок, полученный на льду Чудского озера, не прошел даром. Но опасность новгородским рубежам грозила немалая. Это был поход, организованный самим шведским королем. Шведское войско высадилось в устье реки Наровы (Нарвы), к которой примыкали владения Дитриха фон Кивеля (русские летописцы называли его «Дитман»). Захватчики начали срочно сооружать крепость на восточном, русском берегу реки. Опираясь на нее, они рассчитывали покорить земли води, ижоры и карел. Крепость должна была держать под своим контролем важнейшие торговые пути по реке Неве и Финскому заливу.

Но широко задуманная военная акция провалилась. В Новгороде спешно собиралось ополчение, на «низ», во Владимиро-Суздальскую землю, были посланы гонцы – звать на помощь Александра Ярославовича Невского. Об этих приготовлениях стало известно шведам, «они же, окаянные, услышавше, побегоша за море», бросив недостроенную крепость. Видимо, здесь сыграло определенную роль и приближение зимы, шведы опасались, что если море замерзнет, то при поражении они не смогут отступить на кораблях. А рисковать после Невской битвы шведы не хотели. Вместе с ними бежал и незадачливый «Дитман» – оставаться в своих владениях, привыкавших к новгородским землям, он побоялся. Когда ели кий князь Александр Невский с «низовскими полками» прибыл в Новгород, захватчиков на русской земле уже не было. Казалось бы, дальнейший поход не нужен.

Но князь думал иначе. В глубокой тайне он готовил поход в Центральную Финляндию, недавно захваченную Швецией.

С «низовскими полками» и новгородским ополчением Александр Невский двинулся к Копорью и только там объявил о цели похода. Часть новгородцев вернулась а с остальными полками он пошел по льду Финского залива в землю еми. Александр Невский выбрал самое удобное в стратегическом и политическом отношении направление похода: не на давние шведские владения в юго-западной Финляндии, где шведы успели прочно закрепиться, а на земли еми, завоеванные семь лет назад, – там можно было надеяться на поддержку местного населения. Расчет полностью оправдался. Народ емь поддержал русское войско, а карелы даже совместно выступили в поход. Папа римский сетовал в своей булле, что русское войско в Финляндии «многих, возрожденных благодатью священного источника, прискорбным образом привлекло на свою сторону, восстановило, к несчастью, в языческих обычаях». Но несмотря на поддержку местного населения, поход проходил в очень трудных условиях. Сильные морозы, метели и снежные заносы, отсутствие дорог, короткий приполярный день, дремучие леса мешали движению. Летописец повествовал: «И бысть зол путь, якоже не видаша ни дни, ни ночи, но всегда тьма». Несмотря на это, русское войско, разрушая по пути крепости и опорные пункты шведов, прошло через всю Финляндию и «воеваша Пооморие все». Сам по себе этот поход был подвигом.