Другой - Томас Трайон

— Ужасно, — угрюмо пробормотал Нильс. В туфлях без каблуков Торри казалась неуклюжей, как пингвин, несущий арбуз. — Зато она родит замечательного малыша!

Холланд бросил презрительный взгляд на уходящую парочку.

— Ну уж? — сказал он загадочно. Колесо Обозрения стало поворачиваться.

Когда оно остановилось, Нильс соскочил на рампу и ввинтился в толпу вслед за Холландом. Кто-то окликнул его — Эрни Ла-Февер, его жирная хромая фигура отдаленно напоминала Рассела Перри, лицо все перемазано в сахарной вате. На руку Нильсу упал кусочек ваты, похожий на споры какого-то искусственного гриба. Он смахнул его щелчком. «Привет, Эрни!» — но тот уже растворился в толпе.

— Попытаешь счастья? — предложил хозяин палатки. — Десять центов с человека, за какие-то паршивые десять центов можешь выиграть куколку для своей девчонки!

Нильс разглядывал кукол: забавные штучки, круглые такие, смуглые лица с идиотским хитрым выражением — скорее ухмылка, чем усмешка, ряд дешевых повторений, доказывающий неуместность любого разнообразия в искусстве для народа. Ниже пояса была широкая юбка, образующая абажур персикового цвета, с электрическим шнуром, спрятанным под одеждой. Для демонстрации хозяин щелкнул выключателем, и кукла загорелась, юбка окрасилась теплым оранжевым светом.

— Мы начинаем, люди, мы начинаем! — кричал он, шлепая по прилавку с нумерованными квадратиками. — Ка-а-аждый должен испытать свое счастье! — Он запустил рулетку, и после того, как несколько зрителей поставили свои деньги, Нильс положил монетку на номер 10. Глаза его вращались в глазницах, он пытался следовать взглядом за смазанными в движении цифрами на вращающемся колесе.

Наконец он увидел свою цифру, колесо замедлило движение и остановилось с другой стороны; он попробовал еще и еще раз, снова без успеха. При четвертой попытке, когда колесо почти остановилось, шарик каким-то чудом перескочил из гнезда номер 5 на номер 4.

— Твое, малыш, — сказал хозяин, протягивая ему приз. Нильс протянул лампу Холланду, который наблюдал за игрой, прячась в тени палатки. Гадство — ну и взгляд у него!

— На кой черт тебе это надо?

— Я выиграл ее для Торри. — Нильс забрал лампу, одернул на ней юбку.

— И потратил сорок центов, чтобы получить ее. — Холланд взял куклу, перевернул вверх ногами. — Ничего, — сказал он, заглянув под юбку. — Кому нужна эта девчачья кукла! — Нильс забрал лампу, глядя, как брат уходит к палатке, над которой афиша изображала желтолицего усатого китайца, руки в боки, тело вертикально вытянуто в подобии саркофага.

— Леди и жентельмены, — звал голос. — Последний раз сегодня можно увидеть Чэн Ю, Чудо Исчезновения. Четвертак за исчезающее чудо Чэн Ю, спешите-спешите-спешите, представление начинается...

* * *

В темной палатке люди толпились перед маленькой сценой, задернутой бархатным занавесом. Из-за кулис просачивался скрипучий голос граммофона: восточный диссонанс цимбал, колокольчики и флейта. Свет на сцене стал из приглушенного полным, занавес отдернулся, на фоне высокого красного ящика стоял Чэн Ю, Чудо Исчезновения. Подведенные глаза придавали ему еще более экзотический вид. С длинными черными усами и косичкой, в шапочке, он низко кланялся в ответ на аплодисменты. Взмахнув волшебной палочкой с наконечником из слоновой кости, он неуловимым движением скользнул к сундуку, откинул щеколду и открыл крышку. Внутри был второй ящик, поменьше, выкрашенный зеленым, который он показал публике жестом фокусника. Он открыл этот ящик, в нем оказался третий, голубой, потом четвертый — черный, и, наконец, пятый, золотой.

Скрестив руки на груди, маг спиной шагнул в сундук. После короткой паузы, во время которой игла скребла пластинку, невидимая рука вновь запустила музыку, на сцену вышла девушка в кимоно и жестком черном парике. Чэн Ю стоял с закрытыми глазами, тусклый красный свет превратил его неподвижное лицо в маску, грим и усы, заведомо фальшивые, делали его похожим на мертвеца. Ассистентка закрыла крышку, послышался щелчок, ящик повернулся вокруг оси, потом закрылся черный ящик, и саркофаг снова повернулся, — потом голубой, зеленый, красный.

Музыка заиграла во всю мощь, и в мрачном свете зрители ждали — молчаливые, затаив дыхание.

Нильс глянул на Холланда и прошептал:

— Давай попробуем.

— Что?

— Игру. Давай сыграем в нее, если разгадаем секрет.

Довольный, что Холланд задумался, Нильс мысленно пытался вообразить устройство ящика. На что это может быть похоже? В чем загадка на самом деле? Маг будто бы находится в саркофаге — так это выглядит, но он был там совсем недолго, вот в чем суть. Ящик в ящике. Еще один в еще одном. Золотой, черный, голубой, зеленый, красный. Матрешка. Загадка. Люк? Надо подумать. Затаив дыхание, в темноте, выждать время... Цимбалы и колокольчики должны заглушить шум, когда крючок откидывается, когда внизу открывается люк. Теперь спуститься в грязное подземелье, тайный ход из-под сцены на палатку, сорвать усы и косичку, отбросить шапочку и халат. А там уже приготовлены костюм из черной бумажной материи, ботинки, цилиндр, все бумазейное, китайский похоронный наряд. От задней стенки палатки пройти ко входу, затесаться в ряды зрителей. Чэн Ю, Чудо Исчезновения.

Снова огни, музыка затихает, девушка-ассистент гремит щеколдой, улыбаясь откидывает крышки, все ящики пусты, один за другим; крики восторга и аплодисменты, когда Чэн Ю объявляется, как бы случайно прогуливаясь среди зрителей: он поднимает цилиндр и кланяется. Ура, Чэн Ю!

Дают полный свет — представление окончено, зрители выбираются из палатки.

Снаружи Нильс глубоко вздыхает и, кивнув с профессиональным видом, говорит:

— Так вот как это делается.

Холланд молчит, смотрит под ноги.

— Правильно? — Нильс тычет его в бок. Наконец-то пробурчал «да», но с каким видом это сказано — отвернулся, выражение отсутствующее, глаза мрачные. Они обменялись долгими взглядами, потом Холланд отмахнулся от светящегося роя мотыльков и ушел прочь, оставив Нильса одного со звоном цимбал и колокольчиков, шепотом флейты, вливающимися в уши.

Легкий ветерок гнал обрывки мусора вдоль грязной мостовой, хлопал парусиной палаток. Шум толпы, казалось, отдалился. В темном проходе между двумя палатками, будто в глухом переулке, обнимались двое: Роза Халлиган, пианистка из десятицентного бара, и мужчина, в котором Нильс узнал механика с Колеса Обозрения, они стояли, откинувшись на растяжки палатки, он склонился над ней, руки его блуждали, расстегивая пуговицы на ее красной блузке, гладили грудь, встречаясь с ее ищущими пальцами.

Нильс слышал ее грудной довольный смех, когда шел прочь от них.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});